Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

Нет в жизни справедливости.

Расстроенный парнишка вздохнул и снова принялся обводить внимательным взглядом отданные ему под надзор в сегодняшнем карауле лес и небо. Охраняемые объекты обдувались старательно сердитым ветром — вестником надвигающейся бури, но ущерба это им не наносило, и оставались они, какими и были — мирными и пустыми.

Только точка темная над елками на горизонте маячит.

Одинокий перст самого зоркого и усердного ратника на восточной вышке ткнул в выписывающее замысловатую траекторию в борьбе со штормом черное пятнышко на сумеречном горизонте.

— Гляди-кось, дядька Игнат, во дура-птица!

— Где, Егорка? — седой ветеран неохотно оторвался от домино на полу и поднял голову на молодого солдатика, приподнявшегося на цыпочки и вытянувшего от любопытства шею.

— Да вон, вон, над лесом же!..

— Так это, ворона, поди… грозу проворонила… на гнездо торопится, — степенно предположил Игнат не вставая с нагретых теплом души досок, и выложил в цепочку черных костяшек на полу "дубль-пусто".

Товарищ его по оружию ответил азартно неожиданной "пусто-шесть" и выглянул мельком за край ограждения.

— Не-е… больше вороны, Игнат… Поморник…

— Над лесом-то, Митяй? — удивился Игнат и закрыл дорогу доминошкам противника другим дублем.

— Удуло… — предположил Митяй, хмуро оценил не в его пользу складывающуюся оперативную обстановку на полу, покосился на свои сапоги, прилегшие отдохнуть в дальнем углу в компании с кафтаном, шапкой и кольчугой, и недовольно взял костяшку из "склада".

Потом другую, третью…

— Чёй-то, кажется, велика она для поморника… — не унимался равнодушный к очарованию и интриге популярной среди ветеранов игры глазастый юный рекрут.

— Мабуть, скопа? — предположил Игнат, довольно поглаживая весь набор шестерок в своей ладони.

— Мабуть и скопа, — сердито пожал озябшими плечами Митяй и потянулся уже за шестой костяшкой.

— А я скопу никогда не видал… — пожаловался закоренелый горожанин Егорка.

— А чё ее видать, Егорша… орел как орел, только рыбу жучит вместо зайцев… — сгреб оставшуюся доминошку Митяй и с облегчением поставил "три-четыре" на другой конец черной с точками неровной змейки.

— А крыльями она машет? — разошелся, охваченный исследовательским пылом, юный натуралист.

— Ну, когда парит, то нет… А когда так, то само знамо…

— А-а-а… Понятно… А голов у нее сколько?

— Чего?..

— Голов, говорю!.. Ну, бошек, то бишь?.. Черепушек?..

— Одна голова… Ты чего, малый, мухоморов объелся? — снисходительно усмехнулся Митяй, нежно укладывая к поставленной ранее "четверке" такой же дубль и умильно поглядывая на утепленный кафтан, готовый вот-вот вернуться к хозяину. — Сколько, по-твоему, у скопы должно быть голов?..

— Три…

— Чо-о?!..

— Три головы у этой, говорю!..

— Где?!..

— Вона!..

— Ах, чтоб тебя!!!..

— Горыныч!!!..

— Воздушная тревога!!!

— Где, где, где, где, где?!..

Митяй кинулся к сундуку в противоположном углу, распахнул окованную полосами позеленевшей меди крышку с гербом, выхватил потертый, растрепанный "Устав караульной службы дружинника" и лихорадочно залистал — только страницы по ветру полетели.

Угрозы с моря — пожалуйста, в месяц по десятку иной раз, с земли — тоже не в новинку, но с воздуха…

— Вот!!! — через несколько секунд титанических усилий радостно воскликнул он и нервно ткнул отысканную картинку под нос Игнату. — "Воздушная тревога" — три коротких, три длинных, три коротких!!!

Суматошный звон сигнального колокола разорвал спокойствие города, заслуженно отдыхающего после долгого трудового дня.

Ратники бросились к оружию, сигнальщики — к колоколам, горожане — к ведрам, воде и баграм, воевода — к сердечным каплям…

Так весело и радостно встретила столица приморского края Лесогорья свою наследную царевну и ее спутников.

Уворачиваясь от бронебойных стрел скорее по чистой удаче, нежели из летного искусства, швыряемый из стороны в сторону штормовым ветром, как злосчастные остатки "Устава караульной службы"1, вздрагивая от каждой дождевой капли, ударяющей его пропыленную спину, Масдай спикировал в чей-то огороженный кованой чугунной решеткой сад в центре города и обессилено приземлился у единственного сухого места в радиусе нескольких десятков километров — у фонтана.

— Конечная, — прохрипел он и устало замер.

---------------------------------------------------------

1 — Не забывая при этом поминать добрым тихим словом длинно, замысловато и изобретательно всех двуногих нелетающих, которые полагают, что буря для ковра-самолета — самая летная погода.

---------------------------------------------------------

Пассажиры, все еще с трудом веря во встречу с матерью-землей, с трудом приподняли головы и попытались разжать судорожно стиснутые на переднем краю своего транспортного средства пальцы.

И тут из дверей примыкающего дома, из-за забора, с крыши соседнего терема в личный сад купца первой гильдии Еремея Иванова посыпались вооруженные луками и арбалетами дружинники и заключили в неровное, но плотное и чрезвычайно колючее кольцо непрошеных гостей.

— Хендехух! — донеслось до них грозное интернациональное слово.

Сразу после этого, на случай трудностей при переводе, о край фонтана звякнула короткая арбалетная стрела.

Адалет сердито схватился за посох, Иван — очень неохотно — за меч, а Сенька — в утилитарных целях — за Ивана.

— Ат-ставить стрельбу! — использовав суженого как точку опоры, царевна одним прыжком приняла вертикальное положение и величаво махнула рукой, распуская на глазах увеличивающуюся группу своего захвата. — Вольно! Благодарю за службу! Все свободны, приходите завтра. Эй, десятник, да, ты, с развесистыми усами. Фомича-воеводу сюда тащите. Скажите, Серафима Лесогорская с супругом и магом-хранителем осчастливила его неофициальным рабочим визитом, и если он не желает окончить свои дни зеленым и в кувшине с молоком, то пусть поторопится.

Ратники, недопонимая развернувшееся внезапно на сто восемьдесят градусов положение, переглянулись, обвели настороженными взглядами прибывших с такой помпой визитеров и нерешительно опустили свое разнокалиберное вооружение, направленное в головы предполагаемого противника.

Но не совсем.

— А чем докажешь, ваше э-э-э… девица?.. — выделенный ей из толпы десятник нервно подергал на кольчуге выдавшую его бляху и сделал неуверенно полшага вперед. — А, может, вы шпиёны отряжские? Али еще какой иноземной державы? Вон как не по-нашенски вырядились-то!.. И физии у вас какие-то… не лесогорские. Дукаменты у вас… у тебя… ес…