Виделись! - Михаил Француз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 12
Перед тем, как попрощаться, Арман шепнул мне на ухо одну короткую фразу. Буквально три слова. Совершенно буквально: «Пламенная в Камише».
Короткие слова, особенно среднее. Но, какой глубокий смысл и подтекст в них!
Арман… Прикольный мужик! Он мне нравится. Как-то в его присутствии, комфортно становится. Умудряется он вести себя так, чтобы не напрягать ни излишним официозом, ни нарочитым почтением, ни затаённым страхом, ни какими-то ещё загонами. Вообще, не знаю, чувствуется он, на самой грани восприятия… знакомо. Словно бы мы с ним не первый год уже общаемся…
Но да Бог с ним. Свела жизнь вместе — хорошо. Прошли какой-то путь рядом — ещё лучше. Разошлись пути: вообще отлично. Люди в наши судьбы приходят, люди уходят — процесс естественный и неостановимый. «Пламенная в Камише».
И надо быть не Дураком, а пнём законченным, чтобы не понять, кого именно она там ждёт. Маршал Империи… в такой жопе мира, как Ганол. Тут вопрос следует ставить иначе: стоит ли к ней идти? С учётом тех данных, что мне Яго через Ректора Авалонской Академии подсунул.
Думал я об этом, пока ноги меня сами собой несли знакомой, не раз уже хоженой дорогой к столице Королевства. Думал, заходя в трактиры по пути, чтобы закупиться снедью. Думал, разбивая на ночь палатку. Думал, выполняя утренние разминочные комплексы в медленно осаждающемся на траву росой тумане. Думал я об этом, проходя через ворота в город, здороваясь со знакомыми стражниками, которые за прошедшие год-полтора не успели смениться, занимая, по-прежнему, почти те же самые должности. Единственное: Гашек освободившееся место десятника занял. А прежний десятник вместе с женой к её родственникам в другой город уехал.
Думал, пока шёл по знакомым городским улицам. Думал, автоматически приветливо здороваясь со знакомыми лавочниками, трактирщиками, ремесленниками… Я ведь в этом городе много месяцев провёл. Со многими перезнакомиться успел.
Мне вообще-то Камиш очень нравился. Уютный он какой-то. Теплый. Провинциально-домашний. Нет в нём Авалонских и Шивэйских равнодушия, холодности и отстранённости. Здесь всем до всех дело есть. Это и плюс и минус одновременно, конечно. Но: я ведь и сам не москвич. Не столичный житель. Всю свою жизнь в провинции провёл. И не жалею.
Думал, когда входил в знакомую Гостиницу «Шипы и Розы»… Знакомый портье за стойкой, окинув меня внимательным профессиональным взглядом, буквально просканировав им, молча кивнул и не стал препятствовать проходу наверх, хоть и одет я был достаточно просто.
Правда, нынешнее моё «просто», с тем «просто», которое было в крайнее моё посещение этого заведения, не тождественны. Всё же, одежду я покупал там, где жил. А проживал, последние месяцы перед отправкой в «Уважуху», я в столице большой и богатой Империи. А, дойдя до той планки финансовой обеспеченности, когда о деньгах просто перестаёшь думать совсем, расстояние, которое надо пройти до магазина, в котором можно купить нужную вещь, и время, которое придётся потратить на подбор и примерки, начинает иметь большее значение, чем сумма, которую придётся потратить.
А следовательно: отоваривался я максимально близко к месту своего проживания… к центральному входу территории Магической Академии. Которая расположена точно в центре столицы. На самой главной её площади. Понятно, что любая, самая «простая» тряпка, которую можно купить в лавках с таким интересным расположением, будет по виду и качеству соответствовать лучшим и самым навороченным товарам, которые можно купить в том же Камише.
Да: рубаха на мне была простая. Почти без рисунка. Но насыщенность её белого цвета, качество ткани, качество работы портного, подгонявшего эту рубашку по фигуре… То же самое относилось и к штанам, и к сапожкам (к выбору обуви я вообще подходил особенно тщательно), и даже к верёвке, которой была подпоясана рубаха. Тоже… дизайнерская, блин, вещичка.
В общем, выглядел я не как нищеброд. Да и надетый на руку при входе в заведение Графский Дворянский Перстень уже не смотрелся, словно седло на корове. Он вполне гармонировал со всем остальным.
Так что, портье молча кивнул мне и проводил взглядом, пока я поднимался по лестнице на второй этаж.
Дверь в тот же самый номер, номер четыре, была точно так же, как и в прошлый раз, не заперта.
Я постучался и осторожно отворил…
***
Больше я не думал. Я просто лежал на большой удобной кровати, застеленной чистой белоснежной простынёй. Голый. На моём плече лежала девушка, прижимавшаяся к моему телу своим телом, по-хозяйски закинувшая на мой живот ногу. В номере было тепло. Поэтому, ей даже мысль в голову не пришла хоть чем-то прикрыть свою роскошную наготу.
Впрочем, я и сам совершенно не имел ничего против.
— Я соскучилась, — проговорила Альбина, начавшая выводить своим пальчиком в кудряшках на моей груди какие-то узоры. Это были первые её слова с момента открытия мной двери. Пламенная — человек действия. Увидев меня на своём пороге, она встала из-за стола, за которым разбирала какие-то бумаги. Решительным шагом подошла, схватила правой рукой за воротник рубашки, притянула к себе, впиваясь в губы поцелуем, в то время, как левая рука уже захлопывала дверь и поворачивала в замке ключ.
А я? А что я? То, что я больше не думаю о сексе, то, что его длительное отсутствие больше не вызывает проблем или мучений, совершенно не делает его менее приятным процессом. Так почему бы и нет? Как говорил персонаж моей самой любимой книги, довольно старой и теперь уже не модной: «Ты хочешь, я хочу — мы оба наслаждаемся. Так чем же ты недоволен?».
Да… хорошая была книжка. «Колдун» Ольги Григорьевой. Теперь таких уже не пишут…
— В Шивэйской Академии… ты была там, когда меня отправляли в Займар? — вместо ответа пустой бессодержательной вежливости, типа «Я тоже скучал…», прозвучал конкретный вопрос. Самый важный вопрос нынешней встречи.
Секс — это хорошо. Это приятно. Но секс мимолётен. Страсть проходит, а человек остаётся. И жить дальше с этим человеком.
Пламенная молчала долго. Никак не меньше минуты. Я уже даже перестал надеяться на ответ. Но она ответила. И ответила она.
— Да. Я была там, — прозвучал её голос.
Что ж, сразу два «плюсика» сразу двум людям. Первый «плюс» Яго — не соврал. Не подсунул ложных сведений в угоду своей ненависти к Альбине. Второй… второй «плюсик» пошёл самой Шифеевой: не стала выкручиваться. Не стала врать.
Я бы ведь ложь, прямую ложь, почувствовал бы.
