Наблюдая за королевскими династиями. Скрытые правила поведения - Патрик Вебер

Абдалла II оказался удивительно заботливым мужем и отцом семейства; когда он отдыхает с супругой и детьми на юге Франции, кажется, что они ничем не отличаются от «обычных людей». И только отряд охранников неподалёку портит идиллическую картину.

Король Летсие III из Лесото:

вождь племени сото

Маленькое государство в Южной Африке всегда славилось весьма бурной политической жизнью. В прошлом ему приходилось мириться с присутствием британских войск, а также с не слишком спокойным соседом в лице Южно-Африканской Республики{27}.

Члены королевской семьи являются прямыми потомками вождей народа сото (басуто), составляющего этническое большинство в этой стране. Король Летсие III унаследовал трон после своего отца Мошвешве II, вынужденного бежать из Лесото в 1990 году. Пять лет спустя монархия была восстановлена, но Мошвешве погиб в результате автомобильной катастрофы в 1996 году, и в феврале 1996 года Летсие III взошёл на престол во второй раз.

В своё время он получил истинно британское образование в Эмплфорс-колледже, в Бристольском университете и в Кембридже. Чтобы совсем не оторваться от народа, он был вынужден прослушать курс и в Национальном университете Лесото.

Официально король не обладает существенными конституционными полномочиями, но сейчас, когда страну регулярно сотрясают политические бури, выливающиеся в вооружённые столкновения, его роль как стабилизирующего фактора актуальна как никогда, так что королевские полномочия гораздо шире, чем можно предположить.

Король Мсвати III из Свазиленда:

неудачный король

Король Свазиленда Мсвати III, бесспорно, оказался худшим учеником в классе королей. Официально вступив в должность в апреле 1986 года, он начал править под руководством матери, Ндловукати, которую все с глубоким почтением называли Большой Слонихой. В 1967 году в Свазиленде была установлена конституционная монархия, но Его Величество и слышать ничего не хочет о демократии. Как ни странно, короля в первую очередь упрекают отнюдь не в антипарламентаризме. Свазиленд — одно из беднейших государств на планете, его население страдает от эпидемии СПИДа, а Мсвати III это нисколько не беспокоит. У короля-льва есть две большие страсти: дорогие машины и красивые женщины. Все уже сбились со счёту, сколько у правителя BMW и сколько красоток перебывало в его постели… Что касается супружеской жизни, то у Мсвати III тринадцать жён (поговаривают, что две из них сбежали от мужа, а одну монарх приказал похитить и доставить ко двору). На день рождения короля пятнадцать тысяч девушек танцуют с обнажённой грудью, услаждая взор Его Величества. Из них он выбирает новую фаворитку, и если та сумеет доставить «папочке» удовольствие, тот осыплет её подарками. И не важно, что ради этого государству, балансирующему на краю пропасти, придётся влезть в ещё большие долги. Вам же сказали, Мсвати давно пора поставить в угол — в назидание другим королям. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Король Абдалла IV из Саудовской Аравии:

дела семейные

В Королевстве Саудовская Аравия передача власти является делом сугубо внутрисемейным и происходит в обстановке строжайшей секретности. Абдалла ибн Абдель Азизи аль-Сауд взошёл на престол в 2005 году, после своего брата Фахда, но до этого он в течение десяти лет исполнял обязанности регента при правителе.

Восьмидесятидвухлетний Абдалла является сыном короля Абделя Азиза аль-Сауда, основателя династии и современной Аравии. Придя к власти, новый король инициировал ряд скромных реформ, среди которых — внедрение системы муниципальных выборов. Абдалла IV поддерживает политику национализации нефтяного сектора и пытается ограничить привилегии множества принцев, составляющих часть королевской семьи. Правитель уже немолод, ему пора подумать о наследнике. Обычно им становится самый старший из братьев, но некоторые аналитики утверждают, что выбор может пасть на любого из пятнадцати сыновей монарха.

Шейх Халифа бен Заид аль-Нахайян, президент Объединённых Арабских Эмиратов:

в стране чёрного золота

В 1971 году шесть арабских эмиратов добились независимости и стали называться Объединёнными Арабскими Эмиратами. В 1972 году пришла очередь Рас эль-Хайма присоединиться к федерации. Малонаселённые эмираты вынуждены были использовать эмигрантов из Азии — в качестве дешёвой рабочей силы — и выходцев из арабских стран, когда речь заходила о должностях, требующих определённой квалификации и образования. Семь эмиров составляют Высший совет, главный правительственный орган в стране.

Механизм распределения должностей может показаться несколько запутанным, но президентом вот уже сорок лет становится глава клана аль-Нахайян из Абу-Даби, тогда как вице-президентом — эмир Дубая.

Мало кто может разобраться во всех тонкостях территориального деления эмиратов и их политическом устройстве. Но факт остаётся фактом: невероятно быстрое экономическое развитие (что неудивительно с такими запасами нефти!) позволило Арабским Эмиратам встать в один ряд с наиболее динамичными странами мира.

«Арабские шейхи держат марку!»

Сорок лет назад по арабскому миру носились республиканские и националистические вихри, сдувая с тронов египетских, ливийских, иракских и йеменских правителей. В то время мало кто решился бы поставить хоть завалявшийся финик на будущее пустынной монархии. Но с тех пор немало песка утекло, и сейчас некоторые арабские королевства оказываются среди самых развитых стран региона.

По сравнению со стареющими президентами, которые из последних сил цепляются за власть (как в Египте и Ливии), и отдельными главами республик, страдающими династическими устремлениями, (как глава Сирии, например), монархи выглядят более легитимными правителями, особенно когда речь заходит об исполнении обязанностей и передаче трона. В обществе, где племенной строй остаётся неотъемлемой частью повседневной жизни, король гарантирует стабильность, постоянство и воплощает единство государства. В Афганистане и Ираке было выдвинуто предложение восстановить монархию — пусть и не совсем в политкорректной форме. Но если задуматься, так уж нелепо это требование?

В прошлом некоторые арабские и восточные правители чересчур настойчиво пытались довести свою нацию до западного уровня, не учитывая при этом традиции и склонности подданных и, таким образом, совершая непростительную ошибку. Именно она стала одной из причин свержения шаха и краха древней персидской монархии. Влияние Запада на Востоке росло, и в краю пустынь и оазисов начали появляться монархии, не имевшие ничего общего с древними традициями арабских племён. Зато в этих регионах воцарилось относительное спокойствие.

Возникает вопрос о демократии. Может ли Запад открыто поддерживать монархические режимы, не всегда гарантирующие соблюдения прав человека? Что интересно, когда речь идёт о республиках, вопрос о человеческих правах задаётся гораздо реже. В прошлом подобное отношение немало стран толкнуло в объятия крайнего консерватизма. Такое антимонархическое рвение можно объяснить лишь глубоким непониманием истинной сущности королевской власти. Ведь она — в силу своей природы — вырабатывает особый «фермент», способствующий плавному развитию государства — без революционных кризисов и разрывов национальных связей.

Сегодня большинство монархий, например в Марокко и Иордании, служат связующим звеном между двумя мирами. Непростая миссия королей состоит в том, чтобы строго придерживаться национальных традиций, но при этом не отставать от современных тенденций и избегать крайностей фундаментализма. Задача мало того что непростая, но и опасная! Править в Рабате (столица Марокко) или Омане — дело гораздо более рискованное, чем сидеть на троне в Люксембурге, и многие помнят о невероятном везении короля Иордании Хуссейна: ему удалось пережить многочисленные покушения и умереть от болезни, передав трон одному из своих сыновей.

Стоит признать, что на Востоке процесс наследования власти отнюдь не так прост и прозрачен, как на Западе. Здесь важные решения часто являются плодом тёмных закулисных сделок, и тайная борьба за власть отличается крайней жестокостью и беспощадностью. Так обстоят дела в Саудовской Аравии, в Омане, Бахрейне и Кувейте. Долгие, трудные поиски компромисса и согласия в дворцовых войнах предшествуют каждой передаче короны.

Арабские нефтяные монархии являются характерным примером сосуществования — порой довольно странного — традиций и современности. С одной стороны, древние повелители пустыни по-прежнему обладают абсолютной властью, а обычаи, особенно религиозные, соблюдаются так же строго, как и много веков назад. С другой — маленькие, засыпанные песком государства решительно утверждаются в современном мире.