Шесть измерений пространства - Аластер Рейнольдс

И все же, когда мы выскочили в систему Гансу, мне вначале подумалось, что Муханнад ошибался. Каким-то чудом нам удалось перехитрить весь мир и остаться в родном пространстве. Когда распахнулся люк, пропуская нас внутрь полой луны, я увидела ровно то же самое стремительно растущее благоденствие: город, полностью покрывший собой центральное ядро; сияющие рекламные плакаты на девяносто девяти золотых иглах; космос, наполненный сверкающими подобно бриллиантам кораблями и кричащей раскраски челноками, похожими на рои мотыльков; здесь шла бойкая торговля между десятками тысяч миров.

Только приглядевшись внимательнее, я поняла, что заблуждалась.

Передо мной предстала вовсе не частица Монгольской Экспансии. Корабли были не такими; не такими были и челноки: они выглядели более неуклюжими и примитивными, чем даже самые древние наши суда. Застройка города под нами производила впечатление хаотичного нагромождения уродливых прямоугольников зданий. Надписи на шпилях были выполнены угловатыми письменами домонгольской цивилизации — латинян. Были это рекламные плакаты, новостные сводки, или политические лозунги — не знаю.

Мы снизили скорость и относительно неподвижно замерли над полностью застроенным ядром. «Мандат Небес» как раз прошел сквозь портал, и люк все еще оставался открыт. Полагаю, какая-то автоматика не позволяла ему закрываться, когда так близко находился корабль.

Квилиан являл собой образец спокойствия, хотя и по своим стандартам, конечно. Он дал Муханнаду несколько минут на оценку сведений, поступающих с сенсоров «Реки Волги».

— Ну, так что, пилот? — спросил он, когда время истекло. — Узнаешь эти места?

— Да, — откликнулся Муханнад. — Узнаю. И мы должны немедленно убираться отсюда.

— С чего такая спешка? Я вижу их звездолеты. По мне, так они выглядят куда как более жалкими и хрупкими, чем наши корабли могли показаться тебе.

— Так и есть. Вот только не существует понятия «безобидная межзвездная цивилизация». Их племя осваивает космос лишь несколько веков, а Инфраструктуру они обнаружили всего-то сто пятьдесят лет назад, но оружия у них все равно хватает. Хуже того, перед нами цивилизация-агрессор.

— Кто они? — прошептала я.

— Я упоминал эту культуру еще на Квингшуй: те самые люди, у которых сейчас идет двадцать третий век. Полагаю, вы называете их христианами.

— Несториане? — спросил Квилиан, прищуривая глаза.

— Другое ответвление того же культа, хотя и мало разницы между половинками одного волоса. В большинстве своем они на самом деле уже утратили религиозность. Более того, среди них есть и некоторое число мусульман, но те мало чем напоминают людей Блистательного Халифата.

— Быть может, удастся наладить с ними отношения? — пробормотал Квилиан.

— Сомневаюсь. Они найдут вашу культуру отталкивающей и возненавидят за то, как вы поступили с ними в вашей собственной истории.

С тем же успехом Муханнад мог промолчать. Когда речь заходила о торговле, Квилиан не слышал никого, кроме себя.

— Подведи нас к ядру, — сказал главнокомандующий. — Не зря же мы понавешали на «Волгу» столько брони.

Поскольку Муханнад медлил подчиниться приказу, его постигло «дисциплинарное взыскание» в виде электрического сигнала, пропущенного по проводам, ведущим непосредственно к нервной системе. Пилот задергался в своих путах, а после — очевидно решив, что смерть от рук христиан ничуть не хуже монгольских пыток, — отвел судно от портала.

— Прости, — прошептала я. — Ты хотел как лучше, я понимаю.

— Ты тоже прости, — ответил он, когда Квилиан не мог нас слышать. — Прости, что я столь слаб и подчиняюсь ему даже когда понимаю, как он ошибается.

— За это тебя нельзя винить, — ответила я.

Мы прошли порядка пятисот ли, не привлекая к своим кораблям какого бы то ни было видимого внимания. «Мандат Небес» и «Река Волга» шли сквозь полую сферу луны так, словно направлялись по своим обычным делам. Я даже увидела несколько звездолетов, спокойно пролетающих вдалеке, входящих в Инфраструктуру и покидающих ее. Но внезапно все переменилось. Казалось, будто огромный косяк рыбы неожиданно в самой своей середине заметил двух проворных, голодных хищников. Повсюду вокруг нас корабли разнообразных форм и расцветок разом сменили направление полета и бросились врассыпную. Одни исчезали в порталах, другие спешили затеряться в лесу золотых игл, третьи искали защиты у поверхности ядра.

Меня охватило напряжение. На наше вторжение явно готовились дать какой-то ответ.

Долго ждать не пришлось. Среди гражданских кораблей, старавшихся убраться как можно дальше, появились три судна, идущих курсом на сближение с нами. Мы видели их при сильном увеличении на одном из обзорных экранов, установленных на мостике «Реки Волги». Каждое судно формой напоминало стрелу, и было раскрашено черными и белыми полосами, дополненными странными письменами христиан. Крылья, кажущиеся острыми точно лезвие бритвы, были усеяны выступами сенсоров, топливозаправочных модулей и вооружения.

— Мы получаем сигнал, — произнес Муханнад со своей кушетки. — Полагаю, я смогу расшифровать его. Хотите увидеть?

— Показывай, — приказал Квилиан.

На экране возникло изображение женщины, облаченной в тяжелую черную униформу, поблескивающую точно вощеная кожа. Она сидела, откинувшись на спинку огромного мягкого кресла. Я нисколько не сомневалась, что перед нами предстала пилот одного из кораблей, отправленных на перехват. Большую часть ее лица закрывал круглый черный шлем с опущенным на глаза, багрово мерцающим щитком. На лобовой части шлема был нарисован любопытный герб — крошечное изображение Земли, расчерченной линиями долготы и широты, в обрамлении двух лавровых листов. Женщина что-то говорила в микрофон, и ее голос лился из наших динамиков. В этот миг я пожалела, что в академии не придавала должного значения мертвым языкам. Впрочем, учитывая мой провал с арабским, я все равно вряд ли смогла бы понять ее латынь.

Но и не зная смысла слов, легко было понять, что пилот при виде нас вовсе не испытывает радости; ее голос становился все более резким. Наконец, она произнесла короткую фразу таким тоном, что говори она по-монгольски, это прозвучало бы примерно как пожелание катиться в ад.

— Возможно, нам и в самом деле следует повернуть назад, — произнес Квилиан, или, что скорее, начал говорить. В эту секунду все три корабля христиан выстрелили по нам ракетами; каждый выпустил по четыре, и те сбились в два облачка по шесть штук. Одно из них устремилось к нам, второе — к «Мандату Небес».