Аль-Амин и аль-Мамун - Джирджи Зейдан

— Ну, какой сейчас сон! — услышала она слова Дананир. — Позволь Маймуне побыть с нами. Клянусь, эта ночь — одна из самых памятных для меня, мне так приятно вновь увидеть вас! — Она протянула Маймуне руки и заключила девушку в объятия. — Особенно мою милую Маймуну! Дай же мне на нее еще полюбоваться!

Маймуна просияла и, будучи не в силах сдержать буйного восторга, рассмеялась и осыпала Дананир градом горячих поцелуев.

Глава 19. Луч надежды

Аббада поблагодарила Дананир за доброту и ласку, и все трое остались сидеть, предаваясь приятной беседе. Вскоре послышался стук сандалий лекаря в галерее и, словно в ответ ему, сильнее застучало сердце Маймуны.

Дананир поднялась навстречу Бехзаду. Он был в своем прежнем наряде, только вокруг головы повязал куфию[40], края которой ниспадали ему на плечи; было видно, что он собрался в дорогу.

— Что это, наш лекарь уезжает?! — воскликнула Дананир.

— Я немедленно должен отбыть по важному делу, — сказал Бехзад. — Мне и самому хотелось бы остаться, но, увы, так надо. Завтра же, если богу будет угодно, я ворочусь.

Аббада и вслед за ней Маймуна подошли к двери. Бехзад остановился на пороге.

— Ступай, сынок, да сохранит тебя всевышний, — промолвила старуха. — Желаю тебе поскорее вернуться, смотри, не забудь о нас!

Бехзад ласково и почтительно погладил руку старой женщины.

— Боже упаси, как я могу забыть вас! Дананир, — обратился он к наставнице, — я вверяю тетушку твоим заботам. Хотя знаю, что тебя не нужно об этом просить, я вижу, как ты любишь ее.

Маймуна стояла рядом с Аббадой в полной растерянности, чувствуя, как дрожат ее колени. Она уже приготовила слова прощания, но язык не повиновался ей.

А Бехзад, попрощавшись с Аббадой, протянул Маймуне руку. Рука девушки была холодна и дрожала. Дрожь эта передалась ему, он незаметно сжал пальцы Маймуны чуть сильнее и взглянул на Дананир.

— А можно доверить тебе и Лямию? Конечно, лучше бы поручить ее нашей госпоже — Умм Хабибе, но она и так о ней позаботится, ведь они уже подружились. Поэтому мне, пожалуй, стоит просить Лямию быть теперь моей заступницей перед нашей госпожой.

Он перевел глаза на Маймуну, продолжая нежно сжимать ее пальцы; в ответ рука девушки задрожала сильнее.

— Ты согласна? Как тебе удалось столь быстро покорить нашу госпожу? Она относится к тебе так, словно вы знакомы многие годы.

Бехзад вдруг улыбнулся, и его внезапно засиявший взгляд почти выдал долго скрываемую тайну. А Маймуна и не пыталась притворяться: ее охватили сразу и смущение, и радость, и благодарность за добрые слова и ласку, которые могли говорить только о том, что и он любит ее. Она не нашлась, что сказать в ответ, и только опустила глаза. Радостная улыбка освещала ее лицо. Не есть ли это лучший ответ девушки в подобном случае?

А Бехзад словно очнулся и, казалось, пожалел о том, что позволил себе лишнее. Он выпустил руку девушки и вновь стал сдержанным и серьезным. Отвернувшись от Маймуны, он коротко простился с Дананир и со словами: «Вверяю судьбу вашу господу, увидимся завтра», быстро вышел.

Дананир внимательно наблюдала за только что происшедшей сценой, она заметила перемену в поведении Бехзада и обрадовалась: ведь он был так холоден с Маймуной, когда здесь впервые встретил ее.

Проводив Бехзада, воспитательница вернулась к гостям.

— До чего же странный человек этот наш лекарь, — заметила она. — Только видишь, что он присел, как вдруг он вскакивает и бежит куда-то сломя голову. Не могу его понять!

— Да, — согласилась Аббада, — и с нами он всегда так. Не помню, чтобы он, при всей своей доброте, посидел у нас часок лишний. Вечно какой-то сумрачный, озабоченный. Первый раз сегодня улыбнулся, да и то ненадолго — опять насупился.

А Маймуна после кратковременной радости вновь погрузилась в печальные размышления. Почему он так внезапно бросил ее руку и отвернулся? Куда он ушел? Встретятся ли они завтра? Потом она немного отвлеклась разговором, а вскоре Дананир попрощалась с ними и предложила идти спать.

Глава 20. Притон бродяг

Теперь читатель знает, что под именем богослова Садуна скрывался не кто иной, как Сельман, который по приказу своего господина бродил среди простого люда, узнавал о его настроениях и даже завел дружбу с самим предводителем бродяг аль-Харишем. Как они условились в лавке виноторговца, случись Сельману задержаться, он должен был разыскать аль-Хариша в притоне для бродяг. И хотя напрасно, как теперь выяснилось, Сельман так торопился во дворец рассказать лекарю о смерти халифа, зато он узнал от Бехзада историю о нарушении присяги аль-Мамуну. Теперь, если аль-Хариш поведет Сельмана к начальнику тайной службы, можно будет ошеломить того этой новостью, и тогда Ибн Махан сразу уверится в том, что Садун подлинный ясновидец.

Проводив своего господина, Сельман запер дверь и переоделся: вскоре из домика вышел человек в черной чалме, с пейсами и седоватой бородою, облаченный в джуббу. Он подошел к мулу, сел в седло и тронул поводья.

Уже перевалило за полночь. Все дома были погружены в сон. Перекликались только ночные сторожа, совершавшие свой обычный обход; всех подозрительных они задерживали, но внушающий почтение облик Садуна служил ему надежной защитой.

Вскоре он подъехал к Багдадскому мосту, по обоим концам которого стояла вооруженная стража. Этот мост надо было миновать, чтобы попасть на западный берег, где в квартале аль-Харбия обосновались бродяги. Садун смело въехал на мост и, никем не задержанный, достиг западного берега, с которого начинался старый Багдад — подлинный город аль-Мансура. Всадник очутился среди тесных улочек старых кварталов, считавшихся прежде предместьем. В начале каждой улицы висели масляные фонари, стояли стражники, вооруженные мечами и палицами.

Садуну стало не по себе, но он подавил страх и окликнул одного стражника, а когда тот подбежал, то сказал ему строго:

— Ступай вперед и проведи меня к бродягам.

Услышав повелительный голос и увидав одеяние всадника, стражник смекнул, что этот иноверец, должно быть, один из приближенных ко двору: либо лекарь, либо звездочет.

Он послушно отправился вперед и вскоре вывел Садуна к огромному строению. Вход в него охраняли двое бродяг, на которых не было ничего, кроме изаров[41] и шапок из пальмовых листьев. Они, видимо, узнали верхового, потому что подбежали к нему и помогли спешиться.

— Наш господин ждет тебя, — сказал один из них. — Сейчас он уехал ненадолго, но скоро вернется. Нам он поручил встретить тебя и провести в залу, где тебе следует его ожидать.

Садун, опираясь на посох, двинулся вслед за бродягой. Они прошли через галерею и оказались во внутреннем дворике, через который попали в просторную залу. Многочисленные светильники свешивались с потолка, пол был устлан коврами с богатой вышивкой; на коврах всюду были разбросаны подушки. Бродяга пригласил Садуна присесть на подушку у правой стены.

Тот сел. Впервые ему удалось проникнуть в логово аль-Хариша, но поразило Садуна не богатое убранство залы. Гораздо большее впечатление производило развешанное по стенам оружие и боевое снаряжение. Помимо обычных мечей, луков и копий, здесь были пращи различных видов: либо из кожи, либо сплетенные из конского волоса или шелка. Рядом висели торбы, наполненные камнями. В одном из углов Садун увидел длинные шесты из крепкого вяза — с их помощью бродяги легко перепрыгивали через неширокие каналы. Тут же лежали веревочные лестницы с железными крючьями на концах, которые можно было забросить на крышу дома, чтобы взобраться на него; такие лестницы назывались штурмовыми. Еще он увидел сосуды с нефтью, которой пропитывалась туго скрученная ветошь и, подожженная, закладывалась в метательную машину.

Самих метательных машин здесь не было, кроме одной, маленькой, предназначенной для метания стрел или зажигательных снарядов; приспособлений для бросания больших камней тоже не было видно. Зато в центре залы высилась пирамида из палиц — здоровых дубин, утыканных железными гвоздями. Были там гвозди из серебра и даже золота, — видимо, палицы эти принадлежали главарям. Садун заметил также палицы, целиком сделанные из стали.

На полках вдоль стен он разглядел кучи свинцовых лепешек, которые бродяги запускали в своих врагов. Такая лепешка, кинутая с большой силой, могла поразить сразу нескольких противников. И много еще других предметов, с помощью которых можно было кого-либо убить или что-то сломать, а также груды скрученных веревок, — словом, все, что необходимо было бродягам в их гнусном ремесле, увидел Садун в этой зале.

Глава 21. Начальник тайной службы

Вскоре Садуна охватило беспокойство — прошло всего полчаса, а ему казалось, что он ждет аль-Хариша целую вечность. Он стал перебирать в памяти странные события минувшего дня. Вдруг послышался шум у дверей залы, и Садун понял, что аль-Хариш вернулся. Он оправил одежды и приготовился встретить предводителя бродяг.