Дальний поход - Василий Сахаров

Как оказалось, Семерня и Мартынова не сразу покинули лагерь егерей, а ещё некоторое время общались с дознавателями. Пользуясь сумерками, Лихой смог подобраться к ним вплотную, многое услышал, и то, что он передал, ещё раз убедило меня в том, что, обманывая «министров» диктатора, я поступаю верно. Инструкции, которые они давали своим подчинённым, были просты. Выжать из нас всю возможную информацию, приглядывать, присматривать и контролировать каждый наш шаг. Дальше второй этап. Они хотели дождаться возвращения основных сил отряда Мечникова, полностью подчинить его себе, а вооружение и корабль прибрать в собственность государственной казны.

– Вот тебе и честность в отношениях, – пробормотал я после того, как разумный пёс закончил передачу мыслеобразов и снова скрылся в кустарнике.

Я сплюнул на траву, посмотрел во тьму, туда, где шла дорога, по которой совсем недавно уехали важные гости, и, помянув недобрым словом мелочных людишек, думающих только о сегодняшнем дне, направился ужинать.

Глава 8

Всероссийский диктат. Каширский район.

13.05.2065

– И всё же, капитан, для перехода контролируемых «зверьками» земель предлагаю вам выбрать иной участок фронта.

Я опустил бинокль, с трудом развернулся в узком проходе, который представлял собой две вкопанных в землю бетонных плиты, и посмотрел на своего сопровождающего.

Майор Красин и внешне и внутренне очень противоречивая личность. Ему сорок один год. Крупное лицо с сильно выступающим подбородком, неоднократно сломанный и оттого сплющенный нос, выразительные голубые глаза и редкие чёрные волосы. Одет в тёмно-зелёный маскировочный костюм, какой носят местные профессионалы лесной войны. За спиной потёртый АКС, а разгрузка, плотно облегающая тело, как и у меня, до отказа забита автоматными рожками и гранатами.

Это что касаемо внешности. А если говорить о характере и манерах, то за пять дней нашего с ним знакомства я так с этим окончательно и не определился, хотя считаю, что в людях разбираюсь неплохо. Вроде бы Красин свойский человек. Наш брат, настоящий вояка и ветеран всех войн, какие только вёл Московский, а затем и Всероссийский диктат за последние двадцать пять лет. В меру жесток, имеет хорошую интуицию, разговаривает ровно, на неврастеника не похож. Однако проскальзывает в нём порой что-то отталкивающее и неприятное, заставляющее смотреть на майора с каким-то необъяснимым омерзением. Так этим заинтересовался, что даже Лихого к нему подсылал. Однако, что странно, разумный пёс ничего в его эмоциях и чувствах прочесть не смог, хотя два часа рядом со мной сидел, пока я с майором обсуждал, каким маршрутом моему отряду легче пройти через орды дикарей, огибающих Московскую область по дуге и упрямо идущих на запад.

Посмотрев на Красина, я сказал:

– Нормальная позиция, майор. Не переживай. Сегодня в ночь очередная орда от Ожерелья до Иванькова пройдёт, а завтра с утра мы выйдем и спокойно проскочим до Мордвеса. Местное командование считает, что это реально и проблем в пути не возникнет.

– Много они понимают, – пробурчал Красин и отвернулся.

– Не скажи. Офицеры здесь опытные, полгода на одном участке фронта сидят и, помимо множества стычек, пять больших штурмов отбили.

– Да каких больших?! Каждая орда в тысячу, максимум в полторы тысячи голов, из которых больше половины дикарей смогли обратно в лес отступить. Знаю я таких вояк. Со страху стреляют во всё, что шевелится, а когда приходит время за боеприпасы отчитываться, начинают приписками баловаться. Я им говорю, что надо к бою готовиться, а они мне сказки рассказывают, что ничего не будет. Глупцы! Считают, что я хочу за их счёт себе какие-то дивиденды поиметь.

– Это ваши дела, сами разбирайтесь. Ты объясни понятно и доступно, чем тебе этот участок не нравится?

– Сейчас от Ожерелья идёт не просто ещё одна толпа переселенцев, а состоящая сплошь из воинов боевая орда. «Зверьки», конечно, дикари. Ты, капитан, с ними воевал, а значит, представление об этом имеешь. Однако в боевой орде всегда имеется вождь, который руководит всеми действиями воинов, и, когда такое случается, варвары мимо не ходят, а стремятся уничтожить некий важный объект на нашей территории или разгромить отдельное подразделение. В этих местах единственная достойная для них цель – Каширская ГРЭС, и, скорее всего, уже завтра к утру именно на этом направлении они перейдут в наступление.

– Необходимо подумать.

Вновь развернувшись в сторону поля, которое раскинулось перед оборонительными позициями одного из линейных батальонов Корпуса московской обороны, я снова принялся изучать местность. Справа и слева бетонированные окопы, бронеколпаки и пара десятков серьёзных дотов с артиллерией и тяжёлыми пулемётами. Впереди изрытое рытвинами полуторакилометровое минное поле, а за ним густой лес, который в скором времени может выплеснуть из себя несколько тысяч дикарей.

Мысли перескочили чуть назад, на события недельной давности. После первой моей встречи с московскими министрами прошло два дня. Наш лагерь под Дмитровом жил своей жизнью, и воины ждали, когда же они смогут продолжить путь. Наконец Семерня и Мартынова появились вновь. Они привезли предварительный договор о том, что вскоре отряд Александра Мечникова перейдёт на службу Всероссийскому диктату. Всё как положено. Несколько листов формата А4 в двух экземплярах, несколько солидных печатей и размашистая роспись диктатора Степанова внизу. И, внимательно прочитав этот документ, рядом с подписью местного властителя я поставил свою. После чего был познакомлен с майором Красиным, который в дальнейшем должен был заниматься нашими делами.

Московские «министры» покинули нас, всё же люди важные и занятые, а мы с майором, пожав один другому руки, начали думать над тем, как отряду пройти через дикарей и выйти к владениям Тульского патриархата. Красин о многом мне рассказал, поделился информацией, ничего не скрывая, и предоставил подробные карты Москвы и северных районов бывшей Тульской области. Всего за день разговоров с майором я узнал о Всероссийском диктате ценных сведений больше, чем за всё то время, что мы в нём находились. Ранее о том, как ведутся боевые действия против «зверьков», я имел только самое общее представление, а после общения с майором картина всего происходящего на фронтах Всероссийского диктата стала вполне ясна.

Дикари пришли с востока, вывалились немалыми ордами из лесов, и поначалу московская разведка внимания на них не обратила. Подумаешь, дикари! Для того чтобы их отбить, достаточно одного батальона. Но не тут-то было. Первым под удар неоварваров попал городок Черусти. Незваных пришельцев было пять тысяч, включая женщин и подростков, а против них выступили две сотни местных ополченцев, взвод огневой поддержки из гренадерских войск и две роты стрелков КМО. Бой продолжался два часа, москвичи потерпели сокрушительное поражение, потери в бойцах достигли девяноста процентов, а город Черусти, из которого так и не эвакуировали мирное население, был захвачен.

Диктатор отреагировал насколько мог быстро. Навстречу неоварварам вышли самые лучшие его части, и, как мне намекнул майор, дело было не в том, чтобы спасти людей, а в желании Степанова прикрыть шатурское направление и находящуюся там ГРЭС. Пока сборы и суета, пока воинские контингенты с частями усиления и техникой перебазировались к Черустям, к дикарям подошли подкрепления, они оприходовали добычу и двинулись дальше. Войска Степанова встретили их на подготовленных позициях, и в ходе крупного сражения, где с одной стороны находились пятнадцать тысяч «зверьков», а с другой регулярные соединения Москвы, победа осталась за москвичами. Дикари были уничтожены без всякой жалости, и именно с этого момента, а не с даты нападения на Черусти местные власти ведут отсчёт войны, которую цивилизация вела против варварства.

Орды с востока шли одна за другой без остановок. Все они были разными по численности и составу. В одних были преимущественно женщины и дети, и такие уничтожались с лёгкостью. А другие, вроде той, которая сейчас идёт от потерянного четыре с половиной года назад городка Ожерелье, являлись самыми настоящими армиями во главе с генералами – военными вождями. И если Красин прав, а учитывая его огромный опыт, он, скорее всего, прав, утром на оборонительном участке, прикрывающем Каширскую ГРЭС, начнётся кровопролитное сражение.

Основные силы моего отряда, доставленные прошлой ночью в это место автотранспортом, готовы к выдвижению на пути миграции дикарей, но здесь неспокойно, грядёт бой, и принимать в нём участие нам не стоит. По-хорошему стоило бы выбрать для прорыва иной маршрут, например, отправиться к Чехову, как Красин предлагает. Однако ещё в полдень, не зная о том, что движется боевая орда, я связался с Лидой, которая оставалась возле Дмитрова, и дал ей команду погулять сегодня вечером в городе и спровоцировать несколько конфликтов. Затем, через Яхрому – Зеленоград – Истру – Звенигород – Голицыно – Наро-Фоминск, обходя Москву, прорываться к линии фронта. Там группа Белой должна её перейти и тихой сапой, минуя Боровск и Малоярославец, прошмыгнуть к Калуге, которая удерживается местным вольным народом. Там-то мы и должны встретиться, хотя москвичам я говорю о том, что собираюсь идти к Туле.