Записки районного хирурга - Дмитрий Правдин

После удаления всех воспаленных тканей «скальпированный» член вшивается под кожу мошонки. Через 5–6 месяцев половой член извлекается на свет божий с новой кожей. Одно неудобство: на стволе начинают расти волосы. Существует еще более сложная методика, когда покалеченный орган вшивают в кожу живота, но тут возникают проблемы с мочеиспусканием: струя уходит на живот.

Мужчины стали «усовершенствовать» члены, а женщины — вкалывать себе силикон в разные части тела; и где они только его брали… Пара дамочек обращались ко мне по поводу растекшегося под кожей силикона. Видимо, Некачественный протез подвернулся или, того хуже, самопальный: возьми да и лопни. Зрелище, надо сказать, было специфическим: вместо пары грудей у пострадавших было с десяток маленьких. Но я заморачиваться не стал, а отправил пострадавших к тем, кто их первоначально оперировал.

Появились разного рода магазины, секс-шопы, предлагающие одни устройства, которые можно было засунуть во все естественные отверстия человеческого организма, и другие, в которые можно было впихнуть пенис. А у кого денег не хватало — мастерил самодельные копии.

Инженер К. приехал в наше захолустье в командировку; о цели ее не знаю: когда он попал в хирургию, ему было не до этого. В гостинице, где остановился К., по кабельному телевидению ночью крутили порнофильм. Инженеру не спалось, и, просмотрев начало картины, он сильно возбудился. Заказать проститутку в номер он постеснялся, а может, денег пожалел — не знаю. Мне известно только, что К. попытался трахнуть стеклянный графин. Так его к нам и доставили — с графином на пенисе.

У К. быстро развился отек полового члена (врачи называют это парафимозом), извлечь его пенис без специальной помощи стало невозможно.

Спасли мы инженера и его несчастный орган и диагноз поставили необычный: «Половой член в инородном теле». Я долго думал, как это сформулировать.

Валя Б. и ее сожитель возвращались с центрального рынка к себе домой в деревню Фролово. Уже смеркалось, день удался, они выгодно продали пару-тройку мешков картофеля и ведро молока. На радостях купили литр самогона, который и употребили, не сходя с телеги.

Возле железнодорожного переезда остановились, дожидаясь, пока пройдет поезд и поднимется шлагбаум. То ли эта парочка тоже порнухи насмотрелась, то ли больше им нечем было заняться — в общем, Валя решила сделать милому минет.

В пылу страсти любовники не заметили, как длинные волосы Вали опустились вниз и прилипли к переднему колесу телеги. В разгар действа, громыхая, мелькнул поезд; лошадь испугалась и двинула от переезда. Валины волосы намотались на колесо и слетели вместе со скальпом и обоими ушами. От боли женщина потеряла сознание и вывалилась из телеги. Путейцы подобрали любительницу экстремального секса, оторвали от телеги скальп и доставили все вместе в больницу.

Честно говоря, увидев пострадавшую, я растерялся.

На голове девушки не было ни волос, ни ушей — только голые кости просвечивали сквозь кровь и грязь, и видны были обрубки слуховых проходов. Рядом лежал скальп с обрывками волос и двумя фиолетовыми ушными раковинами. Зрелище то еще, Хичкок отдыхает!

Как назло, наш лор опять отлучился из поселка. «Чего мне с ней делать? Уши, похоже, уже мертвые, но выбрасывать жалко, как же девка будет без ушей?» Звоню в область, обрисовал ситуацию, всех удивил. Мне посоветовали все равно пришить уши обратно — а вдруг приживутся; я взял Валю в перевязочную прямо на каталке.

Девушка была пьяна в усмерть, ни на что не реагировала, только храпела да губами причмокивала.

Я развернул скальп, полный земли и обрывков волос, промыл его под краном обычной водой, сбрил волосы. Было воскресенье, растворы антисептика закончились и пополнить их можно было только утром через аптеку.

Отмытый скальп я поместил в раствор антибиотика и начал мыть череп. Развел марганцовку (хоть какое-то обеззараживание), удалил землю с головы. Когда все было готово, натянул скальп на место, совместил ушные раковины с слуховыми проходами, стараясь не торопиться и работать аккуратно. И начал шить.

Медсестра помогала: держала скальп и следила, чтобы все было ровно и симметрично, сама при этом стараясь не сблевать.

Уши тоже надо знать, как пришивать. Хрящ, что внутри расположен, не прошивается, иначе будет гнить. Я шил только кожу, спереди и сзади. Хорошо, на ординатуре видел, как шьют ушные раковины — правда, на операции по устранению лопоухости.

Через некоторое время я восстановил целостность кожного покрова головы, Валя стала приходить в себя. Уложив по линии швов резиновые полоски, отрезанные от стерильных медицинских перчаток для оттока воспалительного экссудата, неминуемо сопровождающего такого рода травмы, я стал бинтовать рану.

Валя очнулась и попросила воды. «Жива — и ладно, с ушами посмотрим, что завтра будет».

Закончив операцию, я вышел в коридор — там ходил плохопахнущий пьяный мордоворот с расстегнутой ширинкой и требовал позвать Вальку.

— Что орешь? — начал я. — Тут больница, а не сарай! Чего надо?

— Доктор, позови Вальку, она моя сожительница!

— И что с того?

— Да, лошадь куда-то подевалась! Может, она знает?

— От ты ж сволочь! Тебе лошадь дороже Вальки значит?

— Да что ей сделается! А я как без лошади?

— А ты знаешь, что у нее уши оторвались?

— Ну вы же пришили, так ведь?

— Пришили, только ты шагай отсюда. Протрезвеешь — подойдешь.

— Ну, можно только спрошу?

— Да спит она! Придурок, тебе лошадь дороже человека!

— Баб много, а лошадь я другую где возьму? Ладно. Я завтра приду.

— Давай топай!

Валя на удивление быстро поправилась, уши прижились, раны зажили без воспаления, волосы отрасли, лицо зарумянилось и в день выписки передо мной предстала довольно симпатичная особа.

Пить она бросила, сожителя выгнала — он, кстати, больше в больницу не приходил, — взялась за ум. А вскоре встретила хорошего парня, вышла за него замуж и уехала в другой регион, откуда тот был родом. Перед отъездом зашла ко мне попрощаться и поблагодарить за спасенные уши. Она снова отрастила волосы, и ничто больше не напоминало об ужасной травме.

Как-то в прессе, через пару лет, я встретил сообщение, что индийские хирурги столкнулись с подобной травмой и за десять часов, применив микроскоп и микрохирургическую технику, пришили уши и скальп владельцу, пострадавшему в автокатастрофе.

Глава 7

Ветер перемен крепчает

Прошла зима, пролетела весна, наступило лето 1996 года. Ветер перемен дул не в лучшую сторону. Зарплаты не было с февраля, большинство предприятий закрылось. Процветала организованная преступность. Первое самостоятельное ранение сердца я ушил именно благодаря ей.

В начале июня молодой залетный бандит Коля Вах выехал в наш район, чтоб наладить сбыт гашиша — этим занималась его группировка. Чего-то там он не поделил с местными братками и получил удар заточкой точно в сердце.

Ему повезло дважды: первый раз — когда буквально через пару минут после ранения его подобрала проезжавшая мимо «скорая» и мгновенно доставила в хирургию. Второй раз — потому, что именно в это время я собрался идти в операционную спасать жизнь больного с острым аппендицитом. Операционная была готова, больного только что подали на операционный стол.

Когда Колю по нашим лабиринтам подняли в хирургию, он был мертв. Под левым соском зияла маленькая ранка, не больше пяти миллиметров в диаметре.

— На что труп оперировать? — глядя на Ваха, спросил анестезиолог доктор Рябов. — Медицина, похоже, бессильна.

— Не знаю, пока его везли, он был в сознании, — с жаром сказала сопровождавшая фельдшер. — Вот когда по этой дурацкой лестнице начали поднимать, он и затих.

— Все ясно! Смерть только наступила! У нас есть полчаса! — живо отозвался я. — Иван, срочно интубируй его и давай наркоз, я побежал мыться! С аппендицитом снимайте со стола, пару часов подождет.

— Дима, а есть смысл-то? Что на трупе тренироваться?

— Иван, он еще теплый, не мне тебе говорить! Давай наркоз!

Меньше чем через пять минут я вскрыл грудную клетку, рассек перикард и начал открытый массаж сердца.

— Пульс есть, давление низкое, но определяется, — сообщил анестезиолог.

— Ну что я говорил! — улыбнулся я. — Думаю, спасем бедолагу.

Исследования показали, что те раненые в сердце, которых успели доставить в хирургический стационар, должны жить. Не всякое ранение сердца смертельно. Пострадавшие погибают, если ранящий снаряд повреждает проводящие пути органа, и сердце просто перестает сокращаться. Или если кровь, изливающаяся в сердечную сумку (перикард), переполняет ее — тогда сердце останавливается, не в силах больше работать, наступает так называемая тампонада. Ее чаще всего вызывают небольшие раны, проникающие в полость сердца. Если в перикарде дырка широкая и кровь изливается в свободную грудную полость, тампонада не наступает, и человек какое-то время живет с раной в сердце.