Белый вождь - Томас Майн Рид

Дон Хуан был богатым землевладельцем и скотоводом, которому из любезности придавали титул дон, хотя на общественной лестнице он стоял лишь на одну ступеньку выше охотника на бизонов, от которого отличался только богатством. Не принадлежа к высшей мексиканской аристократии, – что впрочем и не весьма его беспокоило, – он пользовался репутацией дельного и умного молодого человека, и мог бы, если бы только захотел, породниться с семействами, в чьих жилах текла «голубая кровь», которой они очень гордились. Впрочем, он и не собирался породниться с ними, по крайней мере, посредством супружества. Видя его возле Розиты, можно было предсказать, что он не станет искать жену в аристократическом кругу.

Небольшая группа, собравшаяся возле повозки, дышала счастьем. Дон Хуан, имея в кармане пятьдесят унций золотом чистого выигрыша, не щадил издержек: он угощал друзей конфетами, оршадом и лучшими местными винами, которые могли бы быть известны целому свету, если бы страна была более доступна для торговли.

Взбешенный проигрышем, комендант Вискарра прохаживался молча, опустив голову и нахмурив брови. По временам он бросал на группу взгляды, которые смягчались при виде Розиты. Избалованный сознанием, что он здесь безграничный хозяин, он слишком был уверен в своей почти деспотической власти, чтобы стараться скрывать свои намерения и громко выражал восхищение. Смущенная Розита робко опускала глаза, а дон Хуан ощутил сильный гнев и тревогу при виде рождавшейся страсти коменданта. Он знал, что за человек комендант Вискарра, его беспокоила и неограниченная власть, которой тот был облечен.

В программе намечалось еще несколько увеселений, но они не представляли уже прежнего интереса. Блестящий подвиг охотника на бизонов совершенно ослепил зрителей, притом же самые знатные особы пребывали в дурном расположении духа. Неудовольствие Вискарры не проходило, ревновавший Каталину Робладо едва удерживал свою ярость; алькальд горевал о своем красном петухе и о деньгах; оба отца иезуита, проигравшиеся в монте, позабыли об уроках смирения, которые столько раз публично проповедовали. Один только городской священник был в хорошем расположении духа и не отказывался держать новые пари за своего петуха-победителя.

Последней, заключительной забавой по программе были петушиные гонки (correr el golo), которые заставили всех позабыть и о картах, и о других второстепенных развлечениях. Гонки эти, собственно, один из типичных обычаев Новой Мексики. Обычно петуха подвешивают за лапы на горизонтальной ветке дерева достаточно низко, для того чтобы всадник мог достать его рукой. Петух привязан так, что при достаточной ловкости и силе, его можно сорвать с дерева, но, чтобы усложнить задание, ему сильно намыливают шею и голову. Соперники галопом скачут как раз под деревом, и того, кому удастся схватить птицу, преследуют остальные. Все стараются отнять у него добычу, пока он пробегает назначенное пространство. Эти преследования прекращаются лишь тогда, когда счастливец доскачет до цели, то есть до дерева, от которого начинались гонки. Иногда случается, что у него отнимают петуха, в другой раз бедную птицу разрывают на куски. Однако истинный, признанный победитель должен сохранить петуха целым. Тотчас вслед за победой он кладет птицу к ногам своей возлюбленной, обычно какой-нибудь из деревенских девушек. Вечером она танцует с пернатым трофеем под мышкой, в знак того, что она признательна за оказанное ей предпочтение и считает за честь поклонение искусного наездника.

Забава эта жестокая, ведь нельзя забывать, что петух, которого хватают и разрывают, – живая птица. Но разве жителю Новой Мексики когда-нибудь приходила в голову мысль о жестокости? Разве что, может быть, женщинам, которые, в противоположность своим властителям, братьям и мужьям, наделены состраданием и гуманностью, но чувства эти заглушаются обычаем, и женщины мирятся с петушиными гонками. Петушиные гонки – обычай страны, а в какой стране нет своих варварских увеселений? Стоит ли страдать из-за петуха, если мы радуемся, когда на охоте затравлена несчастная лиса?

Петушиные гонки бывают двух видов. Мы описали один. Другой отличается лишь тем, что птицу не вешают на дерево, а по шею зарывают в землю. Состязатели скачут по заведенному порядку, один за другим и, наклоняясь до земли, стараются вытащить ее из земли. Остальные условия те же, что в первом случае.

И вот привязали к ветке петуха, и соперники выстроились в одну линию. Многие пытались схватить его за голову, это у них получалось, но он из-за мыла ускользал у них между пальцами.

Сержант был тоже в числе конкурентов, решивших попытать счастья, но неизвестно, заключил ли новое пари, поставил ли на него полковник Вискарра. Комендант немало уже проиграл за время празднества, так что значительно расстроилась его экономика. К счастью, у него были кое-какие незаконные доходы – дань, взимаемая с рудников, и другие установленные обычаем получения. Впрочем, он имел возможность вполне безбедно жить и без взяток, на деньги, выделяемые от вице-королевского правительства.

Сержант, как мы уже сказали, обладал преимуществом: во-первых, он был высокого роста, во-вторых, имел крупного коня. Кроме того, он на всякий случай набрал горсть песку. Благодаря всему этому ему удалось схватить за шею петуха, сорвать его с ветки и торжественно увезти.

Однако его соперники были и на более быстрых конях, и прежде, нежели сержант успел проскакать половину дороги, его догнал один пастух, оторвал крыло у его птицы; вслед за этим другой всадник оторвал второе крыло, и бедный Гомес вернулся к дереву с окровавленными остатками в руках. Естественно, на его долю от публики не досталось ни приветственных криков, ни аплодисментов.

Карлос, охотник на бизонов, не принимал участия в петушиных гонках. Он полагал, что для одного дня совершил достаточно подвигов и приобрел довольно и друзей, и врагов, так что больше не хотел уже увеличивать их списка. Однако некоторые зрители, без сомнения желавшие еще раз полюбоваться ловкостью непревзойденного всадника, стали его поддразнивать. Некоторое время он не обращал внимания на вызовы; но когда еще двух петухов сорвали с дерева, и пастух, о котором уже говорилось, сорвал, привез и положил к ногам своей счастливой возлюбленной целого и невредимого петуха, Карлос изменил свое решение. Он выехал вперед, готовый к участию в следующем заезде.

– Я хочу участвовать в состязании, – сказал он дон Хуану, – так как я скоро отправляюсь в прерии и не смогу присутствовать на следующем празднике, надо ничего не пропустить – воспользуюсь сполна сегодняшним.