Игра влюбленных - Джудит Мэлори

Денвер распахнул перед ней дверь, пропуская ее вперед. И как только Люси переступила порог, то восторженно воскликнула:

— Это мастерская, да? Ты приготовил для меня мастерскую?

У нее перехватило дыхание. Когда она только начинала увлекаться живописью, в те времена была еще жива мама, для нее выделили комнату, где она могла без помех учиться и пробовать писать кистью. Но та комната не шла ни в какое сравнение с тем, что для нее приготовил Денвер. Мольберты, краски, палитра, художественные принадлежности…

Люси быстро развернулась и, не скрывая своей радости, кинулась к Денверу, точно маленькая девочка, обняла его за шею и крепко поцеловала.

Поцелуй получился более интимным, чем она предполагала.

Но она быстро отстранилась и смущенно сказала:

— Денвер, это роскошный подарок. Я не ожидала… Спасибо тебе большое.

— Ты довольна? — Было видно, что Денверу приятна ее радость.

— Конечно! О лучшем не стоит и мечтать! И сам дом, и мастерская просто великолепны! — Ее переполняли эмоции. — Кстати, а что это за дом? Я ни за что не поверю, что он был построен в девятнадцатом веке.

— А никто и не собирается с тобой спорить. В конце концов, это ты у нас специалист по искусству. — Денвер по-прежнему не желал отпускать Люси от себя. Теплое тело жены возбудило его, и он с трудом сдерживал желание заняться любовью прямо тут, посреди комнаты. — А как ты отреагируешь, если я скажу, что этот домишко перешел к тебе по наследству?

— То есть как?

— Очень просто. Когда я приобретал здесь землю, то агент мне рассказал полулегенду-полубыль о том, что в девятнадцатом веке на этом месте располагалась резиденция одного русского князя. Тому не повезло с женой, она отличалась сварливым характером и наотрез отказывалась путешествовать с мужем. Америку и вовсе считала варварской страной, где индейцы встречаются едва ли не на каждом шагу и непременно со всех снимают скальп. Вот князь и искал уединения на стороне. Агент рассказал, что с князем путешествовала молодая цыганка, женщина удивительной красоты. С женой у князя к тому времени окончательно расстроились отношения, и он перебрался жить в Америку и, естественно, привез с собой цыганку. Та не захотела жить в одном особняке с князем, и он приказал построить ей этот домик. По стечению обстоятельств она тоже увлекалась живописью.

Денвер замолчал, прервав рассказ.

— И что было дальше? Наверняка словоохотливый агент не забыл тебе поведать и конец истории. — Люси была неравнодушна к историям со счастливым концом, хотя и понимала, что в данном случае он маловероятен.

Денвер усмехнулся.

— А дальше пошла мистика. Голубки прожили вместе около трех лет, когда однажды грозовой ночью цыганка исчезла. Князь не нашел ни ее прощального письма, ни каких-либо следов. Абсолютно ничего. Он сбился с ног, разыскивая беглянку, но безрезультатно. Через год князь вернулся в Россию. О дальнейшем история умалчивает.

— Странно и грустно. — Люси наконец-то удалось освободиться от рук мужа, и она прошла в глубь комнаты, дотронулась до старинной софы, высоких резных стульев. — Здесь многое осталось нетронутым. Неужели за столько лет никто ничего не пытался изменить?

— По всей видимости, нет. Но, возможно, вся история — простая уловка агентов по недвижимости, не более.

— Сколько лет ты живешь здесь?

— Чуть больше пяти.

— И надо думать, что нечасто заглядывал сюда?

— Ты имеешь в виду этот домик?

— Да.

— По-моему, один раз, когда впервые приезжал с агентом, и потом, за все годы, может, раз или два.

Мужчины — что с них взять? Материалисты и прагматики, не желающие пускать в свой мир даже маленькую кроху романтики и мечтательности. Люси более пристально посмотрела по сторонам.

— Я рада, что у тебя не было времени и ты ничего здесь не менял, — проговорила она после некоторого молчания. — Мне хочется получше все осмотреть.

— И что ты надеешься обнаружить? — В голосе Денвера снова зазвучали насмешливые нотки. Он сложил руки на груди и облокотился о дверной косяк, внимательно наблюдая за Люси.

Ей не понравился его тон, но она не стала заострять на нем внимания. В последние дни они не ссорились, и ей меньше всего хотелось возвращаться к прежним отношениям.

Она относилась к числу тех женщин, которые стремились создать в доме уют и спокойствие.

— Картины, — коротко бросила она.

Денвер тотчас нахмурился.

— Какие картины? Той цыганки? Но, Люси, прошло столько времени! Ничего не сохранилось!

Та упрямо сжала губы.

— А ты смотрел?

— Нет, конечно!

— Тогда и не говори…

— Люси, мне не нравится твое настроение.

— А мне не нравится твой тон, — не удержалась девушка. В конце концов, сколько можно? — Этот милый домик теперь моя мастерская, и я собираюсь здесь все осмотреть. Я уверена, что непременно выясню что-нибудь интересное! И не порть сюрприз своим недовольным видом!

— Снова показываешь коготки? — промурлыкал Денвер, прищурив глаза.

— Денвер, ты невыносим! Неужели тебе хочется, чтобы мы поругались? — Люси уперла руки в бока и повернулась к мужу лицом. — Чем ты недоволен?

Денвер ответил не сразу. Он подошел к жене практически вплотную и положил руки ей на плечи.

— Извини, ты права, на меня что-то нашло. Не сердись, я готов загладить свою вину.

Люси подалась вперед и оказалась в его надежных объятиях, под своей маленькой ладонью она почувствовала, как бьется его сердце.

— Уже поздно, — прошептала она, уткнувшись ему в плечо. — Мне кажется, нам пора возвращаться.

В ответ она услышала его хрипловатый смех.

— Совершенно с тобой согласен. — И затем последовала более интимная реплика: — Я целый день мечтаю оказаться с тобой в постели. И поверь, не для того, чтобы повернуться на бок и уснуть. Я хочу тебя… Хочу прикасаться к тебе и чувствовать тебя…

7

Люси в последний раз посмотрела в зеркало, убедилась, что нежно-лиловое платье сидит на ней замечательно, глубоко вздохнула и вышла из комнаты.

Так, подбородок выше, радостная улыбка на губах, и не сметь волноваться!

Неделя пролетела быстро, в хлопотах и заботах. Люси не могла не признать, что ей понравился дом Денвера, обставленный со вкусом, без вычурности и показной роскоши. Она ничего не стала менять, возможно, чуть позже, ей и захочется внести в дом что-то свое, но пока ее мысли были заняты предстоящим знакомством с его родными.

Нанси ей помогала во всем. Она как бы невзначай рассказала о том, что любит и предпочитает миссис Денвер и чего ни в коем случае не следует делать. От Нанси Люси узнала, что миссис Денвер души не чает в сыне, и так как он долгое время не женился, то проявляла в его судьбе самое активное участие. Только в этом вопросе Денвер продемонстрировал знакомое Люси упрямство, и те девушки, которых ему представляла мать, не вызывали в нем особого интереса. Возможно, он с кем-то и ужинал, посещал оперы и приглашал на премьеры, но это были временные увлечения. Нанси призналась, что подозревает, что Денвер делал это намеренно, не желая расстраивать мать. У миссис Денвер всегда было слабое здоровье, и она мечтала видеть своих детей счастливыми. Лиза и Алекс давно обзавелись семьями, и только Денвер не желал себя связывать брачными узами.