Эрик, а также Ночная Стража, ведьмы и Коэн-Варвар - Терри Пратчетт

— А с чем?

— А с чем бы ты хотел?

— Извини, не понял?

— Не крути. Просто скажи, какой бутерброд ты хочешь.

— О–о? — Ринсвинд уставился на человечка во все глаза. — Ну, что ж, если у тебя есть бутерброд с яйцом и кресс–салатом…

— Да будет яйцо и кресс–салат, типа того! — Человечек сунул руку в пакет и протянул Ринсвинду белый треугольник.

— Обалдеть! — воскликнул Ринсвинд. — Какое совпадение!

— Теперь все может начаться в любую минуту, — сообщил человечек. — Вон… не то чтобы они уже разобрались с направлениями, о нет, только не они… в общем, вон там все произойдет.

— Единственное, что я вижу, — это темнота, — пожаловался Эрик.

— Не–а, ее ты тоже не видишь, — торжествующе возразил человечек. — Ты видишь только то, что бывает перед тем, как установится темнота, типа того. — Он бросил на еще–не–темноту нехороший взгляд. — Ну, давай, чего мы ждем–то?

— Да, чего? — спросил Ринсвинд.

— Всего.

— Чего всего? — не унимался Ринсвинд.

— Всего. Не всего чего–то. Вообще всего.

Астфгл обвел взглядом клубящиеся облака газа. По крайней мере, он очутился там, где надо. Мимо конца вселенной трудно промахнуться.

Последние несколько угольков мигнули и погасли. Пространство и время внезапно столкнулись — и схлопнулись.

Астфгл кашлянул. В двадцати миллионах световых лет от своего дома чувствуешь себя ужасно одиноко.

— Здесь есть кто–нибудь? — спросил он.

— ДА.

Голос прозвучал совсем рядом с его ухом. Даже правитель демонов может вздрогнуть.

— В смысле, не считая тебя, — поправился Астфгл. — Ты кого–нибудь тут видел?

— ДА.

— Кого?

— ВСЕХ.

Астфгл вздохнул.

— Хорошо, выразимся точнее. В последнее время тут никто не объявлялся?

— НЕТ, ЗДЕСЬ ТЕПЕРЬ ОЧЕНЬ ТИХО, — ответил Смерть.

— Проклятье!

— ТЫ КОГО–ТО ИЩЕШЬ?

— Я думал, здесь может появится некий тип по имени Ринсвинд, но… — начал Астфгл. Глазницы Смерти полыхнули алым светом.

— ВОЛШЕБНИК? — переспросил он.

— Да нет, он дем…

Астфгл умолк. На промежуток, который, если бы время еще существовало, был бы несколькими секундами, его обуяли жуткие подозрения.

— Человек? — прорычал он.

— НАЗВАТЬ ЕГО ТАК ОЗНАЧАЛО БЫ ДОПУСТИТЬ НЕКОТОРУЮ НАТЯЖКУ, НО В ШИРОКОМ СМЫСЛЕ ТЫ ПРАВ.

— Будь я проклят! — воскликнул Астфгл.

— МНЕ КАЖЕТСЯ, ТЫ УЖЕ ПРОКЛЯТ.

Правитель демонов вытянул перед собой трясущуюся лапу. Нарастающая ярость восторжествовала над чувством стиля; его алые шелковые перчатки лопнули под натиском разворачивающихся когтей.

А потом (не стоит гневаться рядом с типом, у которого в руках острая коса, — вдруг он примет твои слова на свой счет) Астфгл буркнул: «Прости, что потревожил тебя» — и исчез. И только оказавшись вне пределов крайне острого слуха Смерти, правитель демонов излил свою ярость в жутком вопле.

На самом краю времени в наполненном сквозняками пространстве ничто развернулось во всем своем великолепии.

Смерть ждал. Его пальцы легонько барабанили по рукоятке косы.

Вокруг плескалась темнота. Даже бесконечность больше не существовала.

Он попробовал просвистеть сквозь зубы несколько тактов непопулярных песенок, но свист его был тут же поглощен пустотой.

Вечность закончилась. Весь песок ссыпался вниз. Великая гонка между энтропией и энергией завершилась, и фаворит все–таки вышел из нее победителем.

Может, подточить косу?

Нет.

По правде говоря, незачем.

Огромные разводы абсолютной пустоты простирались в то, что можно было бы назвать далью, — если бы существовала пространственно–временная система отсчета, которая могла бы придать словам типа «даль» разумный смысл.

Похоже, делать было больше нечего.

«МОЖЕТ, НА СЕГОДНЯ ХВАТИТ?» — подумал он.

Смерть повернулся и хотел уже направиться прочь, но в этот самый миг до него донесся едва уловимый звук. По отношению к звуку в общем он являлся тем же, чем фотон является по отношению к свету, — он был столь слаб, что за гулом работающей вселенной его бы никто и не услышал.

Это был хлопок, сопровождающий возникновение крохотного сгустка материи.

Смерть подошел к точке, в которой появился этот сгусток, и внимательно пригляделся.

И увидел обычную скрепку. <Многие считают, что первой должна появиться молекула водорода, но это противоречит наблюдаемым фактам. Каждый, кто находил дотоле незнакомую сбивалку для яиц, заклинивающую вдруг невинный кухонный ящик, знает, что сырая материя постоянно изливается во вселенную, принимая при этом довольно сложные формы и, как правило, появляясь на свет в пепельницах, вазах и бардачках. Материя выбирает такой вид, чтобы отвести от себя подозрении, и ее обычными формами воплощения являются скрепки, булавки от рубашечных упаковок, ключи для радиаторов центрального отопления, игральные шарики, огрызки карандашей, таинственные детали от газонокосилок и старые альбомы Кейт Буш. Почему материя так поступает, неизвесно, но у нее явно есть какой–то План. Очевидно также, что иногда создатели используют для постройки вселенных метод Большого Взрыва, а иногда — несколько более щадящий метод Непрерывного Созидания. Это полностью согласуется с изысканиями космотера центов, открывших, что неистовство Большого Взрыва может причинить вселенной, когда та станет постарше, серьезные психологические травмы.>

Что ж, какое–никакое, а начало.

Раздался еще один хлопок, оставивший после себя небольшую белую рубашечную пуговицу, которая потихоньку вращалась в вакууме.

Смерть слегка расслабился. Разумеется, потребуется некоторое время. Сначала — некая интерлюдия, а потом все будет усложняться и усложняться, пока не образуются газовые облака, галактики, планеты и континенты, не говоря уже о крошечных, похожих на штопор существах, извивающихся в затянутых слизью прудах и гадающих, стоит ли ради какой–то там чокнутой эволюции затевать возню с отращиванием плавников, ног и так далее. Но все уже началось, и ничто не могло остановить неумолимый процесс развития.

От Смерти требовалось лишь немного терпения, но терпение было его коньком. Довольно скоро на свет появятся живые существа, которые будут развиваться как безумные, бегать, прыгать и веселиться под лучами новорожденного солнца. А также они будут уставать. Стареть.

Смерть устроился поудобнее. Ничего, он подождет.

Он им еще понадобится.

Вселенная возникла.

Любой космогонист скажет вам, что все самое интересное случается в первую пару минут, когда ничто сбивается в кучу и образует пространство и время, а потом появляется масса поистине крохотных черных дыр и так далее. А дальше — дело, ну, в общем… отделки. В принципе, все основное уже готово, если не считать микроволновок.

В рождении вселенной есть какая–то дешевая привлекательность.

— Слишком показушно, — фыркнул человечек. — Весь этот шум вовсе не обязателен. С тем же успехом это могло быть Большое Шипение. Ну, скажем, затрубили бы фанфары…

— Гм? — отозвался Ринсвинд.

— Да, а кроме того, если ты внимательно приглядывался, то мог заметить, что через две пикосекунды после начала все чуть было не пошло прахом. Тяп–ляп, набили тем, что под руку попалось, и можно выкидывать товар. Заработает — хорошо, а не заработает — ну и ладно. В наши дни все так делается. Никакого тебе мастерства. Вот когда я был пацаном, на создание вселенной уходили дни. Ею можно было гордиться. А сейчас ее собирают кое–как, закидывают в грузовик и увозят. И представляешь…

— Нет, — слабо откликнулся Ринсвинд.

— Материалы так и тащат! Находят поблизости кого–нибудь, кто был бы не прочь слегка расширить свою вселенную, и не успеешь оглянуться, как с твоей стройплощадки уже утянули кусок тверди и толкнули его где–нибудь в качестве пристройки.

Ринсвинд таращился на человечка во все глаза.

— Кстати… а кто ты такой?

Человечек вытащил из–за уха карандаш и окинул задумчивым взглядом пространство вокруг волшебника.

— Ну, я создаю всякие разные штуки, — ответил он.

— Какие штуки?

— Какие захочешь.

— Ты — тот самый Создатель?

Человечек жутко смутился.

— Гм, и вовсе я не тот. Не тот самый. Просто создатель. Но крупных контрактов я не заключаю — ну, на звезды, газовые гиганты, пульсары и все прочее. Я, скорее, специализируюсь на, так сказать, заказной работе. — Он бросил взгляд, в котором читалась гордость вперемешку с вызовом, и признался: — Не хочу хвастаться, но даже деревья я делаю собственными руками. Вот оно, мастерство. На то, чтобы научиться делать деревья, нужны годы. Даже обычную елку ты просто так не вылепишь.

— О–о, — произнес Ринсвинд.

— И никого не приглашаю для окончательной доводки. Никаких субподрядчиков — вот мой девиз. Эти паршивцы вечно тянут, мол, подождите, мы очень заняты, нам еще звезды там–то и там–то устанавливать… — Человечек вздохнул. — А вообще, люди думают, будто создать что–то — плевое дело. Достаточно пройти по воде и немножко помахать руками. Но все совершенно не так.