Бомаск - Роже Вайан

Натали расхохоталась. Смех у неё был визгливый.

- Филипп, Филипп, - воскликнула она. - Я тебя обожаю... Как ты здорово её отбрил.

Она с наслаждением повторила слова Филиппа и снова захохотала.

- Почему ты не хочешь меня любить? Ведь ты единственное существо в мире, с которым мне весело.

- Оба вы дегенераты, - сказала Бернарда.

Филипп вдруг вспомнил, что Миньо сидит в комнате, и повернулся к нему.

- Бернарда - фашистка, - пояснил он.

Натали тоже повернулась к Миньо.

- Знаете, почему Бернарда бесится каждую ночь?

- Меня это мало интересует, - ответил Миньо.

- А я знаю, я знаю, - повторяла Натали. - Когда у неё бессонница, она мне все рассказывает. Она вспоминает, как умер...

- Замолчи! - крикнула Бернарда.

- Она знает, - упрямо закончила Натали, - что она умрет так же, как её брат...

- Не смей! - закричала Бернарда.

Она бросилась в соседнюю комнату и громко хлопнула дверью. Натали побежала за ней, и тотчас до слуха мужчин донеслись гневные выкрики, рыдания, что-то с грохотом упало на пол.

- Каждую ночь одно и то же, - вздохнул Филипп.

Он налил две рюмки виски и протянул рюмку Миньо. Миньо выпил.

- А как умер её брат? - спросил он.

- Он служил в петэновской милиции, - ответил Филипп. - Ардешские крестьяне закололи его вилами на глазах у Бернарды. Он так и умер на навозной куче. Он, видите ли, был осведомителем гестапо и выдал гестаповцам несколько ардешских партизанских отрядов. Вся деревня прошла мимо трупа, и каждый плюнул ему в лицо... А Бернарда сейчас состоит в организации, которая объединяет бывшую петэновскую милицию, нацистов, осужденных как военные преступники и выпущенных на свободу, агентов ОВРА, которых итальянские партизаны не удосужились вздернуть. В прошлом году она таскала Натали в Испанию именно в связи с этим грязным делом.

А из-за дверей неслись злобные возгласы: "Поганая жидовка!" - "Вот увидишь, сдохнешь, как твой братец". - "Сначала ты сдохнешь... Не посмеешь больше сунуться в Америку".

- Так вот и будет до трех часов утра, - пояснил Филипп. - Просто ума не приложу, что лучше: прятать ли от них виски или, наоборот, так их накачать, чтобы они поскорее свалились с ног.

- Но почему, - спросил Миньо, - почему мадемуазель Натали проводит все ночи с этой фашисткой?

- Так ей, знаете ли, удобнее, - ответил Филипп. - Когда она с Бернардой, она обходится без мужчин. А отказывать мужчинам Натали не способна.

- Вот как! - произнес Миньо.

- Когда Натали живет с мужчинами, она всякий раз попадается. Она уже счет потеряла абортам.

- Вот как! - произнес Миньо.

Филипп снова налил виски.

- Вы понимаете, - продолжал он, - Бернарда для неё и секретарша, и шофер, и горничная, и к тому же проводит с пей ночи. Согласитесь, такой порядок упрощает жизнь.

- Вот как! - произнес Миньо.

- Кроме того, Бернарда ещё и сиделка при Натали. Просто удивительно, как Натали ещё дышит, у неё почти не осталось легких.

Вдруг в окно, выходящее в парк, постучали. Бернарда тут же выскочила в переднюю комнату. Грудь её бурно подымалась, она с трудом переводила дух. В ставню постучали снова.

- Иду! - крикнула Бернарда.

Она вышла в сад. Громко заскрипел на дорожке гравий. Филипп потушил свет и приотворил ставни.

- Что там такое? - с недоумением спросил Миньо.

- Тише, молчите, - прошептал Филипп.

В просвет между ставнями Миньо разглядел старика Летурно - облитый ярким лунным светом, он стоял возле капота "альфа-ромео", держа в руках какой-то объемистый тюк.

- Там кто-нибудь есть? - спросил старик, ткнув больший пальцем в сторону флигеля.

- Там Натали, - послышался ответ Бернарды.

- Я слышал мужской голос.

- Это я, - крикнул Филипп.

Франсуа Летурно положил свою ношу прямо на землю, перед машиной. Зажглись фары. Непомерно огромная тень старика пробежала по аллее и уперлась в самом конце её в ствол высокой липы.

- Потуши сейчас же фары, - закричал старик. - А то увидят.

- Все спят, - ответила невидимая в темноте Бернарда.

Щелкнула дверца машины, и в полосе света, бьющего из фар, появилась Бернарда. Она ловко содрала простыню, в которую был упакован тюк, и опустилась на колени перед маленькой шифоньеркой.

- Подделка, - заявила она.

- Вещь подлинная, удостоверено экспертами, - возразил Франсуа Летурно.

- Да посмотрите сами...

- Не желаю. Я не купчишка какой-нибудь. Я привык, что мне верят на слово.

- Подделка, правда прекрасная, - повторила Бернарда, - но все-таки подделка.

- Сколько? - осведомился старик.

- Десять.

- Иди ты к черту, - сказал старик.

Бернарда поднялась с колен, и темнота тотчас поглотила её.

- Сколько? - крикнул старик.

- Пятнадцать, - ответила Бернарда.

- Убирайся ты, и чтоб ноги твоей у меня больше не было!

Дверца машины захлопнулась, и фары потухли. Филипп подошел к окну.

- Сколько ты хочешь за шифоньерку? - спросил он деда.

- Тридцать пять тысяч.

- Пятнадцать, - ответил из темноты голос Бернарды. - А хотите получить больше, добавьте ещё севрский сервиз.

- Все Прива-Любасы воры, - закричал старик.

К окну подошла Натали.

- Бернарда, - окликнула она, - дай тридцать пять тысяч.

- Ни за что, - ответила Бернарда.

- Я покупаю за тридцать пять тысяч, - крикнула Натали. - Расплатись за меня.

Фары снова зажглись. При свете их было видно, как Бернарда подошла к старику и вручила ему три билета по десять тысяч франков и пять по тысяче франков. Летурно не спеша пересчитал деньги, молча отошел и исчез во мраке.

Филипп закрыл ставни и зажег электричество. Натали выпила ещё рюмку виски.

- Он же ничего не понимает, - сказал Филипп, указывая на Миньо движением подбородка.

- А ты бы на его месте много понял? - возразила Натали.

- АПТО оставило моему деду только небольшую ренту, а розарий ему обходится недешево, - начал Филипп. - Надо поддерживать в оранжерее определенную температуру, освещать её специальными лампами. Вот дед и продает фамильные вещи. Он вбил себе в голову, что обязан вывести перед смертью синюю розу. Все это делается тайком от его старой служанки, чтобы, не дай бог, не узнали люди... Летурно только покупают и никогда не продают. Так по крайней мере издавна считается в Клюзо.

- Они продавали пряжу и ткани, - возразила Натали.

- Они продавали труд своих рабочих, - подхватил Миньо.

- Совершенно справедливо, - ответил Филипп. Он стоял посреди комнаты, бессильно свесив руки, слегка раскачиваясь всем телом, и смотрел пристальным взглядом то на Миньо, то на Натали. Миньо подумал, что хозяин, должно быть, немножко пьян.

- И все-таки, - произнес вдруг Филипп, - сегодня вечером нам всем окончательно изменило чувство юмора.

Эта фраза прозвучала так неожиданно, что Натали и Миньо не могли удержаться от смеха.

- Сейчас ты увидишь, изменило ли мне чувство юмора, - вдруг сказала Натали.

Ее узкие глаза загорелись. Она направилась к двери. Шагала она не особенно твердо. Мужчины вышли вслед за ней в парк. Бернарда уже сидела за рулем машины, шифоньерка была аккуратно упакована и уложена на заднее сиденье.

- Едем домой, - скомандовала Натали.

- Я тебя жду, - ответила Бернарда.

- Пусти меня, - потребовала Натали. - Я поведу машину.

- Нет, не поведешь, - возразила Бернарда.

- Катись отсюда! - завопила Натали.

Она всей тяжестью тела налегла на ручку дверцы, которую изнутри придерживала Бернарда.

- Филипп, Филипп, - закричала Бернарда. - Не пускай её, Филипп. Она ведь совершенно пьяна. Она разобьет машину.

Филипп захохотал и ничего не ответил. Миньо стоял позади него в густой тени, отбрасываемой стеной флигеля.

Вдруг дверца машины подалась. Бернарда обеими руками ухватилась за баранку, но Натали бросилась на подругу и с силой столкнула её с сиденья. Бернарда упала прямо на песок. Натали уселась в кабину и живо захлопнула дверцу.

Филипп по-прежнему хохотал, не произнося ни слова. Бернарда поднялась и отряхнула костюм, запылившийся при падении.

- Ну а теперь садись, - скомандовала Натали.

Бернарда не пошевельнулась.

- Если ты сейчас же не поедешь со мной, - медленно проговорила Натали, - мы больше никогда не увидимся. А ты знаешь, я умею держать слово... даже в пьяном виде.

- Садистка! - злобно буркнула Бернарда.

- Помочь тебе? - спросил Филипп, подходя к Бернарде.

Бернарда круто повернулась к нему.

- Убийца! - крикнула она.

- Вот тебе действительно изменило чувство юмора, - сказал Филипп.

Он протянул было руку, чтобы поддержать её.

- Не смей меня трогать, - огрызнулась Бернарда.

Без посторонней помощи она обогнула машину и села рядом с Натали.

- Отвори ворота, - приказала Натали Филиппу.

Филипп пошел к воротам. Миньо последовал за ним.

- Как по-вашему, - спросил он, - не опасно отпускать их в таком состоянии?

- Натали в пьяном виде прекрасно ведет машину, - ответил Филипп.

Он распахнул ворота и снова подошел к машине. Натали завела мотор и включила фары. Она высунулась из окна.