Варварские нашествия на Европу: германский натиск - Люсьен Мюссе

Проникновение франков в империю происходило двумя разными путями. С IV в. внутри римского мира идет «подрывная деятельность» за счет увеличения количества франкских отрядов в армии и франкских вождей на командных должностях — ситуация, засвидетельстванная в источниках, но не имевшая больших последствий для будущего франков как народа. Кроме того, шло медленное заселение земель в почти заброшенных пределах империи, в областях, о которых наши источники в любую эпоху способны сказать ничтожно мало, и на социальном уровне, не представлявшем интереса для античной историографии. Этот почти неизвестный аспект тем не менее имеет первостепенное значение, так как его последствия до сих пор остаются в силе. К счастью, в данном случае на помощь приходят вспомогательные дисциплины — лингвистика, ономастика и археология.

Присутствие франков в галльской армии восходит к концу III в., возможно, к правлению Постума; с началом тетрархии оно становится массированным. В своих германских походах Максимиан и Констанций Хлор опирались на помощь франкских союзников. При Константине, в 324 г., мы встречаемся с первым высокопоставленным военачальником-франком по имени Бонит. Около 370–390 гг. империей правила группа франкских командиров; три франка получили консульский титул, Рихомер (384 г.), Бауто (385 г.) и Меробавд (377 и 383 гг.). Многие из этих вождей, по-видимому, имели благородное происхождение; разумеется, все они были очень талантливыми; даже ненавидевший варваров Аммиан Марцеллин сделал исключение для некоторых из них. Их преданность Риму казалась искренней. Франк Сильван, сын Бонита (отметим их римские имена), долгое время командовал войсками Констанция, сражавшимися с рейнскими франками; в 355 г., узурпировав императорский венец (вопреки собственному желанию), он тем самым продолжал действовать в характерных для римлян рамках. Арбогаст, племянник консула (384 г.) Ри-хомера, на протяжении всей своей карьеры жил под сенью франкских покровителей, вроде Бауто, или сам благоволил другим франкам, вроде Хариетто; но, придя к власти в 392 г., он воспользовался ею не для того, чтобы осуществить «передачу» империи во франкские руки, а чтобы короновать одного из «последних римлян», ритора Евгения, сторонника типично римской языческой реакции; кроме того, он энергично защищал рейнские рубежи от франков. Это люди ни в коем случае не были предтечами Хлодвига.

На менее высоком социальном уровне Рим ввозил многочисленных франкских пленников, чтобы вновь обеспечить рабочей силой поля. Это положение фигурировало уже faedus от 287–288 гг. с Генобавдом. Константин заключил другие подобные договоры в Бельгии. Возможно, некоторым из этих поселений принадлежали кладбища германского типа, приписываемые laeti (ср. стр. 147). Они могли подготовить складывание новой романо-германской культуры[108].

Но основной процесс переселения франков не зависел от Рима. Первые этапы, по-видимому, были связаны с модификацией римских оборонительных сооружений после катастроф 268–277 гг. Ниже Ксантена берег Рейна был оставлен римлянами, а линейные limes заменены на разбросанные castella (крепости), защищавшие маршрут Кельн — Тонгр — Бавэ — Булонь, некоторые у реки, а большинство — в удалении от нее. Четвертый век не оставил нам других римских следов между Рейном и этой рокадой[109], что, вероятно, говорит не об эвакуации, а, по крайней мере, об обнищании и безразличии к цивилизации.

Тексты кратки и обманчивы. Начать можно с рассказа Аммиана Марцеллина: в 358 г. Юлиан напал на салиев, дерзнувших обосноваться на римской территории apud Toxandriam locum (близ Токсандрии), а затем заключил с ними мир в Тонгре, согласившись уступить им землю. Где это, Toxandria locus} Без сомнения, как и Texandria IX в., к северо-востоку от Анвера[110]. Таким образом, представляется, что нидерландский Брабант был заселен салическими франками позднее, в середине IV в. Затем перейдем к «Хронике» св. Иеронима, который упоминает о поражении саксов при «Deusone in regione Francorum» (Деузоне в области франков), но этот топоним нельзя точно идентифицировать (вероятнее всего, это место находится в Гельдерне, к северу от Рейна). Наконец, в 388 г. Сульпиций Александр (а вслед за ними Григорий Турский) помещает сражение с франками, переправившимися через Рейн у Кельна, у apud Carbonariam, и это место также не удается определить. В этом контексте можно полагать, что область Francia (Франкия) и большинство франков еще находились к востоку от Рейна.

Затем установилось полное молчание, продолжавшееся до V в., что, видимо, указывает на ослабление франкского натиска. Несомненно, шло в основном мирное заселение территорий, которые не представляли особенного интереса для Рима. Таким образом, очевидно лишь одно: с 358 г. салии на законном основании поселились по эту сторону Рейна, на некогда римской земле, обладая юридическим статусом (федератов, надо полагать), что отличало их от других варваров, недружелюбных по отношению к Империи. Другие группы франков, например хамавы и бруктеры, оставались раздробленными и враждебными Риму.

Во время прорыва 406 г. франков среди нападавших не было. Некоторые франки, находясь в рядах римской армии, даже защищали переправу через Рейн от варваров. Франки не несут никакой ответственности за последовавшую за этим огромную катастрофу. События 406 г. имели для них в основном косвенные последствия, поскольку ослабили власть и оборону на севере Галлии. Тем не менее некоторые группы, конечно же не заключавшие с римлянами faedus, не могли долго устоять перед желанием получить свою долю добычи. Известно, что до 411 г. они дважды брали Трир; в 428 г. франки заняли часть Рейнской области, откуда их изгнал Аэций; один текст сбивчиво упоминает о новых столкновениях в 432 г. Наконец, около 440–450 гг. Саль-виан кратко описал судьбу рейнских городов: Майнц разрушен и разорен, Кельн «полон врагов» (то есть определенно захвачен), Трир четырежды разграблен (то есть еще два раза после 411 г.; окончательный захват, по-видимому, произошел не раньше 475 г.)[111].

Вполне вероятно, что в середине V в. римская оборонительная система была восстановлена: согласно одному панегиристу, в 446 г. рейнская граница снова находилась в руках Рима — но ненадолго, так как в 451 г. через римские рубежи прорвались гунны, к которым присоединились хат-ты. Однако большая часть франков не двинулась с места, limes же были окончательно заброшены. Римская власть на севере Галлии свелась к одной мобильной армии, размещенной в парижском бассейне, во главе которой в 456 или 457 г. был поставлен новый магистр милитум Эгидий, и нескольким более или менее призрачным военным округам: дукату Бельгия на побережье к северу от Соммы, Tractus Armoricanus (Армориканской области) от Луары до Соммы; и, возможно, еще один такой округ был создан Аэцием на Луаре вокруг Орлеана. Вот между этими оплотами римской обороны маневрировали франкские короли: Хильдерик поступил на службу к Эгидию, который в 463 г. привлек его к борьбе с вестготами неподалеку от Орлеана; римский полководец Павел, сменивший Эгидия, сражался вместе с Хильдериком против саксов в районе Анжера. Мы не знаем, что в это время происходило с народом, которым Хильдерик правил на севере Галлии, но, без сомнения, он продолжал свое неторопливое движение на юг[112].

Из всей истории Хильдерика лучше всего нам известно о его смерти (в 481 г.): в 1653 г. в городе Турне, посреди римского кладбища была найдена его могила, что подразумевает наличие в жизни этого города некоторой преемственности. Однако Хильдерик не был единственным королем франков: в источниках упоминается, что после его смерти в Камбре и Кельне правили другие франкские короли, и это не считая еще двоих (правда, нам неизвестно, где именно они правили)[113]. Примерно до 508 г. франками правила группа королей, связанных родственным узами, а не единый монарх. Мы не знаем наверняка, кто руководил движением франков на юго-восток (существует предположение, что франки должны были захватить Майнц около 459 г., а Трир, Мец и Туль — около 475 г.). В эпоху, когда на троне восседал Хлодвиг, это перемещение ограничивают три почти несомненные вехи: Суассон, о котором с определенностью известно, что на пятом году правления Хлодвига он все еще являлся столицей Сиагрия, сына Эги-дия; Верден, о котором «Житие святого Максимина Орлеанского» говорит, что он был завоеван Хлодвигом; и Вормс, который Равеннский космограф отводит аламаннам.

Возможно, франкские короли пользовались широкой поддержкой на территории, доходившей до Луары, благодаря расселению там laeti (летов), поселенцев и своим собственным походам. Этим объясняется тот факт, что в последующую эпоху мы почти ничего не слышим о захвате Хлодвигом земель между Сеной и Луарой: это не было настоящее завоевание, а лишь возвращение франков на землю, где они уже не раз бывали раньше; им потребовалось только подавить некоторые очаги римского сопротивления, вроде Суассона и Парижа, а в методичном покорении всего региона не было нужды. Приход франков не имел ничего общего с вторжением готов в Италию и Испанию или вандалов в Африку, которые можно поместить в четкие хронологические рамки и изобразить в виде линий на карте.