Ворожея из Загорья (СИ) - Нуждина Ирина

— Глупцы, вы не понимаете, кто перед вами. Не мешайте мне, и я вас отпущу.

Маленький помощник рвался в незримых путах, но даже рта не мог раскрыть. Ворожея попыталась освободиться, но чужая воля полностью подчинила её. Невидимая рука усадила Любаву на стул и поставила Шишка рядом.

— Скоро рассвет, пора начинать.

Женщина склонилась над бледной девочкой, испуганно глядящей на неё, и положила руку на мокрый лоб. Раздавшийся детский крик проник внутрь и сжал сердце Любавы. Казалось, с бедняжки сдирают кожу, она выгибалась дугой, силясь сбросить прижавшую её к подушке ладонь. Но даже этот крик не скрыл от ворожеи плача матери за дверью.

Мучительная пытка продолжалась, и Любава чувствовала, как тает её собственная жизнь. Она взмолилась о смерти.

— Глупенькая, не время тебе умирать, — склонилось над ней жуткое лицо пришелицы.

Никто не заметил, когда стихла девочка. Теперь звенящая тишина висела над домом. Женщина распахнула дверь.

— Вы заплатили свою цену. Иди к дочке, — сказала она и через порог перевалилась молодая женщина. Она со слезами поползла к кровати и схватила тонкую ручку, лежащую на одеяле.

Девочка медленно повернулась к матери и слабо улыбнулась ей. Эта улыбка будто стёрла холодную силу, удерживающую Любаву.

— Пошли, с ними теперь всё будет в порядке, — прошелестел голос, и ворожея с помощником подчинились.

Троица расположилась в кухне. За дверью слышались голоса родителей, баюкавших своего ребёнка.

— Приятно слышать эти звуки. Одно из самых приятных в моей работе, — вновь облачённая в капюшон женщина сидела перед Любавой, и свет не проникал под сотканное из тьмы одеяние.

— Кто ты? И зачем пришла сюда? — повторила свой вопрос ворожея.

— Я одна из смертей, — просто ответила женщина. — Я пришла помочь девочке и излечила её.

— Одна из смертей? Вас много?

— Ты так мало знаешь, юная ворожея. Да, нас много. Есть Смерть от старости, есть Страшная смерть. И другие. А я — Лёгкая Смерть. Но мы не только убиваем, мы умеем и спасать.

— А те два ребёнка? Ты и их спасла?

— Да, они здоровы.

— Но почему их родители заперлись в доме и ни с кем не хотят говорить?

— Это было одним из условий. Самое лёгкое, честно говоря. За всё надо платить, и за здоровье своих детей тоже. Мало кто может выдержать крик ребёнка, вы сами это почувствовали. Чтобы излечить, приходится брать в оплату страх, боль и слёзы. Бывает, сердце матери не выдерживает, и тогда её душа уходит со мной, но это не моя цель. Родители платят кровью из своего сердца, а ребёнок — своим криком, своей болью. И ещё не известно, чья боль страшнее — тела или души. В этой деревне я получила плату, на которую рассчитывала. Все живы, и меня это устраивает.

— Поэтому ты взяла слово, что родители тех детей никому ничего не расскажут?

— Конечно. Если другие узнают наперёд, что их ждёт, плата потеряет свой смысл. И моя работа тоже. Приходится соблюдать правила.

— Но что за болезнь поразила бедных детей?

— Ты задаёшь правильный вопрос. Но ответить трудно. Что-то проникло в наш мир и вызывает смерть, не запланированную ни одной из нас.

— Я уже слышала, но так и не поняла! Объясни, что проникло? Как с ним бороться?

— Зачем объяснять, ты сама всё поймёшь. В нашем мире много зла, но такого даже я не упомню. Готовься, битва будет тяжёлой, но ты не одна. Найди союзников, вместе вы победите. А ты ещё и в прибытке можешь остаться.

— Что это значит?

— Сама всё поймёшь, торопыга. Я давно наблюдая за вашими делами и могу тебя похвалить. Держитесь друг друга. А мне пора, рассвет вот-вот начнётся. Завтра я снова приду, ещё одному ребёнку нужно помочь. Захотите, можете посмотреть.

По дому пробежала тень, на этот раз не напугавшая никого, и Смерть исчезла. За дверью девочка попросила есть, и Шишок радостно подскочил, бросившись разжигать печь.

Они вернулись в дом большухи под утро и проспали до обеда. На все расспросы ворожея отмалчивалась, а Шишок рявкнул так, что бабы сбежали из избы и шушукались по дворам. В дом спасённой девочки их тоже не пустили.

Вечером, найдя семью с последним заболевшим ребёнком, Любава и Шишок как могли утешили родителей и остались ожидать новую знакомицу. Ритуал повторился, и ворожея с трепетом дождалась, когда рука Смерти ляжет на лоб истощённого болезнью мальчика.

Крик вновь резанул по сердцу, будто раскалённое лезвие кинжала. Любава вцепилась в стул, на котором сидела, и чувствовала, как по подбородку ползёт капля крови из прикушенных губ. Рядом в плечо уткнулся Шишок, заткнувший ладонями уши, и рукав ворожеи моментально промок.

Снаружи отец рвался проникнуть в комнату, а мать, давясь слезами, шептала ему на ухо, чтобы потерпел ещё немного, хотя у самой душа рвалась на помощь исходящему криком сынку. Любава так и не рискнула облегчить их страдания заклятьем, чувствуя, что седых волос на голове к утру прибавится.

На этот раз Смерть не осталась. Она исчезла сразу после того, как малыш уснул под её рукой. Лишь кивнула напоследок и произнесла:

— Готовьтесь к битве. Если вы не сможете победить это зло, погибнут все.

Утром к седлавшей Колючку Любаве подступили бабы во главе с большухой.

— Прими, матушка ворожея, плату за избавление от лютой смерти! Теперь уж мы покойны, миновало моровое поветрие нашу деревеньку! А избы, где детки хворали, мы сожжём, пусть родители лягут прахом вместе с детьми…

Ворожея развернулась и ухватила большуху за мясистое ухо, сжала так, что та завизжала.

— Слушайте меня, курицы! Не вам, безмозглым, лезть в колдовские дела и не вам рядить, как поступать с захворавшими! Тронете хоть одну избу, я вернусь и ваши рожи прыщами гнилыми покрою! Все дети живы и здоровы, а за косой взгляд в их сторону сами сгорите синим пламенем! И не нужна мне плата, засуньте её в свои жирные жопы!

Разъярённая Любава в полной тишине вскочила на иппу, и та сорвалась с месте. Шишок на своей лошадке еле поспевал за ними.

Глава 10

Когда-то яблоку негде было упасть, так много приходило гостей к Радмиле и Горче, дом их всегда был светлым и весёлым. Всякому путнику были рады, всякий ремесленник мог найти себе работу и получить за неё честные деньги, каждый купец получал место на рынке и был уверен, что его барыш не исчезнет.

Царство Снегирь стало неузнаваемым за считанные месяцы. Вихрем пронеслась по, когда-то, счастливым подданным Мирра, забирая себе всякого мужа и убивая женщин. С недавних времён Мирра загрустила: Велибор, не был подчинён ей полностью. Он не отдавал ей всю энергии, как остальные; отключался во время её любовных утех.

Мирра знала, что вещун убегал, оставляя только тело в её распоряжении. Каждый день после побед над "любимыми подданными" Мирра заставляла приковывать к стене вещуна и обязательно закрывала его заклятьем. Она больше не могла привязывать его к себе магией желания, на это уходило слишком много энергии! А между тем, надо было бы двигаться дальше, наполнять себя и красить этот мирок в чёрно-серое, уютное марево.

Сегодня, Мирра желала снять с себя личину этого мира и отдохнуть в тёплом мраке. В первый день своего пребывания в царском тереме ведьма выбрала себе погреба в качестве опочивальни и места отдыха. Сырость, темнота, почти полное отсутствие свежего воздуха её полностью устраивали, чем-то напоминая родной мир.

Её тяготило одиночество, любимец тёмных родителей теперь назывался Хозяином, а раньше был любимым братом Киром. Он изгнал её из родного дома, да что там дома, мира! И теперь Мирра очень желала рассчитаться, для этого ей просто необходимо поглотить этот мир и проникнуть со своим войском в вотчину брата. Червоточину Кир сам ей организует, любит, шельма, поворовать души из разных параллелей, это и надо использовать.

Личина была сброшена, чёрные руки-щупальца нежно обволакивали холодные полы, растекаясь по ним и поглощая темноту. Грудь, безобразно отвисшая после перевоплощения, с удовольствием вбирала в себя сырость подземелья.