Почувствовать себя живой - Келлер Николь

– довольно спрашиваю я, задирая футболку и крутясь перед мужчиной. Он отрывается на несколько секунд от экрана, бегло осматривает меня и произносит с неизменной наглой улыбкой:

- Принцесса, чтобы я  увидел твой новый бюстгальтер, футболку надо поднять выше.

- Опять у тебя мысли не о том! Ты на талию посмотри внимательнее, - восклицаю я.

- Смотрю. Что я должен там увидеть?

- Паша, за этот месяц я накачала пресс, скинула четыре килограмма и пять с половиной сантиметров в талии! Неужели не заметно?!

Он продолжает что-то печатать и равнодушно бросает:

-Круто, я рад за тебя.

А я растерянно опускаю руки, готовая разреветься, как маленькая девочка, от сильной обиды. А еще от боли, потому что с ужасом понимаю, что мои розовые очки разбились стеклами внутрь, а радужные пони сдохли от разочарования…

Так случилось и в этом году. Вчера вечером Паша не смог меня забрать с работы, так как он задерживался, обсуждая проект, над которым работает вот уже несколько месяцев; такси долго не назначали и я была вынуждена ехать на общественном транспорте. Так как меня чаще всего привозит и увозит Паша, я была одета не по погоде. Как итог, домой я вернулась продрогшая и с мокрыми ногами, которые замерзли настолько, что я не чувствовала пальцев.

Конечно, я приняла горячую ванную, выпила чай с лимоном и имбирем, но видимо, с лечебными процедурами я опоздала: с утра я проснулась с заложенным носом и гудящей головой.

Когда прозвенел будильник, Паши дома уже не было, он оставил записку, в которой говорилось, что к сегодняшнему собранию директоров ему надо доделать презентацию, которую он не успел сделать вчера, поэтому мне снова придется добираться самой. Я, конечно, расстроилась, что опять его не увижу, но эти мысли отошли на второй план, стоило мне встать с постели. Голова раскалывалась, дышать было нечем, одним словом, состояние нестояния. Но деваться было некуда - послезавтра дедлайн по отчету, поэтому я, выпив всевозможные лекарства, отправилась на работу. В это раз мне повезло: такси приехало за мной через десять минут после вызова, и я с комфортом добралась до работы.

Если с утра я еще продержалась пару часов бодрячком, то ближе к обеду действие лекарств стало спадать, и я была не в состоянии что-либо делать, плюс еще стала накатывать тошнота.

- Арина, нечего тут бациллы свои распространять, иди домой, выздоровеешь,  придешь, - притворно строго говорит Витя, глядя на то, как я, подперев голову рукой свожу квартальные данные.

- Не могу, у меня отчет, - прогундосила я.

- Я все сделаю. Иди скорее к начальству отпрашивайся и сваливай. Не мозоль глаза своим зеленым видом.

- Спасибо, Вить. Ты-лучший, - от такой поддержки я чуть не расплакалась. Хотела подбежать и обнять его, но сдержала свой порыв – коллеги нас неправильно поймут.

- Да, я такой, - довольно добавляет друг, подмигивая.

Я без проблем отпрашиваюсь у руководства, которое со спокойной душой отпустило меня на больничный, узнав, что отчет доделает Виктор.

Едва я вхожу в квартиру, подсознательно понимаю, что что-то не так, но не сразу улавливаю, что именно меня смущает. И только увидев небрежно скинутые дорогие женские сапоги, а рядом с ними обувь Паши, начинаю подозревать неладное. Разуваюсь и с нервно колотящимся сердцем прохожу в гостиную. Тут никого нет, только в кресле валяется женская шуба, а на полу - куртка Паши.  В мою голову уже закрались подозрения и неприятные догадки, но мне не хотелось верить. Тем более я ничего не видела своими глазами, а до тех пор хотела бы оставаться в блаженном неведении, чтобы не разрушать свою сказку, о которой так долго мечтала и ради которой я все бросила, не задумываясь.

Из спальни донесся стон. Женский. Внутри все оборвалось, а спина покрылась липким потом. Еще один. Уже громче, протяжней. Я медленно, словно на эшафот, иду к закрытой двери спальни. Стою какое-то время перед ней, не имея сил пошевелиться. Медленно, словно в знаменитой киноленте «Матрица», подношу руку к ручке и толкаю дверь в мой персональный ад.

На идеально выглаженном мною комплекте постельного белья Паша трахает какую-то женщину, а она гортанно стонет, откинув голову и царапая его спину своим идеальным кроваво-красным маникюром.

Я не успеваю зажать нервный всхлип кулаком, и сладкая парочка синхронно поворачивает голову в мою сторону и видят меня: взлохмаченную, небрежно одетую, больную и с покрасневшим носом. Спору нет, я проигрываю рядом с этой холеной, я бы даже сказала породистой, женщиной. Выраженные скулы, пухлые губы и ярко подведенные глаза. Ее блестящие волосы уложены в идеальные локоны, и ее прическа даже не растрепалась. Большая, высокая грудь, длинные стройные ноги. Она чувствовала себя уверенно даже на чужой территории, застигнутая врасплох за таким интимным занятием. Об этом говорит тот факт, что она не потрудилась даже прикрыться, а лежала все в той же позе, с интересом разглядывая меня с нагловатой усмешкой. Точь-в-точь такой же, как  у Паши. Словно это одна из тех многих черт, что объединяла этих двоих. То, что они идеально подходят друг другу, я понимаю с первого взгляда.

- Зачем ты так с нами, Паша? – тихо спрашиваю я, унижаясь, не сумев сдержать слез. Лишь спустя время мне пришло осознание, что именно этот вопрос задал мне Макс, когда узнал о моей измене.

- Как так? – спрашивает, как ни в чем не бывало, поднимаясь с кровати. Еще одна черта, объединяющая этих двух людей передо мной: они совершенно без комплексов. - А что не так, принцесса? Это моя постель. Я верность тебе хранить не обещал. Соответственно, привожу в нее, кого хочу.

- Если люди живут друг с другом вместе, по умолчанию подразумевается, что они никого не имеют на стороне, - со злостью произношу я, выведенная из равновесия этим его замечанием.

- Да неужели? Ты тоже жила под одной крышей с мужчиной и даже была за ним замужем. Но это не помешало тебе бегать ко мне за оргазмами.

И я прикусила язык. Потому что тут Паша прав: я не могу осуждать его, потому что сама изменяла мужу. А сейчас мой подлый поступок вернулся ко мне. Закон бумеранга в действии.

- Кстати, можешь присоединиться. Третьей будешь? Влада не против, - перевожу взгляд  на девушку, чтобы увидеть ее реакцию, а она лишь шире улыбается, ни разу не показав, что оскорблена замечанием Паши. В отличие от меня. Особенно следующей