Кай 5 (СИ) - Аянский Егор

Первое, с чем я столкнулся внизу — просто невероятное количество змей! Согласно купленным Ауррой книгам, все они считались прямыми потомками Куурум, а потому неистово почитались местными жителями. Это было несколько мне не понятно, так как скачущая по степи лошадь легко может затоптать зазевавшуюся рептилию. Впрочем, у меня были вопросы и поважнее, а потому я очень скоро забыл думать об этом и переключился на концентрацию. После раскаленного воздуха пустыни, местный климат мне показалось невероятно приятным, хотя денек был пасмурный. Я прибавил скорости и двинулся оврагами в обход столицы.

На все перемещение мной было затрачено около получаса, так как оставшийся до ворот города путь я прошел уже пешком. Его стены вырастал на глазах, но к моему удивлению, вместо привычных мне камней, я обнаружил, что сделаны они из крупных и гладких кирпичей. Поначалу мне подумалось, что это чересчур расточительно, но позже сообразил, что в степи совсем нет скал, зато глины хоть отбавляй и это было, скорее всего, наиболее незатратным решением.

Людей становилось больше, однако в город люди входили пешком, оставляя своих коней у ворот. Когда их накапливалось слишком много, пара крутящихся вокруг них пастухов отгоняла их в поля, а на их место приходили следующие. Видимо, при всей своей любви к лошадям, внутрь их местные распорядители предпочитали не пускать.

Что касается одеяний местных — здесь я сильно отличался от окружающих. Привычные мне кожаная куртка и штаны, неприятно выделяли меня из одетой в толстые тряпичные кафтаны толпы, и первый же стражник, заметивший меня, не преминул взмахом руки подозвать к себе.

— Из Норада? Или еще дальше?

— Тарея, — ответил я, удивившись, что он обратился ко мне на моем языке. Памятуя о событиях девятилетний давности связанных с послом, я решил не представляться Саталийцем. Может это и перестраховка, но мне так спокойнее.

— Это мой гость! — донесся до меня новый голос.

Я перевел глаза на говорившего и обнаружил на другой стороне ворот среднего роста человека, в котором только отдаленно можно было узнать того самого светлого мага. Если на турнире Михаил был похож на коренного жителя Севера, то сейчас выглядел как глава древнего хаттайского рода. Одет он был много роскошнее большинства, и стражник сделал рукой знак приветствия, в котором явно читалось уважение.

— Долгих вам лет тосс Амарыш.

— И тебе тасс Марым.

Стражник улыбнулся в ответ с легкой застенчивостью. Я не совсем разобрался в почтительных обращениях во время изучения их культуры, но вероятнее всего, Михаил просто назвал его титулом на ступеньку выше. Старая уловка, которая работает и по сей день.

— Ну здравствуй, тар Кай. — Он обратился ко мне на хаттайском, поигрывая легкой улыбкой.

— Долгих вам лет тосс Амарыш, — не моргнув глазом ответил я на том же языке, максимально сымитировав произношение стражника.

— Ну ты и хитрец! Ладно уж, идем.

Он повернулся и направился по глиняной мостовой в сторону крупного скопления людей, а я последовал за ним, немного волнуясь. Начиная с этого дня мне придется жить совсем другой жизнью, чтобы обманом проникнуть в святая святых этого народа и украсть его реликвию.

Глава 7

Хаттайская столица сильно выделялась на фоне ранее виденных мной городов. Если архитекторы Четырех королевств стремились к логичному расположению улиц, выстраивая их параллельно друг другу и подразделяя на отдельные кварталы, группируя их по материальному состоянию владельцев жилья, то халифатских зодчих, казалось, это не интересовало вообще. Небольшие двух и трехэтажные круглые глиняные домики спокойно соседствовали с жильем зажиточных граждан, а вокруг тех в свою очередь образовывались скопления переносных палаток и шатров. О том, чтобы попытаться все это свести к какой-то системе не могло быть и речи. Номера домов и названия улиц напрочь отсутствовали, а основное ориентирование происходило по рисункам на стенах того или иного крупного дома. Я быстро сообразил, что эти изображения ни что иное, как гербы, причем неотъемлемым их атрибутом обязательно была белая змея в том или ином виде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— На самом деле все просто, — пояснил Михаил, заметив мой растерянный взгляд, — Представь, что всех этих палаток здесь нет. Большой дом с символом — это представительство определенного рода. В нем как правило живут старики и бывшие вожди, которые в силу возраста уже не могут сидеть в седле, но еще ясны умом. Вокруг главного здания находятся дома и производственные мастерские тех, кто предпочел ремесло кочевому образу жизни. Принадлежат они тому же племени. Не всякий рожденный в степи любит ветер в лицо и набеги, есть и те, кому ковать стремена и оружие намного ближе. Весь город условно поделен на сотни кварталов, каждый — территория того или иного рода.

— А с кем они воюют? — удивился я, — С королевствами мир, халифат отделен Черной пустыней. На западе бесконечный океан.

— Сейчас у них вражда с дикими горными племенами на юго-востоке, а точнее — с борхатами. Ты видел одного из них на турнире. Но все постоянно меняется — сегодня нет войны с королевствами, завтра есть.

— Это тот волосатый гигант? — рискнул предположить я.

— Да. Их племя немногочисленно и миролюбиво. Но один борхатский воин стоит десятка хаттайских, а учитывая, что эти великаны живут в горах, где лошадям тяжело проходить, противостояние имеет затяжной характер. Там для хаттайцев, по сути, нет ничего ценного, но всегда найдется молодой вожак, что попытается завоевать очередным походом авторитет и доказать свою отвагу. Также не забывай, что буйный нрав степняков таков, что сегодня вы с соседним племенем друзья, а завтра кровные враги. Междоусобицы здесь не такое уж и редкое явление. Куурум единое божество, она и добро, и зло. По сути ее можно считать серой.

Михаил перешел на выкрашенную в желтый цвет дорожку и пояснил.

— Основной ориентир в городе — рынок. Он огромен и является местом встреч, а также для решения общих вопросов. Такие желтые дорожки ведут к нему со всех сторон. Он находится в центре, а от него уже легко выйти к представительству любого рода. Храмов здесь нет, но это и не нужно. Куурум не требует их строительства, а маленькое ее святилище имеется у каждой семьи. Вместо храмов в ее часть строят монастыри, где любой ее сын может пройти предварительную очищение, а затем совершить паломничество и обнулить свою кумаши.

— Кумаши?

— Это совокупность внутренних последствий всех деяний. По хаттайской вере каждый поступок человека оставляет на его душе след. Не важно, хорошее ты дело совершил или плохое — дети степей не пытаются делить мир на черное и белое. Со временем, душа загрязняется и требует очищения. На Земле у некоторых религий есть похожее явление, его называют кармой.

— Карма, — попробовал я слово на языке, — Что-то очень отдаленно знакомое.

Михаил не обратил внимание на мой комментарий и продолжил:

— Пожалуй, больше ни один бог в Кастании не имеет такой мощи, как Куурум, хотя она и почитается всего в одной стране. Но хаттайцы крайне плодовитый народ, и они фанатичны в своей вере. — Михаил указал на широкую мостовую, единственную, что была сделана не из глиняных кирпичей, а из похожей на мрамор породы. — А вот это квартал безродных, нам туда.

— К безродным людям иное отношение?

— Нет. Хаттайцы не делают разделения между собой по имуществу, количеству членов племени или знатности, и уж тем более по национальности. Они верят, что все народы являются детьми одной богини — матери-змеи. Просто считают остальные расы заблудшими сыновьями и дочерями, забывшими свою истинную мать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А как тогда быть со священной территорией вокруг Главного храма? Иноземцев туда ведь не пускают, хотя, следуя логике степняков, я такой же ее сын, как и они.

— Чтобы попасть на священную территорию, ты должен очиститься от прошлого и принять мать в свое сердце, — пояснил Михаил.