Opus 2 - Евгения Сергеевна Сафонова

– Так хочешь? Говори, не стесняйся. – Тёплые пальцы, слегка пощекотав изгиб подбородка, лаской скользнули к ямке меж ключицами, но Еву не оставляло ощущение, что ласка эта в любой момент может перейти в удушье. – После активации заклятия губы отпускает раньше всего.

– Нет, – выдохнула Ева, желая одного: чтобы Кейлус Тибель прямо сейчас оказался как можно дальше от неё. – Не хочу.

Висок согрел смешок, тихий и лёгкий, как прикосновение пальцев к клавишам на пианиссимо.

– Как я и думал. – Отстранившись, лиэр вернулся к пуговицам: судя по скорости продвижения от верхней к нижней, одевать женщин ему и правда было не впервой. – Я не хочу, чтобы ты считала меня врагом. Не в моих правилах делать с людьми то, чего они не желают сами.

– Видимо, по вашему мнению, ваш племянник просто мечтает поскорее отправиться к праотцам.

Внутри Ева тут же отвесила себе подзатыльник, жалея, что ей так быстро разморозили неуёмный язык, но Кейлус продолжил медитативно застёгивать бесконечный пуговичный ряд:

– Как раз об этом я и хотел поговорить. Хочу предложить тебе сделку.

Она промолчала.

Знала, что условия изложат и без ответного вопроса.

– Ты права. Мне нужно падение Айрес. Мне нужна её корона. А тебе, если не ошибаюсь, нужен Уэрти, живой и здоровый.

– И что вы хотите от меня? – не выдержала Ева, когда Кейлус, закончив с пуговицами, в невыносимом гнетущем молчании откинул с плеча за спину светлую копну её распущенных волос.

– Не противься. Будь со мной, пока не исполнится, что должно, помоги осуществить то, что я хочу, и я отпущу тебя. К Уэрти, который твоими стараниями и покорностью останется жив. – Судя по ощущениям, ей заплетали косу; проникновенный голос почти гипнотически сочетался с движениями, переплетавшими длинные пряди методично и любовно, как иные дети возятся с новой куклой. – Откажись, и клянусь: я просажу большую часть своего состояния на услуги «коршунов», которые будут следовать за ним неотступно. Каждый день. Каждый миг. Куда бы он ни направился. Тебя больше не будет рядом, чтобы прикрыть его спину, пока он вершит Мёртвую Молитву, а больше из близких у него нет ни одной живой души. И рано или поздно…

Это прозвучало не угрозой – простым будничным обещанием. И завершило речь многозначительной недоговоркой – за миг до того, как чужие руки наконец перестали её касаться.

– Оставлю тебя поразмыслить над моим предложением. – Кейлус отступил на шаг: глядя в окно невидящим взглядом, Ева услышала, как подошвы его туфель касаются серебристого ковра. – Надеюсь, к ужину ты дашь ответ.

Не оборачиваясь, она слушала, как Кейлус Тибель идёт к двери, чтобы завершить разговор глухим щелчком замка. И понимала, что игры окончательно и бесповоротно кончились.

С момента её гибели и вплоть до сегодняшнего дня ей ни разу не грозила реальная опасность. Даже когда они с Гербертом скользили по грани. Но отныне позволить себе быть упрямым, задиристым, взбалмошным ребёнком – слишком большая роскошь. Этого врага нужно не задирать, не жалить, не пробиваться к мягкому сердцу под ледяной бронёй, а убивать – без прелюдий и без осечек.

К счастью, Ева подозревала, что может ей в этом помочь.

* * *

Тим заглянул в Золотую гостиную получасом позже, когда Кейлус, сидя за клаустуром, довольно мурлыкал себе под нос, записывая новый романс.

– Ваш племянник, – доложил секретарь. – Он ждёт на крыльце.

– Ты не пустил его в дом? – уточнил Кейлус, не отрываясь от нотного листка.

– Как ты и велел.

– Молодец. – Перо аккуратно опустилось в чернильницу, чтобы, скользнув по краю, вернуться к нотным строчкам. – В других обстоятельствах непременно пригласил бы его на чашечку фейра, но не сейчас. Передай, что я слишком занят новым произведением и буду занят таковым в ближайший месяц. Ни в коем случае не переступай порог.

Кивнув, Тим тихо прикрыл дверь. Двинулся в холл мраморными лестницами и коридорами, щедро обставленными безделушками вроде ваз и гнутых бархатных скамеечек, пропитанных ароматом шалфея: Кейлусу нравилось, когда дом благоухает, и экономка не жалела денег на аромалампы и благовонные палочки.

Вернулся ко входу в особняк.

– Я сожалею, тир Гербеуэрт, – сказал Тим, отворяя двери, которые до того нелюбезно захлопнул прямо перед носом у визитёра. – Господин не может вас принять.

Некромант стоял на крыльце. Спокойный, бледный, в том же синем плаще, в котором немногим ранее наведался к брату.

– Я не буду лгать, что прощу вам содеянное, – очень тихо произнёс Герберт, – но, если отпустите её, возымеете шансы остаться в живых.

Тим вскинул брови:

– Не имею ни малейшего понятия, о чём вы, тир Гербе…

– Я не собираюсь играть с вами в игры, – голос Герберта не повысился ни на йоту, но интонации его способны были ужаснуть даже того, кто в принципе мало восприимчив к интонациям. – Я пришёл за тем, что он забрал у меня. Я верну её, хочет он этого или нет. Скажи ему, чтобы он впустил меня, или я сниму охранные чары и войду сам. Но когда я переступлю этот порог, ничего хорошего вам ждать не придётся.

К несчастью, Тиммира Лейда это не убедило. Он был не робкого десятка, слишком верил в Кейла и слишком хорошо держал себя в руках.

– Вынужден сообщить, что любая подозрительная магическая активность в нашем доме, как и взлом защиты поместья, подаст сигнал в штаб городской стражи, расположенный в столице, – равнодушно заметил он. – Если вам так хочется поднять напрасный шум, не сомневаюсь, что Её Величеству будет крайне любопытно узнать, зачем вы вломились в имение вашего дяди.

– Сдадите меня – умрёте сами.

– По-прежнему не понимаю, что вы имеете в виду. Но даже если лиэр Кейлус замешан в чём-либо противозаконном, полагаю, ему оправдаться будет проще, чем вам. – Юноша почти сочувственно воззрился на бесстрастное лицо наследника престола. – Магический почерк на мифической вещи, якобы отобранной у вас, укажет не на него. А плачевной судьбы предмета вашего спора, каким бы он ни был, это не отменит. Разрешите?

Когда, откланявшись, Тим вернулся к Кейлу, тот стоял у окна. Сложив за спиной перепачканные чернилами руки, кузен королевы смотрел, как его племянник, выдавая своё бешенство лишь скоростью шага, почти бегом удаляется прочь от особняка.

– Он вернётся, – сказал Тим.

– Знаю.

– И попытается вызволить её.

– Знаю.

– И не удивлюсь, если сможет.

– Посмотрим.

Поколебавшись, Тим подошёл ближе:

– Если ты расскажешь королеве, кого он прятал в своём замке, он утянет тебя за собой. Ты правда этого не боишься?

– Нисколько. – Кейлус обернулся, явив весёлую до лёгкой