Дети Шахразады - Антонина Глазунова

– Мне так кажется… Хотя ты права, может, это наши вымыслы. Просто никто и никогда не обращался ко мне с подобными поручениями, а тут вдруг все сразу. Слишком много наверчено, чтобы быть просто стечением обстоятельств… – Давид открыл дверь машины, пропустил внутрь жену, захлопнул дверцу и, обогнув машину, сел на водительское кресло. Долго перебирал связку ключей, внушительную, как у всех израильтян, думая о чем-то, потом продолжил: – Салма сказала, что кольцо выручает из беды. Беда эта – секретная, иначе она не попыталась бы решить ее одна, без мужа. Секрет, который мы знаем, – это беременность ее незамужней дочери. И хуже этой беды для бедуинки я не могу себе представить…

– Проблема нежелательной беременности решается очень просто, и тут не нужны деньги, – возразила Машка. Зажмурилась – «фиат», пофыркивая, медленно выкатился из полутемной подземной стоянки на ослепительный солнечный свет.

– Не совсем так. – Давид говорил, думал и рулил одновременно. Ну и муж у меня! Почти как Юлий Цезарь – делает три дела одновременно! – с восхищением отметила про себя доктор Ашкенази. – Во-первых, аборт запрещен мусульманскими законами. Поэтому ни один врач не возьмется его сделать в открытую. Значит, для операции нужны деньги. Во-вторых, она не может сделать аборт в родном Рахате или в его окрестностях – об этом тут же узнает вся округа. Значит, нужно куда-то далеко ехать, налаживать связи, жить в чужом доме или гостинице – это дорогое удовольствие. Взятка врачу – тоже не маленькая. Так что все сходится. Видимо, она считает, что пятидесяти тысяч ей хватит.

Они выехали на скоростную трассу, разрезающую Тель-Авив с севера на юг. Мимо мелькали суперсовременные небоскребы, сплошь состоящие из зеркальных затемненных стекол, увенчанные плоскими круглыми крышами – посадочными площадками для вертолетов; проносились красиво подстриженные карликовые деревья и газоны с яркими цветами перед входом в офисы. Бесшумно промчался голубой, длинный, как гусеница, двухэтажный поезд – железная дорога проходила параллельно скоростному шоссе.

– Куда мы едем? Что сказал оценщик? – спросила Маша, разглядывая в окно длинноногих блондинок на громадных – во всю высоту небоскреба – рекламных щитах. Их ноги доходили до двадцатого этажа и тянулись все выше и выше, как у Алисы в Стране Чудес, когда она откусила гриб не с той стороны.

– Домой! Куда же еще? Я голоден, а ты как? Или ты хочешь вернуться на работу? Или пообедаем где-нибудь здесь и погуляем?

– Погоди про обед!.. Во сколько оценили кольцо?.. Что ты все молчишь? Это подделка? Ты не хочешь мне ничего рассказать? Да? Ты поэтому не дал мне присутствовать при оценке?.. Эх, ты!..

Мудрый Давид не стал дожидаться, пока иссякнет женский словесный поток, а, украдкой улыбнувшись, вдруг панически стал шарить в кармане:

– Ой! Где оно?.. Неужели забыл там?!

Сварливая женушка тут же забыла свои обиды на обманщика-мужа:

– Не может быть! Остановись и поищи получше!

– Ты права, дорогая! – Он притормозил на какой-то заправке и, счастливо улыбаясь, «нашел» вышитый мешочек во внутреннем кармане куртки:

– Спрячь его. У тебя-то оно не пропадет! Вот в ком я уверен – так это в тебе! – И сочный поцелуй в щеку. Действительно, истинный дипломат.

Отношения, таким образом, были восстановлены. Машка, не колеблясь, сунула мешочек за пазуху, но размера тощей груди не хватило для столь объемистого предмета. Красные кисточки предательски выглядывали наружу. Тогда, нисколько не растерявшись, она вытащила и остальные кисточки, а за ними верхнюю часть вышитого мешочка… и расправила их по вырезу кофточки.

– Новая мода! – победно объявила новоиспеченный модельер, чрезвычайно довольная собой. – Лето 2003! Фольклорные мотивы в современной одежде!

– Очаровательно! Теперь слушай! – Давид опять вырулил на магистраль. Движение было относительно спокойным, светофоров не было, поэтому он мог рассказывать и рулить одновременно. – Во-первых, это не подделка, кольцо настоящее, золотое, камень – алмаз. Во-вторых, стоимость его оценщик не смог сказать – оно настолько древнее, что историческая ценность его намного превышает цену золота и камня. Но когда я сказал про пятьдесят тысяч шекелей, то меня просто засмеяли. Оценщик сказал, что оно стоит, конечно, больше десяти тысяч долларов, но окончательную цену я должен узнать у специалистов-антиквариатов.

– Бог мой! – Маша непроизвольно ощупала мешочек на груди. – А почему они решили, что оно такое старое? По золоту? Там есть какая-нибудь печать?

– Нет! По обработке алмаза. Именно алмаза… Бриллиант – это ограненный специальной «бриллиантовой», то есть «сияющей» огранкой алмаз. Ее изобрели в только шестнадцатом веке, а наш алмаз не огранен, а отшлифован. Грани его не симметричны. Это говорит о том, что камень, скорее всего, – из Индии, и что кольцо сделали до шестнадцатого века. Вот так. Это рассказал мне оценщик. Он еще предупредил, что он – не историк, поэтому может быть не слишком точным. Но главное мы узнали.

– Ну и ну, ты даешь! – Маша не удержалась и извлекла уникальное кольцо из естественного сейфа, нарушив «Моду Лета 2003».

Алмаз огнем засверкал у нее на пальце, сильнее светофора притягивая взоры водителей, едущих в соседних машинах.

– Если он так играет, не будучи огранен, – рассуждала Маша, рассматривая камень со всех сторон и не замечая, что создает опасность для движения транспорта, – то каким же чистым он должен быть! И как засверкает, если его огранить современными методами!..

– Оценщик показал мне, что естественная форма камня не изменена, оправа подогнана под его форму, – продолжал рассказывать Давид, виляя в потоке машин. – Он говорит, что камень исключительной чистоты и без единого изъяна. Он очень удивился, что такой старинный алмаз дожил до наших дней без сколов и трещин. Видимо, его берегли. Поистине, у него счастливая судьба!.. – Давид резко тормознул, чуть не шлепнувшись носом в руль. – С ума они, что ли, спятили! – не выдержал закаленный лихим тель-авивским движением водитель. – Вроде только что пустая дорога была, а теперь сбились в кучу вокруг нас, как намагниченные!..

Он злобно оглянулся по сторонам, заметил вытянутые шеи едущих рядом и рассматривающих волшебное сияние в руках жены, и проворчал:

– Спрячь-ка его подальше! Вишь, уставились!..

– Ну и что ты будешь делать дальше? – спросила жена, со вздохом убирая кольцо в мешочек, а мешочек – обратно в природный сейф. – Расскажешь все Салме?

– Это моя обязанность, – пожал плечами муж. – Она просила меня оценить, я это сделал.

– Она просила тебя продать кольцо. И назвала свою цену. Оценил ты по собственной инициативе. И выяснил, что цена, которую она назвала, грошовая.

Давид почесал затылок:

– Если быть до конца честным, то я должен ей объяснить, что она отдает свою вещь за бесценок. Но, с другой стороны, как покупатель, я не обязан растолковывать торговцу, что он ошибся в стоимости товара…

– Как покупатель? – заметно оживилась жена. Рыжая, изломанная домиком бровь непроизвольно дернулась, выражая живейшую заинтересованность.

– У нас есть пятьдесят тысяч шекелей? – в свою очередь изумился министр домашних финансов. – Не скажешь ли – где, дорогая?

– А может – взять ссуду? – неуверенно заскулила Машка. – Кольцо ведь стоит того…

– Стоить-то стоит, да вот что ты с ним будешь делать? Носить на работу? В магазин? На рынок?.. Нет, милая моя, такие вещи держат в банках в закрытых сейфах. А выплачивать ссуду с бешеными процентами за вещь, которая мертвым грузом лежит в сейфе, за который, кстати, тоже нужно платить – это, по-твоему, разумно?

Милая только вздохнула. Домашний оракул, как всегда, был прав.

– Кроме этого, насколько мне известно, кое-кто хочет учиться вождению автомобиля – ты думаешь, что это бесплатно? Кроме этого, твоей матушке нужны новые очки. Это тоже не малая сумма, сама знаешь. Так что антиквариат мы купим попозже, если ты не возражаешь, дорогая? – Изысканная вежливость супруга означала, что о кольце можно забыть.

Что ж, он прав. Как говорил Герман в «Пиковой даме»: «Я не рискую необходимым в надежде приобрести излишнее». А жаль!..

– Но! – прибавил чуткий супруг, зная по опыту, как опасно отбирать у женщины соблазнившую ее вещь и ничего не предоставлять взамен. – Нам за труды праведные полагается компенсация! Ты не возражаешь против обеда в «Аладдине» в старом Яффо? А? На террасе с видом на море?

– Подлиза, – констатировала удовлетворенная супруга и милостиво разрешила: – Вези!

Небольшое уютное кафе, расположившееся в старом арабском домике, чудом держащимся на скалистом обрыве над морем, было оформлено в турецком стиле. Под невысоким куполом красными и синими огнями светились лампады, на беленых стенах – бирюзовые изразцы, ниши в стенах отделаны темным старым деревом, в углу – высокие, поблескивающие стеклом и серебром кальяны, низкие круглые столики с вышитыми скатертями.