Искатель, 2014 № 05 - Николай Буянов

— Четверо?! Да четверку Потапов с Рухадзе раскатали бы в полминуты. Нет, человек семь-восемь — это уж отдай и не греши. И напали те, скорее всего, неожиданно, из-за угла. А перед этим опоили чем-нибудь: я слышал, мои ребята перед смертью в баре хорошо посидели, вот реакция и притупилась… Послушай, если ты в самом деле проводишь расследование — значит, работаешь в контакте с полицией? Что они говорят? Есть у них какие-то зацепки, предположения, версии?

— Да разве они со мной информацией поделятся? — отмахнулся Алеша.

— Предпочитают, наоборот, из меня ее выкачивать. Насколько я знаю, направлений поиска в основном два: первый — кто это мог сделать технически; второй — кому это было выгодно.

— Никому, — отрезал Большой Папа. — Пойми, парень: карате — это братство. Элита. Рыцарский орден. Конечно, и среди элиты иногда появляются отщепенцы, но…

— Неужели им никто не завидовал? — перебил Алеша собеседника, всерьез вознамерившегося петь долгий панегирик погибшим воспитанникам. — Никому они не переходили дорогу, ни с кем у них не возникало конфликтов?

— А у нас конфликты решаются одним способом — на татами. Как в древности, во времена Русской Правды: тебя оклеветали, обидели или, как ты выражаешься, дорогу перешли — бери меч и вызывай обидчика на поединок. И ни одна сволочь не посмеет вмешаться.

— В древности славянские старейшины — те, кому народ доверил вершить суд, — нарочно подрезали себе сухожилия на руках и ногах, — проговорил Алеша, — чтобы не возникало соблазна подменить правду силой.

— Возможно, — сухо отозвался главный тренер. — Я в истории не силен, мое дело — чемпионов растить… Это еще что такое?

Дверь спортивного зала отворилась, и оттуда, зажимая нос ладонью, вывалился недавний Алешин знакомый Андрей Калинкин. Нос у него был разбит: кровь сочилась сквозь пальцы и уже успела оросить белое кимоно — явно только сегодня любовно выстиранное и отглаженное. Сзади Андрея поддерживал Денис Сандалов — тоже в кимоно, но с черным поясом.

— Поставил его в пару с Тесемниковым, — сообщил Денис, недовольно морщась, — отрабатывать связку блок-удар… — он безжалостно тряхнул ученика за шиворот, точно провинившегося щенка. — Сколько раз повторять: блок должен быть жестче! Теперь не на кого пенять, сам виноват.

— В умывальник, — по-военному коротко распорядился Зарубин. — Холодный компресс не переносицу, идо конца тренировки посидишь на скамейке. Сам дойдешь?

— Я провожу, — вызвался Алеша.

В умывальнике Андрей наклонился над раковиной, открыл воду и сполоснул лицо. Стянул испачканную форму, грустно оглядел и пожаловался: «Снова стирать придется».

— Не переживай, — Алеша протянул приятелю полотенце. — Как тебя угораздило?

Андрей сел на скамейку, запрокинул кверху лицо, чтобы остановить кровь, и пояснил:

— Кумитэ. Это… ну, оговоренный заранее поединок. Тесемников — есть у нас в группе такая свинья — обманул, нарочно ударил в обход защиты, а этого делать не полагается.

— Чего же Денису не пожаловался?

— Пожалуешься тут. У него Тесемников в любимчиках числится… — Андрей вдруг нахмурился. — А откуда ты знаешь Дениса?

— Сталкивались однажды, — туманно отозвался Алеша. — Я журналист, делал о нем материал.

Андрей разочарованно поджал губы.

— Вон что. А я думал, будем заниматься в одной группе, подружимся…

— Ну, во-первых, мы вроде уже подружились, — возразил Алексей. — А во-вторых… Скажи, какие у них были отношения — у погибших и Дениса?

— А что?

— Понимаешь, я видел всю троицу на съемочной площадке, они снимались в рекламном ролике…

— Ролик, кстати, полный отстой.

— Спасибо. Один мой друг как раз был режиссером-постановщиком… Так вот, мне поначалу показалось, что они друзья не разлей вода. А потом произошла одна вещь: Денису кто-то рассадил скулу.

— Значит, это на съемках? А мы-то все гадали, где наш сэнсэй умудрился на кулак налететь…

— Он сказал, будто споткнулся о колышек в траве. Но я уверен: его ударил один из двоих — Потапов или Рухадзе. И я думаю, их неприязнь возникла задолго до съемочной площадки. А если так, то когда и где? Только здесь, в клубе.

Андрей индифферентно пожал плечами.

— А от меня ты что хочешь?

— Помощи. Кто мог убить их голыми руками? Чисто технически? Ведь оба не хлюпики: один мастер, другой кандидат в мастера…

— Если неожиданно и из-за угла, то кто угодно, — повторил Андрей выводы главного тренера. — Лет пять назад одного поляка — чемпиона мира по кекусин-кай[3] — какая-то шпана зарезала в поезде. Тот ничего и сделать-то не успел. И убийц полиция не нашла.

— Андрей, я видел трупы, — сказал Алеша. — На Потапова и Рухадзе напали, может, и неожиданно, но спереди. Просто настолько стремительно, что они не сумели среагировать. Поэтому я и пытаюсь выяснить: кто? К примеру, мог это быть Денис Сандалов?

Он ожидал любой реакции. К примеру, что оппонент наглухо замкнется, как подпольщик, почуявший провокатора в сокамернике. Или с жаром кинется на защиту наставника. Или — попробует ударить сгоряча (на этот случай «сыщик» незаметно отодвинулся на край скамейки).

Но Андрей вдруг рассмеялся — искренне и легко, точно над удачной шуткой.

— Дэник?! Так у него второй дан по ката — ну, по бесконтактному карате. Конечно, черный пояс есть черный пояс, но так, в секунду, вырубить двоих… — он покачал головой. — Хотя ногами машет, как бабочка крыльями. Видел, как он пяткой яблоко с чужой головы снимает? Это его коронный номер.

— Видел, — пробормотал Алеша. — А что ты можешь сказать про вашего главного? Только не говори, будто и он здесь балетом занимается.

— Ну нет, — протянул Андрей. — Георгия — мужик серьезный. Четвертый дан, таких в стране наперечет. Каждый год на Окинаве стажируется, у него там персональный тренер. Он этот клуб когда-то с нуля поднимал — когда карате… ну, не то чтобы запрещали, а, скажем, смотрели косо.

Он помолчал.

— Я те времена, понятное дело, не застал, но слышал краем уха… Вроде их было трое, три мастера. С одним в девяностых какая-то лажа произошла: подпольные бои без правил, тотализатор… Кто-то его заложил, менты мужика «закрыли» на длительный срок… А второго убили через несколько лет.

— Кто убил? Менты?

— Неизвестно. Тело нашли в лесополосе. И убили его, заметь, тоже голыми руками.

Из коридора послышался неясный шум: похоже, вечерняя тренировка закончилась. Хлопнула дверь, на пороге возник Денис Сандалов собственной персоной, снисходительно взглянул на ученика и хмыкнул: