Ангелы плачут в июне (СИ) - Наталия Неткачева

Я не без труда выдержала его взгляд.

- И что будешь делать, сожжёшь меня?

В глазах цвета стали и расплавленного серебра действительно горело пламя, пламя ненависти. Да, пожалуй, вот прямо сейчас он может это сделать.

- Не собираюсь пачкать руки. И без меня желающие найдутся! Да будет тебе известно, в интернете уже несколько лет существует сообщество памяти жертв Зверя, то бишь твоего кровавого предка. В него входят члены семей погибших от его руки женщин. Это как минимум человек пятнадцать! Им всем известно о твоём существовании.

Оглушённая полученной информацией, я бессильно опустилась в кресло. Пятнадцать человек, которые мечтают разорвать меня на кусочки?! Дикость, какая! Это просто не может быть правдой!

- Давно пора выложить там твои координаты и фотографию - врага надо знать в лицо.

- Почему же ты до сих пор этого не сделал?

Он нахмурился:

- Могу сделать прямо сейчас! И не надейся, что удастся сбежать!

Я снова встала, голова вдруг стала тяжёлой, ноги ватными, на плечи навалилась свинцовая усталость.

- Все эти люди мечтают меня убить?

- Большую часть, как и меня, беспокоят в основном генетические последствия. Но некоторые, да, настроены весьма радикально. Например, если до тебя доберётся некто под ником ОРК, твоим самым заветным желанием будет быстрая смерть.

- Око за око, зуб за зуб, как это по-человечески! Животные более милосердны.

- Не похоже! Твой отец был животным! - сердито напомнил Алан. Градус ярости немного спал, он заметно успокоился. Я же, напротив, завелась:

- Он был душевнобольным! Не ведал, что творит. А эти пятнадцать человек, включая тебя, надо полагать люди цивилизованные, отдающие себе отчёт в своих поступках. Уверена, они прекрасно понимают, что теоретически я не имею никакого отношения к их трагическому прошлому. Тем не менее, все жаждут моей крови. И это, по-твоему, нормально?!

- Вполне естественное желание, - охотно объяснил Алан. - Никогда не пробовала поставить себя на их место? Например, на моё?

- А ты никогда не пробовал влезть в мою шкуру? - разозлилась я. - Хватит морщиться и строить из себя жертву! Да, ты потерял мать, сожалею! А я потеряла всё! Моё детство закончилось в девять лет, когда арестовали отца. Привычный мир рухнул, оказался ложью, миражом. А затем начался бесконечный бег по замкнутому кругу! Я не понимала, почему нужно уезжать из города, в котором мы только что обустроились, бросать школу, где меня всё устраивало. Почему я не могу завести друзей? Почему у меня теперь другая фамилия, а моя настоящая - под запретом! Даже имя - чужое! Думала, пройдёт время и всё забудется, изменится в лучшую сторону! Увы, прошло шестнадцать лет, а я всё так же бегу по кругу. У меня нет дома, нет друзей, нет будущего и даже моё настоящее полностью подчинено прошлому! Я смирилась с тем, что никогда не смогу жить как все! Что у меня не будет семьи, детей, потому что, грамотей, я и без тебя прекрасно знаю о генетической основе наследственности! Но знаешь, это далеко не райская жизнь. Так что давай, вызывай своих инквизиторов. Может, оно и к лучшему: мне терять нечего!

Алан долго буравил меня странным взглядом, потом холодно подытожил:

- Браво! Я чуть не прослезился!

Усталость навалилась с новой силой. Я подошла к окну и, прижав пылающий лоб к прохладному стеклу, тихо, но твёрдо сказала:

- Пошёл вон!

Глава 20

В дверь позвонили. Потом ещё и ещё - долго, настойчиво тревожно.

- К тебе посетители. Я, как твой ассистент вынужден остаться. Должен же кто-то тебя контролировать, - надменно заявил Алан. Ох, зря он рискует, уходить нужно вовремя.

- Пошёл вон!!! - рявкнула я так, что с балконной кормушки улетели все воробьи, а позади кто-то испуганно ахнул. Увы, не Войнич.

- Простите, я не вовремя! - растерянно пробормотала вошедшая незнакомая женщина.

Приглядевшись, я поняла, что передо мной состарившаяся и измождённая версия Алины: те же глаза, овал лица, шея только в более дряблом потрёпанном жизнью варианте.

- Всё нормально, у него проблемы со слухом, попробуем язык жестов, - я недвусмысленно указала Войничу на дверь. Он ушёл, продолжая хмуриться.

- Проходите, вы… мама Алины?

Она удивлённо распахнула покрасневшие от недавних слёз глаза и кивнула.

- Садитесь, пожалуйста.

Женщина тяжело опустилась в кресло и всхлипнула:

- Навещала внучку в санатории, я так редко её вижу… Алина сказала, что отдала вам одну вещь, принадлежащую мне - медальон.

- Да, верно. Галя всё ещё без сознания?

- Нет, недавно пришла в себя. Алина с мужем сбираются увезти её в Москву… Никто так и не понял, что произошло. Говорят, в этот раз даже приступа не было, она просто упала, словно её ударили. Простите, - она достала из кармана легкого бежевого пиджака не первой свежести носовой платок и промокнула вновь набежавшие слёзы.

Словно ударили - как точно сказано! Если бы она знала, насколько точно - всё повторяется! Сейчас физическое тело Гали ощущает всё, что чувствовала Лариса пятнадцать лет назад. Её оглушили, когда похитили, отсюда внезапное падение Гали. Пару часов Лариса провела без сознания, её племянница - тоже.

- Вы извините, что я без предупреждения, мне бы медальон забрать. Алина сказала, что отдала его вам вместо своего по ошибке, у меня есть точно такой же с её волосами и фотографией. А этот… в нём…

- Знаю, ваша вторая дочь. Алина рассказала, я сожалею…

Платок уже не помогал, она на мгновение закрыла лицо руками.

- Да, Лариса… А вы лечили Галю? Видно всё совсем плохо, раз Алина решилась к местным целителям обратиться, она ведь провинциалов ни во что не ставит.

- Я всё ещё надеюсь, что смогу ей помочь.

- Помогите, пожалуйста! Она ведь совсем ребёнок - двенадцать лет, столько же было моей Ларисе!

- Я постараюсь.

- Это ведь хорошо, что она пришла в себя. Она будет жить?

В мокрых от слёз глазах светилась надежда. Я вздохнула. Ага, целых три дня, а потом, если не справлюсь…

- Для этого нужно кое-что сделать. Понимаю, звучит странно, но чтобы помочь Гале, необходимо выяснить, что случилось с Ларисой.

Пожилая копия Алины подняла бледное лицо, надежда в её глазах быстро угасала:

- Боюсь, это невозможно. Прошло пятнадцать лет, милиция ничего не нашла, я уже не надеюсь…

- Но вы бы хотели узнать…

- Её нет в живых с тех самых пор - я это чувствую, - горько вздохнула женщина. Я только сейчас поймала себя на мысли, что она так и не представилась. - Но каждый год я ставлю дома свечу возле её фотографии и иду к тому магазину - просто постоять там и помянуть мою девочку, потому, что больше негде. Хотелось бы мне знать, где она упокоилась? Господи, конечно! Больше всего на свете, я хочу просто прийти на её могилу и…, - она не выдержала и, сгорбившись, затряслась от беззвучных рыданий. Мать, потерявшая ребёнка - душераздирающее зрелище. Тот, кто говорил, что время лечит, наверное, имел в виду простуду.

Я присела рядом на подлокотник кресла и успокаивающе погладила женщину по вздрагивающим плечам.

- Не буду давать громких обещаний, но надежда есть, я постараюсь помочь.

- Думаете, это возможно после стольких лет? - в заплаканных синих, как у Алины глазах, снова блеснула надежда.

- Я не очень верю во всё это, - она обвела рукой мою комнату. - Однажды лет десять назад обратилась к одной гадалке с фотографией Ларисы, а та сказала, что моя девочка жива, что она сама сбежала из дома и сейчас живёт с каким-то мужчиной в Турции, ну разве не бред?!

- Простите, как вас зовут?

- Татьяна.

- Татьяна, я, к сожалению, не могу вас обнадёжить: Ларисы, как вы и сами поняли, нет в живых уже пятнадцать лет. Но с вашей помощью я могу попытаться найти… останки. У меня только два условия: не задавайте вопросов и делайте то, что я попрошу.

Она всё ещё колебалась:

- Я не смогу заплатить много.

- Мне нужны лишь ваши воспоминания: всё, что касается исчезновения Ларисы. Не спрашивайте зачем, просто доверьтесь мне.

Татьяна тяжело вздохнула. Попыталась найти в набитой всякой всячиной сумке брошенный туда недавно платок, не смогла и рассеянно вытерла слёзы рукавом пиджака.

- Хорошо, я расскажу. Нужно собраться с мыслями, столько лет прошло!

Я снова погладила её по плечу:

- Если позволите, я предпочла бы увидеть всё лично. Иногда подсознание помнит больше, чем доступно сознанию.

- Вы будете читать мои мысли?

Я невесело усмехнулась:

- Я буду их думать. Стану вами на несколько мгновений, переживу всё, что пережили вы.

В глазах женщины отразилась мглистая дождливая и беспросветная тоска:

- Переживёте?! Вы хоть представляете, каково это - потерять ребёнка?!

Сердце болезненно сжалась. Я даже не представляю, каково это иметь ребёнка, а сейчас придётся пережить его потерю. Бр, как же я люблю свою работу!