Посол без верительных грамот - Сергей Снегов

— Об этом, кстати, свидетельствует запись: «Борн… однажды спасенные, снова…» Борн, похоже, доказывал, что уже раз спасенные, они снова собираются идти ва-банк против гибели.

— Эта-то часть трагедии не самая темная.

— Что тебе темно, Рой?

— Лучше расскажу, что ясно, чтоб отделить факты от гипотез. Первый твердый факт — «Цефей» попал в электрическое поле, генерируемое Харибдой или Сциллой. На Харибде обитает цивилизация разумных существ, похожих на наших обезьян. Их отличает от нас то, что они, выражаясь фигурально, питаются электричеством. Диковинное существо Олли у Джексона доказательство. Правильно?

— Я бы добавил, что харибдяне — существа не биологической, а какой-то иной природы.

— Как рабочую гипотезу можно принять и это. Бесспорен важный вывод: прямое общение между людьми и харибдянами исключено. Что человеку здорово, то жителю Харибды — смерть. Контакт между этими двумя цивилизациями затруднен, хотя и возможен: Олли некоторое время прожила среди людей. Между прочим, харибдяне ясней, чем люди, понимали опасность прямого контакта. В сновидении Джексона харибдянин — по-видимому, оператор на космической станции — рвет на себе волосы от отчаяния, когда приближается корабль людей. К твердым фактам я отношу и высокую моральную культуру электрических обезьян. Харибдяне пытались спасти людей ценою жизни своего гражданина. Усилением поля они могли уничтожить непрошеных гостей, но взамен этого всемерно, до угрозы собственному существованию, ослабляли гибельные для людей электрические потенциалы.

— Что они ослабляли свои поля, не доказано, Рой.

— Зато доказано, что они послали на звездолет харибдянина — эту самую Олли. Запись: «Вручную люк очень трудно…» говорит о том, что астронавты впустили Олли на корабль, а она пыталась вывести потерявший управление звездолет из опасной зоны. И если бы экипаж не изнемог от терзаний, ей удалось бы это и в историю человечества была бы вписана новая яркая страница — установление контакта с цивилизацией развитых, рыцарски благородных существ.

— А как ты объясняешь, что Олли нашли распростертой на теле Борна?

— Думаю, она знала о всплеске напряженности поля, когда заработают аннигиляторы, и пыталась своим телом защитить штурмана. Возможно, харибдяне обладают свойствами электрических экранов. А дальше все просто. Увидели погибший экипаж, парализованного штурмана, обезьянку, вспомнили, что на звездолете имелся шимпанзенок, и без долгих раздумий отождествили харибдянина с животным. А сама Олли не захотела раскрывать свою природу и так, не узнанная человечеством, окончила свой недолгий век на Земле. У тебя имеются возражения против такой концепции?

— Давай присядем, — сказал Генрих.

Несильный ветер раскачивал ветви, деревья шумели. Генрих рассеянно любовался яркими листьями, сыпавшимися на землю. После короткого молчания он заговорил:

— Мне кажется, против твоей концепции могла бы возразить сама Олли. Что значит — не узнанная человечеством? Джексон знал, что она не обезьяна. Мне кажется, разгадка последующей жизни Олли у Джексона много драматичней. Это печальная история, Рой. Не могу сказать, чтобы люди того времени вели себя наилучшим образом.

— Мы, выходит, дошли до обвинения всего человечества? Как назовем судебное дело: «Харибда против Земли»?

— Не надо насмешек, Рой. Я не хочу обвинять. Я хочу разобраться в событиях столетней давности. И я не согласен, что Олли послали, только чтобы вызволить попавший в беду звездолет. Она была полномочным послом, а не техником по авариям. Она должна была завязать отношения с людьми, так безрассудно вторгшимися в их электрическое царство. Поэтому она и не покинула звездолет, когда он стал удаляться от Харибды.

— Но почему же она тогда не раскрыла себя на Земле?

— Причин много было. Еще на звездолете Олли узнала, что люди существа иной физической природы, чем харибдяне. Нужно было не просто вступить в контакт, а предварительно разработать систему безопасности, чтоб общение не стало для обеих сторон гибельным. А экипажу было не до контактов, они жаждали одного — спастись! И умная электрическая обезьянка с грустью убедилась, что новыми ее знакомыми — Борн был единственным исключением — страсти души руководят сильнее логики разума.

— А на Земле, Генрих? Человечество в целом ведь не погибало, не впадало в панику, как экипаж звездолета!

— Вероятно, она хотела раньше изучить людей и лишь потом раскрыться. Она, конечно, знала, что электрические бури стирали все журнальные записи и что диктофоны не работали, — догадаться, кто она, было непросто. Не сомневаюсь также, что Джексону она объявилась сразу и что все ее последующее поведение — плод взаимного согласия Джексона и Олли.

— Так ли, Генрих?

— А вспомни голос Джексона, его лицо, вспомни все, что знаем о нем. Это был обаятельный человек, добрый, увлекающийся, обуреваемый фантазиями… Он, не сомневаюсь, пылко сочувствовал бедственному положению Олли, он сделал все, чтобы скрасить ее существование на Земле. И он уступил ее настоянию — никому не раскрывать, что за существо у него обитает.

— Но почему, Генрих, почему?

— Помнишь книги, которые читала Олли? Она пыталась сама изучить возможности безопасного общения между людьми и харибдянами. Ей было ясно, что люди на Харибде жить не могут. Сама она на Земле чахла. А что было бы, если бы человечество узнало тогда о цивилизации на Харибде? Одно космическое открытие сменялось в те годы другим, мироздание становилось своим, близким. Немедленно были бы снаряжены новые экспедиции на Харибду, и, плохо подготовленные — а в те времена их и нельзя было готовить лучше, — они стали бы источником бед для нас и харибдян. Изучая людей и нашу науку, Олли поняла, что не пришло еще время для тесного общения ее народа с нами, и обрекла себя на добровольное затворничество. И если бы я сегодня так сурово не разговаривал со старым роботом, мы и не узнали бы, что Олли умела объясняться по-человечески, что она читала книги и любовалась телезрелищами, что гостям Джексона казалось, будто забавная обезьянка прислушивается к их беседе…

— И сновидение Джексона, переданное в эфир, было единственной информацией, которую она разрешила дать человечеству?

— Совершенно верно. Придя к выводу, что информировать человечество о реальной обстановке на Харибде рано, Джексон Петров изобретательно нашел такой не слыханный еще способ сообщения. А может, его подсказала Олли — не исключено, что на Харибде сновидения включены в сферу общественной информации. Но на Земле ориентация была на потомков, странные видения Джексона Петрова могли оценить лишь в будущие века. Именно для такой далекой цели он и воспользовался только что изобретенной записью сновидений. Джексон, возможно, и не подозревал, что этой передачей кладет основание новой отрасли искусства — художественного снотворчества. Он мог и не видеть того сна, все это были рассказы Олли, выданные за художественный бред. Снотворцем он стал после триумфального успеха его первой телепередачи.