Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVII веках - Владимир Шишкин

Что касается Вашей персоны, иностранцы часто находили повод сказать, видя, как Вам прислуживают простые повара и поварята, что другие короли пользуются только услугами дворян». Это точное замечание главного министра Франции дает представление о внешней скромности двора и явном несоблюдении придворного церемониала Людовиком XIII. Король видел, что многие дворяне разоряются посредством непомерных растрат на жизнь при дворе. Равнодушный, как и его отец, к блеску придворной жизни, тяготясь придворными празднествами и не понимая их смысла, он с 1626 г. специальными эдиктами ограничивал «чрезмерную роскошь и излишние расходы» дворян на одежду, мебель, экипажи, стол, игры, слуг и лошадей. Немногословный, скромный и замкнутый, король своим примером создавал придворный стиль жизни в своем вкусе, заставляя придворных быть умеренным во всем. Двор, особенно его женская половина, по возможности уклонялся от выполнения этих предписаний с молчаливого позволения обеих королев. Скромность и простота двора первых Бурбонов отразилась даже на придворной речи, когда интеллектуальный и изысканный язык ренессансного двора второй половины XVI в. уступил более простому, урбанизированному и обше-[112]распространенному языку двора первой половины XVII в.

Неспособность и нежелание Людовика XIII следовать церемониалу во многом объясняется как особенностью его личности, так и позицией дворянства, которое не принимало строгие дворцовые регламенты в духе Генриха III. Усиление авторитарного пресса короны порождало многочисленные придворные интриги и заговоры, направленные против короля и кардинала Ришелье. Война, сначала скрытая, а затем и явная, с габсбургским блоком, Империей и Испанией, а также подавление внутренних мятежей знати отняло у Людовика XIII большую часть его царствования. Дворцовая жизнь уже в 20-е годы XVII в. постепенно сосредотачивалась вокруг Анны Австрийской, которая ее успешно поддерживала. Король большим усилием воли заставлял себя присутствовать на придворных праздниках и официальных приемах в Париже, предпочитая пребывать с малой свитой в своих загородных замках Сен-Жермене и Фонтенбло. Способствуя численному росту и обновляя структуру двора, вмешиваясь в придворные назначения и Диктуя двору свои вкусы, он продолжал вместе с тем каждым своим шагом подчинять дворянство короне и утверждать королевское величество. Сознание собственного величества было едва ли не единственным, что объединяло таких разных по характеру и образу мыслей супругов, как Людовик XIII и Анна Австрийская. Несмотря на семейные разногласия, король доверил регентство перед смертью именно своей жене, зная, что властолюбивая и гордая Анна никогда не допустит унижения королевского достоинства. Велиичие монархии, символом чего был сплоченный[113]дворянский двор, являлось для последних Валуа и первых Бурбонов их собственным величием, которое получило свое классическое выражение только при Людовике XIV. Сын Людовика XIII, наследовав прекрасно организованный двор и получив соответствующее воспитание от своей матери, смог возглавить дворцовый церемониал и стать его центром.[114]

3.2. ДВОРЯНСКОЕ ОКРУЖЕНИЕ ЛЮДОВИКА XIII

Время правления Людовика XIII (1610-1643) в целом явилось важным моментом становления французского двора. Роль двора как культурного и социально-политического центра Франции усиливалась по мере его экспансии, постепенно охватывавшей все французское дворянство, «главнейший нерв государства» (Ришелье). В 30-40-е годы XVII в. придворное дворянство стало особенно выделять себя среди других групп второго, благородного, сословия и окончательно возглавило социальную иерархию Франции. В последние годы правления Людовика XIII дворцовый институт уже представлял собой сложившийся социальный организм, «общество двора», по выражению Н. Элиаса, доступ в который помимо наследственных придворных был весьма ограничен.

В целом «общество двора» эпохи Людовика XIII и кардинала Ришелье еще недостаточно изучено в литературе, хотя историки неоднократно обращались к характеристике социального положения и структуры различных слоев французской элиты, связанных с двором — корпусу герцогов и пэров, губернаторов, государственных советников, высшей бюрократии,[115]женскому окружению королевы Анны Австрийской. Представляется, что действенным способом реконструкции социального облика дворянской элиты франццузского общества и выяснения процесса складывания придворных партий и их борьбы является рассмотрение биографических данных главных персонажей двора, с акцентом на их происхождении, родственных связях и карьере, а также определение места этих лиц в придворной иерархии.

С XVI в. существующая иерархия элиты французского общества начала изменяться. Прежние феодальные связи и отношения приходили в упадок, подточенные растущей централизацией французского королевства, необыкновенным усилением власти короля. Многие знатные феодальные дома прекращали свое существование именно в конце XV — начале XVI в., как в силу естественных причин, так и в борьбе с короной (Анжуйский, Алансонский, Бретонский, Бургундский, старший Бурбонский, Арманьякский и др.). На первое место выдвинулась знать средней руки, которая долгое время служила оплотом династии Валуа в деле собирания королевского домена. Двор короля окончательно превратил эту знать из феодального рыцарства в придворное дворянство, став цементирующей основой второго сословия. Желая привязать к себе дворянство и образовать качественно иной, служилый элитарный слой, ренессансные монархи стали практиковать создание новых герцогств — сеньорий высшего достоинства. Причем возводимые в этот ранг фьефы часто были рассредоточены территориально и находились внутри королевского домена, земли которого по закону были неотчуждаемы. Все это не позволяло новой[116]знати думать о сепаратизме прежних времен. Так, во времена Франциска I одними из первых новоявленных герцогов стали представители боковых ветвей Лотарингского и Бурбонского домов — Гизы (в 1527 г.), прибывшие на службу во Францию в начале XVI в., и Монпансье (в 1538 г.), пожалованные высоким титулом в знак полного прощения этой семьи после государственной измены коннетабля Шарля де Бурбона.

Сеньоры французского происхождения, чьи земли возводились в ранг герцогств, вместе с титулом герцога получали, как правило, также титул пэра Франции. Это старинное достоинство, берущее начало еще в XII в., присваивалось прямым вассалам короля. Пэрам дозволялось присутствовать на заседаниях Парижского парламента и быть судимыми только равными по положению лицами, а также исполнять самые почетные обязанности при больших церемониях — королевских свадьбах, коронациях и т. д. Институт пэров был создан монархией ради упрочения своего авторитета, однако к середине XVI в. он начал превращаться в предмет беспокойства для короны, поскольку появление новых герцогов-пэров привело к их ожесточенной взаимной конкуренции при дворе (Гизы — Бурбоны — Монморанси), что сказалось на судьбах королевской власти в условиях начавшихся в 1559 г. Гугенотских войн во Франции.

Политическая нестабильность Франции XVI в. во многом была связана с тем, что благородное сословие, утратив свою феодальную иерархию, не успело конституироваться в новую социальную структуру и привыкнуть к иерархии двора, навязываемой королевской властью. Последняя пыталась создать систему[117]рангов и должностей при дворе и в армии — двух основных сферах дворянской службы. Как отмечалось, настоящим законодателем французского двора выступил Генрих III, который впервые упорядочил путаницу различных титулов, достоинств и должностей, существовавших прежде или возникавших на всем протяжении XVI в., во многом разрешив споры знатных фамилий об их месте в системе двора и социальной иерархии Франции в целом.

В 1576 г. Генрих III четко определил границы королевской семьи, предписав, что ранг (достоинство) принцев крови — родственников короля по мужской линии (сюда не включалась его ближайшая родня — дети, братья и дядья) должен находиться неизмеримо выше положения остальных принцев и пэров. Спустя несколько лет, в 1582 г., он издал знаменитый эдикт, который декларировал, что отныне в ранг герцогств-пэрств возводятся только те земли, величина дохода с которых составляет не менее восьми тысяч экю (24 тысячи турских ливров); в случае прекращения мужского колена владельцев герцогства последнее должно вновь перейти в собственность короля. Эти условия, сохранявшие свою силу и в последующие эпохи, помогли реально ограничить доступ в высший слой французского дворянства и в то же время предоставили короне возможность более уверенно контролировать процесс формирования высшей знати и вмешиваться во взаимоотношения внутри корпуса герцогов и пэров.

Вершиной деятельности Генриха III в деле социального конституирования знати явилось создание ордена Святого Духа, кавалеры которого, по монаршему замыслу, должны были составить собственную клиен-[118]теллу короля, охватывающую высшую знать двора и Франции. Критически настроенный к королю знаменитый историк того времени Ж.-О. де Ту писал: «Орден кавалеров Святого Михаила, основанный королями, его [Генриха III] предшественниками, становился малопочетным. Честь принадлежать к нему, которая, казалось, должна была бы находиться только у дворянства и офицеров, отличившихся на службе, была продана людям разного рода без заслуг и без имени. В этих условиях Государь, естественный враг старинных обычаев, находивший привлекательность в том, от чего веет новизной, решил основать другой военный орден под именем ордена Святого Духа. Он совершил первую церемонию нового посвящения в последний день декабря (1578 г.). Орден состоял из ста кавалеров, включая короля, главы ордена, четырех кардиналов, главного раздатчика милостыни Франции, канцлера, прево или церемониймейстера, главного казначея, секретаря, герольда и судебного исполнителя. ...[Папе] представили, что этот орден был основан с целью защиты римской, апостольской и католической религии и искоренения ереси».