Прощай, Византия! - Татьяна Степанова

Колосову вместе со своими сотрудниками самому пришлось нанести визит в кантри-клуб. С начальником областного отдела убийств тут разговаривали чуть повежливее, чем с участковым. Фото Евдокии Абакановой никто из обслуживающего персонала не опознал: нет, такой клиентки у нас не было. Когда же Колосов попросил список клиентов, останавливавшихся в клубе за последнюю неделю, разговор сразу же обострился и перешел в плоскость конфронтации.

— Мы не можем вас ознакомить со списком. Это коммерческая тайна, — отрезал менеджер.

— Я не финансовую ведомость у вас прошу, а список клиентов.

— К нам приезжают солидные, уважаемые люди. Вы должны понять, некоторые не желают афишировать свой отдых, круг своего неформального общения. Тем более перед органами.

— А что такое? Почему? — искренне удивился Колосов. — Или есть основания быть скрытным, а?

— Я отказываюсь предоставить вам такие сведения. — Менеджер упорно стоял на своем.

Колосов на это сказал, что таких слов, как «отказываюсь», в ведомстве, которое он представляет, не понимают, а если понимают, то делают соответствующие выводы. Справился мимоходом, как часто проверяют кантри-клуб, в том числе и полиция нравов.

— Вот список за неделю. Строго между нами. — Менеджер пошел на попятную при упоминании «полиции нравов». — Вам ведь только этот срок нужен?

Фамилии Абакановой-Судаковой в списке зарегистрированных действительно не оказалось. Колосов переписал фамилии всех постояльцев, не делая исключения даже для семейных пар с детьми. Список получился внушительный — пятьдесят четыре души. Даже в период ноябрьского межсезонья дела клуба шли хорошо. Проверкой людей из списка занялись сотрудники отдела убийств. Местных оперов и участковых Колосов организовал на отработку Поселков, прилегавших к Кукушкинскому шоссе, — Железнодорожник и Красный Пионер.

Вскоре он убедился, насколько разными были эти поселки. В Железнодорожнике в старых облупленных бараках и полуразвалившихся хрущевках проживали те, кто когда-то обслуживал дорогу и трудился на местном молокозаводе, канувшем в небытие. Местный участковый характеризовал контингент кратко: «алкаш на алкаше». В Железнодорожнике искони обитало немало судимых, еще больше люмпенов и пьянчуг, сменявших свои московские квартиры «с доплатой» (мгновенно пропитой) на комнаты в перенаселенных коммуналках. Тех, кто вполне мог с целью грабежа напасть с ножом на женщину в машине, набралось по списку человек девять-двенадцать. В придачу к этому имелись еще двое бывших пациентов психбольницы и один, отбывший срок принудительного лечения в Белых Столбах. Вкупе с VIP-публикой кантри-клуба компания для оперативной проверки подобралась пестрая.

В Красном Пионере дела обстояли совсем иначе. Поселок был дачный, расположенный в густом лесу неподалеку от озера. Кукушкинское шоссе рассекало его пополам. Окраины активно застраивались коттеджами и крутыми особняками. На стройках трудились бригады гастарбайтеров. В глубинке же сохранились старые дачи с большими, поросшими лесом участками.

Колосов проехал на машине весь поселок и не встретил на его улицах ни единой живой души. Жизнь кипела только на стройках. А тут за заборами стояли дома, закрытые, заколоченные до весны. Тем неожиданнее для Колосова был приезд в Красный Пионер Ануфриева. Его в ходе плановой отработки местности откровенно не ждали. Колосов вообще надеялся, что просто скинет ему короткий рапорт по факсу — по факту и, как говорится, арривидерчи. Но Ануфриев приехал лично.

— Как у вас дела? — осведомился он.

Колосов буркнул про себя: «Как сажа бела», но вслух доложил: «Группа работает» — и рассказал ситуацию по клубу и поселку Железнодорожник. Но эти места, казалось, Ануфриева интересовали мало.

— Что с этим Пионером? — спросил он нетерпеливо. — Сколько домов вы уже проверили?

Колосов ответил, что и проверять некого — поселок, по сути, пуст.

— Пуст? Ой ли. Вы бывали в «горячих точках», майор? В Чечне?

— Нет, — ответил Колосов.

— Оно и видно. — Ануфриев усмехнулся. — Неужели мне азбуке вас учить?

— Здесь не зачистка проводится, а нормальная работа с населением. «Опрос» называется. — Колосова взбесило словцо «азбука». — Тут в поселке должен быть сторож.

— Так ищите его. И не разводите антимонию.

Словцо «антимония» ранило еще глубже. Колосов почувствовал себя быком на арене, которого колют, дразнят, прежде чем ударить так, что небо с овчинку покажется. По поводу участия Ануфриева в работе оперативно-следственной группы он имел еще один долгий разговор с шефом. И ничего радостного для себя не услышал.

Сторож Красного Пионера — пенсионер по фамилии Митрофанов — проживал, как выяснилось, в поселке Железнодорожник. Отыскали его на квартире у «крестного» на улице имени Розы Люксембург. В поселок, что он призван был сторожить небезвозмездно, привезли его сотрудники отдела убийств прямо от стола с поллитрой — привезли размякшим, осоловевшим.

— Вы сторож поселка? — спросил его Колосов, ощущая ядреное самогонное амбре.

— Ну, это.., я сторож.

— У вас договор с правлением дачного кооператива?

— Ну, это.., есть договор. Был.

— Каковы ваши обязанности?

— Че? Эта.., обязанности.., ну, чего тут обязывать. Смотреть я должен, чтобы это.., порядок был. Чтоб не воровали. По домам не лазили.

— И как насчет порядка? Когда последний раз обход делали? Сегодня делали?

Митрофанов уставился на Колосова.

— Это.., сегодня нет. Захворал я. Билютню взял.

— А вчера здоровы были? Вчера в поселок приходили?

— Вчера? Это.., да! А то как же?

— Вчера кража была совершена в поселке, — сказал Колосов. — Вас с собаками искали, не нашли.

— Чего с собаками-то? Сразу прямо с собаками. Ну, люди! Хворал я вчера. Прямо заболеть нельзя человеку. А у кого чего украли?

Про кражу Колосов просто закинул крючок. Он терял время зря: пьяница-сторож был хреновым свидетелем.

— У кого чего украли-то? — допытывался Митрофанов. — Это не с той ли дачи, куда такси приезжало?

— К какой даче такси приезжало? Когда?

— К номеру семнадцатому по Второй Лесной улице. — Митрофанов силился вспомнить, «когда». — Это.., да вроде в среду.

— Вроде или точно? — спросил Колосов.

— В четверг. Был я в поселке, улицы обошел, посмотрел. Все чин-чинарем. Дачники-то съехали последние. Теперь только на Новый год жди. А тут гляжу — такси желтое в ворота семнадцатого номера въезжает. Дачу-то продали. Ну, думаю, хозяева новые.

— И что за хозяева? Вы пассажиров такси видели? — Один и был пассажир — парень рыжеватый такой, долговязый. А с ним мальчонка.

— Что? Ребенок?

— Пацан маленький совсем, шкет. Сумку из багажника такси этот взрослый выгрузил. Мальчонку на руки взял, и в дом они пошли. А такси уехало. Потом я уж вечером шел — гляжу, окна светятся. Дым из трубы валит. Видно, камин зажгли. Так-то газ у нас в поселке подведен.

— Это точно мужчина был? Вы не ошибаетесь? — спросил Колосов. — Может, женщина в брюках, в куртке?

— Да что я, совсем уж.., мужика от бабы не отличу? Говорю, мужик — молодой, худой такой, но одет хорошо, по-заграничному. И мальчонка махонький с ним. Комбинезончик на нем яркий такой был.

— Комбинезончик? — Колосов оглянулся на Ануфриева. Лицо того было бесстрастным. К допросу сторожа он вроде тоже не проявлял интереса. — Раньше вы этого мужчину в поселке видели?

— Нет, не видел. Я ж объясняю — дом продали, это хозяин, видно, новый прибыл.

— А раньше кому дача принадлежала, знаете?

— Конечно, знаю. Семья жила армянская. Сам-то старик умер лет шесть назад, вдова жила его с дочерью, с внуками. Деньги потребовались, видно, вот и продали. Тут многие сейчас продают, особенно пенсионеры.

— Фамилия бывших владельцев как?

— Фамилия это.., армяне они… Сатрян фамилия.

— Старик-хозяин Сатрян шахматист был, гроссмейстер? — вдруг спросил Ануфриев.

— Че? А, ну да, в шахматы играл. Известный человек. Вместе со Смысловым, с Талем играл. Как же, помню, — пенсионер Митрофанов оживился, — время было какое. Спорт наш какой. Хоккей, шахматы, катание это.., фигурное. Фишеру он, говорят, партию продул — Сатрян-то… А Карпов потом выиграл.

— Когда дачу продали? — спросил Колосов.

— Вроде летом. Не жили они, никого не было. А так обычно с мая уже тут, а в это лето и носа не показали.

— Скажите, а вот эту машину вы в поселке не видели? — Колосов показал Митрофанову фото «Шкоды» Евдокии Абакановой. — Эта машина к той даче не приезжала?

— Эта? Нет, иномарку такую не видал. Чего не видал, того не видал.

— Заеду, гляну семнадцатый номер, а потом сразу в управление, — сказал Колосов Ануфриеву.

— Получите информацию по новому владельцу дачи, позвоните мне, — распорядился тот. — А как там наша Картвели?

— Она со вчерашнего вечера в Калмыкове.