Подвенечное сари. Русские девушки в объятиях Болливуда - Юлия Монакова

На очередной ступени хит-парада – фраза, высказанная подружкой:

– А у него там в Индии гарем, да?..

Ага, конечно же гарем, всегда охотно отзывалась я на подобные глупости. И я конечно же буду младшей, самой любимой женой. А еще мы будем жить в бамбуковой хижине посреди джунглей, спать на гвоздях, выращивать чай на собственноручно вспаханных плантациях, разводить слонов, дрессировать диких обезьян и приручать змей.

Далее в хит-параде – крик души моего лучшего друга:

– Юлька выходит замуж за какого-то индуса!..

Каждый раз, когда мы встречались, эта фраза повторялась с периодичностью раз в пять минут. При этом лицо у него становилось совершенно отсутствующим, взор устремлялся в заоблачную даль, и он с ужасом восклицал, словно осмысливая весь трагизм ситуации:

– Ю-у-улька выходит за-а-амуж за какого-то инду-у-уса!…

Я не уточняла, что в общем-то не за индуса, а за индийца. Это абсолютно разные вещи: слово «индус» («хинду») обозначает вероисповедание, а «индиец» – национальность. Впрочем, у нас в России всех жителей Индии поголовно называют индусами и могут даже задать вопрос такого рода: «А твой индус – мусульманин?», что равносильно вопросу: «А это белое – черное?» Да, подавляющее большинство индийцев являются индусами (то есть исповедующими индуизм), но есть среди них также и мусульмане, и буддисты, и сикхи, и даже христиане… Так вот, мой индиец – мусульманин.

На следующей ступени хит-парада оказалась реплика знакомого молодого актера Димы:

– В Индии – зашибись… Там гашиш отличный…

Это было произнесено мечтательным тоном, с грустно затуманившимся взглядом. Хотела я тогда сказать ему, что лучше бы он меньше увлекался курением травки, а больше бегал по кастингам и получал новые роли… Ведь умница парнишка, талант-то какой, от Бога! А он его растрачивает попусту…

Была в прошлом у Димки одна звездная роль, после которой его все поголовно узнавали на улицах… Но после этого он как-то успокоился, живет в свое удовольствие, не суетится по поводу работы, в ус не дует, думая, что роли будут продолжать сыпаться на него как из рога изобилия. Не тут-то было… Сейчас очень мало кто вспомнит его фамилию, если спросить. А жаль…

Ну и, наконец, лидер хит-парада – моя старенькая прабабушка:

– А они, оказывается, не такие уж и страшные…

Сей гениальный вывод был сделан после просмотра фотографий, привезенных мною из Индии. Факт констатировался с искренним удивлением – видимо, бабуля, дожив до почтенных девяноста лет, все еще полагала, что индийцы внешне мало чем отличаются от обезьян.

– Ничего, ничего, симпатичный… – бормотала она, рассматривая фотографию Санни, а затем, переведя взгляд на другую фотографию, где был запечатлен толстый, лысый и усатый дядя Санни, спросила: – А это тоже он?..

Записки сумасшедшей

Сейчас мне уже трудно вспомнить до мелочей то свое эмоциональное состояние. Помню лишь, что волновалась тогда страшно – ну еще бы, не так-то просто изменить всю свою жизнь!

Запись в дневнике того периода.

Похоже, я действительно схожу с ума… Нервничаю, извожусь и вообще маюсь дурью, как, пожалуй, все влюбленные девушки, которые собираются замуж… Трясет от самых противоречивых чувств: от безумной радости и эйфории до жуткого страха перед неизвестностью… То смеюсь, то плачу как форменная идиотка…

Мне казалось, самое страшное, что меня ожидает, – это разговор с мамой. А разговор, надо сказать, был очень, очень серьезным… Одному Богу известно, как моя мама переживала из-за того, что я собралась жить в чужой стране, с каким-то неизвестным ей индийцем! Съездила, называется, дочка в Индию отдохнуть – и встретила там какого-то Санни, который разбил ей сердце!.. К счастью, до того как я приехала домой для этой беседы (мои мама и младшая сестра Дашка жили в Самаре, а я вот уже несколько лет обитала в Москве), основная работа уже была проделана: Дашка основательно подготовила почву для нашего с мамой будущего разговора. Во всяком случае, к моменту моего приезда мама уже не падала в обморок от слов «Юля», «замуж», «Санни» и «Индия», произнесенных в одном контексте. Зато сестре пришлось дать торжественное обещание, что сама она никогда ни за что в жизни не выйдет замуж за иностранца и не уедет из России, – только после этого мама немного успокоилась.

Правда, в дальнейшем у нас с ней все же возникло некоторое недопонимание. Дело в том, что Дашка в своем благородном порыве облегчить мне задачу настолько приукрасила действительность, что мама пребывала в полной уверенности, что мой жених – писаный красавец (Митхун Чакроборти сдох бы от зависти), миллиардер, у которого в Агре шикарный многоэтажный особняк, ничем не уступающий знаменитому Тадж-Махалу. Иными словами, мама настроилась на то, что ее ненаглядная кровиночка собралась замуж за самого завидного жениха планеты. Когда же выяснилось, что мой Санни – никакой не богач, а обыкновенный бизнесмен среднего достатка, живущий в простой двухкомнатной квартирке с ванной, кухней и балконом, и уж вовсе не «танцор диско» по внешности, а вполне даже обычный парень, то у мамы возникли серьезные сомнения в здравости моего рассудка.

– Что, что ты в нем нашла?! – восклицала она трагически, меча в меня скорбные взгляды. – Что тебе, русских парней мало?! Замуж она собралась, понимаешь! После нескольких дней знакомства! А ты, случайно, не беременна?!

Я начинала возмущенно доказывать ей, что брак с иностранцем – вполне естественное явление, особенно в наши дни, и ничего тут нет ужасного. В качества примера я приводила имена двух своих подруг детства: Анька замужем за французом, а Наташа – за немцем, живут за границей очень счастливо, возвращаться не собираются…

– Так то – Европа! – патетически восклицала мама, воздевая руки. – А Индия-то, Индия?! Кто по собственной доброй воле поедет жить в Индию?..

Этого я не знала. Среди моих знакомых не было девушек, которые имели бы опыт индийского брака. Мне пришлось полазить в Интернете и отыскать пару форумов, на которых общались друг с другом русские девчонки – жены и невесты индийцев. Поверьте, НАС оказалось так много! Душа моя немного успокоилась. Я зарегистрировалась на этих форумах и стала активной участницей всех конференций. Чаще, конечно, я не вещала сама, а интересовалась у своих более опытных товарок – как там, вообще, в Индии житье-бытье? Народ охотно кинулся учить меня и давать советы. В основном все рекомендации сводились к следующему: мол, не обольщайся, это только в индийском кино влюбленные бегают по зеленым лужайкам и поют песни, а в жизни все гораздо сложнее – и в быту, и в отношениях с родственниками… Маме, понятное дело, обо всех перечисляемых трудностях я не рассказывала. И так хватало ее страхов и опасений…

Конечно, наговаривать почем зря не буду – в целом мама восприняла новость вполне благожелательно. Правда, впоследствии у нее случались приступы меланхолии, и тогда она начинала причитать:

– Что я делаю, дура?! Отпускаю своего ребенка в Индию!!!

В такие моменты я старалась спрятать от нее подальше все собранные для замужества справки, ибо она в запале грозилась их порвать. Но потом гроза проходила, и солнышко вновь проглядывало сквозь тучи. Мама обнимала меня, и мы начинали с ней реветь вдвоем – уже от облегчения…

Ну так вот: как выяснилось, тот главный разговор был еще не самым ужасным событием. Основные сюрпризы начались потом. Мама и Дашка, несомненно, самые близкие люди в моей жизни, но оставались еще и другие родственники, которых мне тоже предстояло «обрадовать».

С дедушкой все прошло относительно гладко. Он меня, как я уже упоминала выше, «удобрил», только немного попереживал из-за того, что «Саня» может меня «оммануть». Впрочем, одна моя приятельница рассказывала, что ее бабуля чудила похлеще моего деда: она опасалась, что, как только внучка уедет к жениху в Индию, тот ее зарежет, почему-то непременно кухонным ножом, ни больше ни меньше!

Папа… Родители были в разводе вот уже десять лет. Все наше общение с отцом сводилось к эсэмэскам примерно раз в две недели:

«Привет, дочь. Как дела? Целую. Папа».

«Привет. У меня все хорошо. Как ты, как бабушка?»

«Все нормально. Скучаем по тебе».

Если я приезжала из Москвы домой на недельку-другую в отпуск, то мы встречались с отцом где-нибудь на нейтральной территории – у бабушки дома или у него в машине. Всякий раз, мучительно придумывая темы для разговора, мы не желали признаваться даже себе, что давно уже стали чужими друг другу…

Короче, собственно папина реакция, положа руку на сердце, меня не очень-то волновала… Однако к нему, хоть и стыдно признаться, у меня был вполне корыстный интерес: для выезда на постоянное место жительства за границу необходимо было нотариально заверенное согласие обоих родителей.

Воображение услужливо подкидывало мне самые разные варианты разговора с папой. От сцены из «Интердевочки» Кунина: героиня просит отца подтвердить у нотариуса, что он согласен на брак и не имеет к ней материальных претензий, на что отец, бросивший их с матерью много лет назад, поганенько ухмыляясь, заявляет, что материальные претензии он как раз имеет… До чего-то уж совсем нереального, в духе девятнадцатого века: папуля топочет ногами, потрясает в воздухе сжатыми кулаками и вопит с пеной у рта: «Только через мой труп! За нехристя замуж собралась! Нету моего родительского благословения! А подайте-ка мне этого хиндуса! Дуэль! Стреляться!»