Лион Измайлов - Лион Измайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Давай дальше киртикуй, Кердыбаев, мы тебя потом не забудем, если вспомним. Так. Ты спрашиваешь, почему в санаторий «Актер» из всего театра езжу только я. Ай, зачем неправду говоришь! Почему только я езжу?! И дочь моя ездит, и муж дочери, и его мама-папа оттуда не вылезают. Мой жена ездит, заслуженная артистка, только что роль Чапаева сыграла. Очень хорошо сыграла, ей даже усы приклеивать не надо. Все ездим. Ты, Кердыбаев, киртикуй, только объективно. Субъективно и подло мы сами умеем киртиковать.
Киртикуй, Кердыбаев. Если хорошо будешь киртиковать, премию дадим. Государственную. Если найдем такое государство, которое согласится дать тебе премию. Так ты, Кердыбаев, спрашиваешь, почему я встречаюсь с молодой, красивой артисткой Шмелевой? Ай, молодец, Кердыбаев, настоящий юный следопыт. Отвечу тебе, Кердыбаев: потому что со старой и некрасивой мне встречаться неинтересно. Сам не понимаю почему.
Ну, давай еще киртикуй, Кердыбаев. Так. Ты, Кердыбаев, спрашиваешь, почему у меня нет театрального образования, а я главный режиссер? Отвечу тебе прямо и откровенно, так, чтобы ты, Кердыбаев, понял. Отвечаю: потому что это не твое дело! Понял? Все!
Теперь я тебя буду киртиковать, Кердыбаев. В самую суть тебя буду поразить. Ты подлый человек, Кердыбаев! Учись, Кердыбаев, киртиковать. У нас здоровый коллектив, а ты мерзавец. Ты успеваешь следить, как я тебя киртикую? Я тебя принял в театр. Не взял с тебя почти ни копейки. Роль тебе дали второго верблюда. Подавай, Кердыбаев, заявление о самовольном уходе. Все. Иди и завтра опять приходи.
Только в другой театр.
Поликлиника
Нет, что ни говорите, но, чтобы болеть, надо иметь лошадиное здоровье.
Я иной раз в поликлинике гляну — больные в очереди стоят в регистратуру, и думаю: это какое же надо иметь здоровье, чтобы эту очередь выстоять! Доберешься наконец до окошка регистратуры, а оттуда:
— Что у вас?
— Болит, — говоришь.
— У всех болит.
— Мне бы талон на сегодня.
— Только на завтра.
— Помру я до завтра.
— Ну, тогда и талон вам ни к чему.
Подходишь к кабинету врача, а там народу опять — жуть.
Опять думаешь: это же какие силы надо иметь, это же как надо любить жизнь, чтобы такую очередь выстоять! Пока бюллетень получишь, чего только не насмотришься, чего не наслушаешься.
Зашел однажды в кабинет врача. Там двое в белых халатах и шапочках.
— Раздевайся, — говорят.
Я, ничего не подозревая, разделся. Они осматривали меня, осматривали, потом говорят:
— Плохо твое дело, запустил ты себя.
Я говорю:
— А что такое?
Они отвечают:
— А это ты у врача спроси.
Я спрашиваю:
— А вы кто?
— А мы маляры. Потолки здесь белим.
И что интересно, они ведь до меня уже человек десять осмотрели, и никто не жаловался.
Но зато если тебе бюллетень не нужен, каждый врач тебя вылечить норовит. К какому ни зайди, каждый свою болезнь найдет. Я ходил, специально проверял. А чего терять? Мне бюллетень все равно не дают. Зашел к «ухо-горло-носу».
— Чего-то, — говорю, — у меня в боку екает.
Он говорит:
— Это все от носа. Перегородка в носу кривая, воздух не туда идет, легкое раздувается, давит на печенку, печенка екает.
Ладно, думаю, пойду к хирургу. Говорю:
— Чего-то у меня глаза болят.
Он говорит:
— Это все от ног.
Я говорю:
— Как же так?
— А так, — говорит, — вот вы, когда идете, на ноги наступаете?
Я говорю:
— Ну, вообще-то бывает.
— Ну вот, земля на них давит, глаза и болят.
Я спрашиваю:
— Какая связь? Ноги вон где, а глаза вон где.
Он говорит:
— Связь самая прямая. Вот вы молотком себе по ноге стукните — глаза на лоб полезут.
Ладно, иду к глазнику и говорю:
— Что-то у меня живот болит.
Он говорит:
— Это все от глаз.
— Как же, — говорю, — от глаз? Я что, глазами ем, что ли?
Он говорит:
— Вы глазами на еду смотрите, рефлекс срабатывает, сок выделяется, язва получается.
Я говорю:
— Вот те на. Значит, если я на женщин смотрю, что у меня получается?
Он говорит:
— Правильно. Если много смотрите, потом уже ничего не получается.
Ну, думаю, схожу с ума. Пошел к психиатру. Рот открыть не успел, как он мне заявляет:
— Все болезни от нервов.
Я говорю:
— Да я вроде нормальный.
Он говорит:
— Считать себя нормальным — уже сумасшествие. Вот у вас бывает такое ощущение, будто у вас что-то есть, но все время пропадает?
— Да, — говорю, — деньги. Особенно когда лечусь.
Нет, что ни говори, но, чтобы в нашей поликлинике бюллетень получить, надо иметь лошадиное здоровье.
Чума бубонная
Платинский и Дашаянц рассказали мне массу историй из своей медицинской юности. Вот одна из них.
Было это в начале шестидесятых годов. Дашаянц ночами подрабатывал в больнице. Ездил на вызовы в Раменское. Было такое село в черте Москвы. Сейчас это район на юго-западе.
В те времена там стояли бараки, народ жил полугородской-полудеревенский. Однажды вызвали Дашаянца к козлу. Позвонил какой-то дед и сказал, что «заболел унук». Дашаянц приехал и вместо «унука» увидел бородатого козла. Дашаянц сначала хотел устроить скандал и уехать, но дед взмолился. Козел — кормилец. Дед дает козла всей округе покрывать коз. «Что я буду делать, если он сдохнет?» — причитал дед. «Сам будешь покрывать», — в сердцах сказал Дашаянц и стал осматривать козла. Для начала посмотрел козлу прямо в глаза. Козел не отворачивался, а смело смотрел в глаза Дашаянца. Дашаянца это удивило. Он считал, что животные должны отводить взгляд, когда человек, особенно такой умный, как он, Дашаянц, смотрит ему в глаза. Но козел не знал, что Дашаянц такой умный, и упрямо взгляда не отводил, а главное, не говорил, что у него болит. Упорно молчал, не отвечая на вопросы Дашаянца, то есть абсолютно игнорировал доктора. Дашаянц ощупывал несчастное животное и в конце концов выписал ему наугад аспирин и касторку. А в рецепте написал фамилию Козлов.
Дня через три к Дашаянцу пришел дед и поставил ему бутылку. Козла долго несло, но потом кормилец ожил. Кроме коньяка дед принес Дашаянцу банку козьего молока. Но Дашаянц от молока отказался
