Газета Завтра 33 (1082 2014) - Газета Завтра Газета

"Манифеста" - проект 1989 года.  Политической задачей биеннале называли "культурное объединение двух Европ: бывшего коммунистического и западного блоков". С Петербургом "Манифеста" впервые вырвалась за пределы Европейского Союза. Тех двух  Европ, которыми биеннале интересовалась 20 лет назад,уже не существует.

***

"Манифеста 10" не первая и не последняя биеннале современного искусства в России. Внимания достоин разве что прорыв. Демонстрация искусства -  на которое жалуются дворники европейских стран: выбросят его, как мусор, на свалку, а потом возвращай - проходит в Эрмитаже, в год 250-летия хранилища сокровищ. История учит тому, что ничему не учит. И современное искусство, с претензией на новую сакральность, эксгумирует всё тот же новояз.  Ида Авербах в работе "От преступления к труду" (1936 год) говорит о "скверном людском материале", Екатерина Деготь в статье о "Манифесте 10" (2014 год) -  о "человеческом сырье": 

"Хотя "Манифеста" только один раз проходила в стране бывшего коммунистического лагеря, она является детищем 1989 года, когда были открыты одновременно новые рынки и новые залежи разнообразного, в том числе культурного и человеческого сырья ".

Парадоксально, но факт. Все те же "совки" в ермолках всё тех же "коммуняк" продолжают экспортировать в страну русского авангарда - "трансгрессивный эстетический жест".

На фото: Томас Хиршхорн, "Срез". Инсталляция представлена как "метафора истории с атрибутами обычной петербургской квартиры"

Апостроф

Евгений Сидоров

14 августа 2014 0

Культура

Даниэль ПЕННАК. "Дневник одного тела". - М.: Эксмо, 2014, 410 с.

Говорить о том, что же представляет собой "Index Librorum: интеллектуальная проза для избранных", новая серия издательство "Эксмо", пока еще рано - книг вышло мало, авторский ряд неоднородный: неизданный у нас доселе Томас Пинчон и относительно свежий Том Вульф соседствует с молодыми российскими авторами (и надо признаться - если серия пойдет ко дну, то наверняка благодаря им).

"Дневник одного тела", последний на сегодняшний день роман известного французского писателя Даниэля Пеннака, представляет особый интерес хотя бы потому, что в России Пеннак известен, прежде всего, как автор детских книг и книг о детях. А между тем - живой классик французской литературы, и вошел в нее он все же не детскими книгами.

"Каждый предмет - это прежде всего - предмет интереса. Значит, мое тело тоже предмет интереса"

Собственно, в названии отражена вся суть - книга эта - действительно дневник, который ведет человек, фиксируя свое Я, свое время, да и вообще все, через свое тело. Диапазон: 12 лет, 11 месяцев, 18 дней - 87 лет, 19 дней. От первого страха до последнего вздоха. Отец передает дочери дневник - от поколения, где тело непознано и требовало раскрытия, к поколению, где тело повсеместно, демонстративно и лишено всякой загадки.

"Что же касается врачейнаших, сегодняшних то тут все просто: они до тела уже не дотрагиваются. Оно стало для них чем-то вроде клеточного пазла: его просвечивают рентгеном, делают ему эхографию, сканируют, исследуют - тело биологическое, молекулярное, чуть ли не антителоСвой дневник я писал о другом теле - о нашем спутнике, о машине, благодаря которой мы существуемречь идет не о трактате по физиологии, а о моем сокровенном, о неком тайнике души, который во многих отношениях мы воспринимаем как нечто самое обыденное".

Книга получилась невероятно физиологичной - описаны все аспекты тела, все процессы, все сюрпризы, какие только возможны, и описаны по-французски сочно - без мещанской скромности, но и без чрезмерной выпуклости. Описано как есть - то полип в носу оторвется, то пещеристое тело не вовремя набухнет, да и результаты детского эксперимента по пробуждению ото сна воздействием на все органы чувств разом превзошли все ожидания (а ведь наверняка все задумывались о том, что же произойдет).

Но все это фон, или даже зеркало, в котором отражается время - слюна, которой в книге хватает, ярче всего проявляет себя в плевке вишиста в лицо бывшего школьного товарища, а если что и есть отвратительного в теле для главного героя, так это вариант единого тела марширующих перед ним "бошей"

Но и это, пожалуй, не главное. Переход от ребенка к подростку вполне четкий и простой - появление тайны:

"Вы вырастаете, и ваши сокровенные места становятся неизвестны самым близким людям, тем, кто знает вас лучше всех. Все становится тайным. А потом вы умираете, и все снова становится явным. Когда папа умер, его обмывала Виолетт".

Следующий переход не сложнее - познать чужую тайну:

"Сюзанна уехала обратно к себе в Квебек. Войны заканчиваются для всех. Мы достойно отметили разлуку: царапина на правой щеке. След укуса на мочке левого уха"

А вот определить переход от зрелости к старости уже не так просто. Дети? Очки? Внук? Похороны внука? 50 лет? 55 лет?

"Некоторые перемены в нашем теле наводят меня на мысль об улицах, по которым мы ходим годами. В один прекрасный день вдруг закрывается какой-то магазин, вывеску снимаюти ты не можешь вспомнить, что же там было раньше, всего неделю назад"

Наверное, секрет в том, что читатель сам определят тот момент, когда герой становится старым, исходя из своего собственного возраста и ощущений своего тела.

"Когда мне было двадцать лет, потягиваясь, я как будто взмывал в воздух. Сегодня утром, потянувшись, я почувствовал себя распятым на кресте".

Переход от старости к настоящей старости гораздо более прозрачен и неприятен. Герой умирает, и умирает долго, наблюдая за ним, несчастным, так и хочется сказать - когда же черт возьмет тебя! Но не от жестокости, а исключительно из сострадания. Старость, данная нам в ощущениях/описаниях тела, отвратительней и страшнее любых выделений, марширующих бошей, полипов и старческих пятен, этих "кладбищенских цветочков".

В последнее время, появилось множество книг, так или касающихся физиологии - о тайнах мозга, о таинственных паразитах внутри нас. Это всё - вокруг да около. Да и отношение к телу весьма странное - исследуют его роль в культуре, исследуют его образы в искусстве. Но книг, которые рассказали бы главное: что же это такое - тело, и как в нем жить - нет.

Наверное, это оттого, что книга такая возможно только как дневник. Дневник конкретного человеко-тела, проживающую конкретную жизнь подчиненную идее понять и описать свое тело, то есть самого себя. На такое никто не пойдет, и вполне возможно, что эта книга так и останется единственным в своем роде дневником одного единственного тела.

Музон

Андрей Смирнов

14 августа 2014 0

Культура

АРТ-ПРОЕКТ АРТЕЛЬ. "Записки метафизика, или песни о том, чего нет"

Традиционно удивляюсь активности кимовской формации: с ноября 2011 года группа выстреливает уже пятым альбомом. Да, можно найти и в России, примеры более активного производства (те же летовские сессии "Гроб-рекордс"), однако "Артель" действует именно как единое целое. Безусловно, меняясь, увлекаясь, находя новые основания для проявлений. 

После внушительного "Украшения современной музыки" "Артель" вновь обратилась к компактному получасовому объёму и к почти сакральной для группы девятке композиций.

За прошедшее время группу полюбил "Маяк", что неплохо, хотя не факт, что для основной аудитории радиостанции приемлемы экспериментаторы, склонные к эгоцентризму. В качестве превью к альбому проходит непростое заявление: "Слухи мимикрируют под пропаганду. Вера - под религию. Мы пытаемся соответствовать своему личному идеалу, который со временем мимикрирует под реальность. Мы мимикрируем под этот мир, считая, что меняем его. Хотя всего этого просто нет...". Да и само название пластинки - явный вызов - за века от Андроника Родосского, поименовавшего метафизикой группу трактатов Аристотеля о "бытии самом по себе", мы уже проходили и  через апофеоз объявленной метафизике "войны без правил".

Сложносочинённое тревожное вступление, музыкальная гамма, как водится, разнообразна: лоу-фай рок-н-ролл, блюз, психоделический фолк, вплоть до индустриально-металлических ходов и альтернативного кантри.

Вот едкая социальная сатира с метафизическими обобщениями; вот "НацДемБлюз" - одновременно опыт уважительного осмысления и пародия, что неизбежно, ибо сама идеологическая конструкция, не беря в расчёт содержание, вопиюще несамостоятельна и реактивна; вот мрачноватое "Оно", вызванное не то Стивеном Кингом, не то Зигмундом Фрейдом. И резкий вывод - "Я не вижу смысл покупать билет на поезд, что идёт на тот свет".