Остров Бешеного - Виктор Доценко

Одно время Матвей Петрович всерьез подумывал о том, чтобы купить в Мышкине дом, но Зинаида Александровна его убедила не спешить — а вдруг опять придут к власти те, от кого пришлось бежать его прадеду — Матвею Горюнову и ему подобным. Матвей на какое-то время согласился с женой, но после торжественного захоронения останков царской семьи и канонизации последнего русского императора в качестве святого мученика вновь возродились былые мечты…

Был в жизни Матвея Петровича Смирнофф еще один неудачный и непродолжительный брак, о котором он совсем не любил вспоминать…

Когда скончался прадед, Матвей, молодой, но уже вполне преуспевающий адвокат остался совсем один: И может быть, исключительно от тоски, а может, гены деда Николая Петровича сыграли роковую роль, но… но Матвей без памяти влюбился в очаровательную танцовщицу из мюзик-холла по имени Аманда, совершенно безнадежную дуру. И, как следовало ожидать, их союз распался через полгода.

Аманда не могла жить без экзотических туалетов, драгоценных камней и постоянных гулянок. И очень скоро она начала каждый день либо пить, либо нюхать кокаин. Но с этими пороками еще как-то можно было бороться. Гораздо хуже было другое — она наотрез отказывалась принимать православную веру и постоянно издевалась над регулярными посещениями мужем храма. Естественно, она никогда его туда не сопровождала.

А вот этого Матвей вынести уже никак не мог. Выводило его из себя и другое: в самом начале их отношений она называла его «мой русский медведь», что еще куда ни шло, но потом она вбила себе в голову, что Матвей напоминает ей какой-то портрет английского короля Ричарда Третьего, и стала обращаться к нему не иначе, как Риччи. Это настолько его раздражало, что послужило последней каплей для окончательного разрыва.

Как-то в пылу доверительности Матвей проговорился об этом Зинаиде Александровне, о чем не раз впоследствии жалел. Новая супруга в минуты раздражения мстительно обращалась к нему, называя его ненавистным именем Риччи…

Матвею Смирнофф поклонник племянницы Зинаиды Александровны понравился еще с прошлого его приезда, когда Розочка представила его как «своего самого любимого человека». Причем Сергей ему понравился сразу и безоговорочно. Он справедливо увидел в нем достойного потомка былинных русских богатырей, но ему никогда не хватало времени пообщаться с ним вдоволь. И сейчас, когда Савелий с Розочкой приехали к ним в дом, Матвей был несказанно обрадован. Но, увидев его, он был несколько озадачен.

— Сергей, ты так здорово изменился, что, встретив на улице, я просто не признал бы тебя… — заметил он.

Савелий замялся, не зная, что ответить, но на помощь пришла Розочка.

— Сереженьке пришлось переболеть, а болезнь, как известно, никого не красит! — сказала она, нежно прижимаясь к Савелию.

— Не знаю, как кого, но твоего жениха болезнь нисколько не испортила! — сказал Матвей и тут же предложил: — Послушай, Сергей, давай оставим дам решать их необычайно важные дела и сбежим на одно свое, мужское мероприятие… — Он хитро подмигнул. — Вы как, девочки, не будете возражать по этому поводу?

«Девочки» переглянулись и едва ли не в голос ответили:

— Не будем!

Однако Зинаида Александровна ревниво проговорила:

— Хочу предупредить вас, дорогие мои, что у американцев еды нормальной не дадут. Так что, когда вернетесь, мы спокойно поужинаем, и Савелий заберет Розочку. Нечего ей по ночному Нью-Йорку одной ездить.

— Тетя, у меня уже сил нет смеяться над тем, как ты меня опекаешь, — взмолилась Розочка. — Ты же прекрасно знаешь, что я не одна, а с водителем!

— Но в газетах не зря пишут, что в Нью-Йорке каждые десять минут совершается преступление, — заявила Зинаида Александровна.

Не вмешиваясь в начавшуюся дискуссию, мужчины вышли на улицу. Савелию не слишком хотелось сопровождать дядю Матвея, которого он глубоко в душе считал старым занудой, что было достаточно близко к истине. С другой стороны, слушать и вникать в детали будущего туалета Зинаиды Александровны ему и вовсе не улыбалось.

— Куда ты ведешь меня, дядя Матвей?: — с некоторой настороженностью спросил Савелий.

— В один богатый американский дом. Тебе будет интересно, — заверил тот.

В этом Савелий сомневался, но виду не подал. «Судя по всему, — подумал он, — вечер потерян».

— Ты же, Сереженька, американцев совсем не знаешь. С кем тебе приходится здесь общаться? Со своим Майклом, но ведь он,, во-первых, военный! А военные везде одинаковые. Во-вторых, в нем течет русская православная кровь. А там будут настоящие американские тузы, — Матвей любил это старое русское слово, не упускал случая употребить его, — банкиры, президенты разных компаний, знаменитые журналисты, наверное, и политики. Ты не представляешь, какие они…

— А какие? — невинно спросил Савелий.

— Глупые! — безапелляционно отрезал дядя Матвей. — И все как один нашу матушку-Россию терпеть не могут, боятся, что мы когда-нибудь станем сильными и конкуренцию им составим. А хозяйка этого дома сама по себе личность прелюбопытнейшая. Ее предки тоже из России, но, к сожалению, не из православных, — как монархист и церковный ортодокс Матвей терпеть не мог евреев.

Эта ситуация Савелия весьма позабавила.

— А вы, что, с ней друзья? — с явным ехидством спросил он.

— Ну, не друзья, конечно, — Матвей заметно смутился, — а, скажем так, хорошие знакомые. Она тоже Россией интересуется — выставки разные спонсирует, гастроли российских артистов помогает организовывать — она очень богата. А у нее сегодня, как она сказала, «русский вечер»: один из ближайших советников Президента России — Позин — будет у нее в гостях.

Вот с этого-то момента Савелию и стало любопытно…

Как говорится, неисповедимы пути Господни.

Дядя Матвей был знаком с близкой подругой Александра Позина, той самой миллионершей с Пятой авеню Руфью Файнштадт. И ее американские влиятельные и состоятельные друзья были приглашены «на Позина». Дядю Матвея с женой она просила прийти для компании, в тайной надежде, что они по какому-нибудь поводу вступят в спор с Шурой Позиным, и их столкновение придаст ее вечеринке остроту и пикантность.

Когда они на такси подъехали к дому на Пятой авеню, высоченный швейцар в зеленой ливрее и в зеленом же цилиндре услужливо, но с достоинством отворил дверцу машины и проводил их до подъезда, где за высокой стойкой восседал человек, строго поинтересовавшийся тем, куда уважаемые джентльмены направляются. Матвей объяснил, что они приглашены на прием. И служитель тут же, позвонив по телефону, произнес фамилию Смирнофф. Судя по всему, разрешение было получено, и он коротко кивнул лифтеру. Савелий еще никогда не сталкивался с тем, чтобы лифт поднимался прямо в украшенный цветами небольшой холл перед квартирой.

— Ну и охрана тут! — успел шепнуть он дяде Матвею.

— И уж будь уверен: очень тренированная! — ответил тот.

При входе гостей встречала сама хозяйка, одарившая их широкой и белозубой американской улыбкой. На вид ей можно было дать сорок пять, а то и все шестьдесят. Излишняя полнота скрывалась явно дорогим, но довольно безвкусным костюмом с широченными рукавами.

— Здравствуй, Мэт, — довольно любезно приветствовала она по-английски спутника Савелия, подставляя щеку для поцелуя. — А где же твоя дражайшая половина?

— Дорогая Руфь, Зиночке нездоровится, и тебе она просила передать свои извинения и привет с поцелуем. — Дядя Матвей смачно чмокнул ее в щеку и продолжил. — А я осмелился взять вместо нее жениха ее племянницы Розочки, — он кивнул на Савелия. — Надеюсь, ты помнишь Розочку?

— Конечно. Милая девочка! — кивнула хозяйка. — И как зовут этого красивого джентльмена? — спросила она, шутливо обращаясь к Савелию.

— Сергей Мануйлов, из Москвы, — ответил Савелий на хорошем английском.

— И чем же вы занимаетесь в Москве? Савелий сделал паузу и неожиданно выпалил:

— Работаю в Министерстве чрезвычайных ситуаций спасателем, мадам Файнштадт!

— Можно просто Руфь, — кокетливо разрешила она. — Спасателем? Как это романтично! Может быть, и меня вы когда-нибудь спасете?

— Не откажусь! — нисколько не смущаясь, ответил Савелий.

— Очень рада, даже вдвойне: во-первых, тому, что вы из Москвы, во-вторых, тому, что у вас отличный английский! — Она протянула ему руку, и Савелий наклонился для поцелуя, но тактично не прикоснулся к руке губами, заметив при этом: — Вы мне льстите, мадам!

Хозяйка хотела что-то возразить, но в этот момент рядом с ними остановился изысканно одетый молодой человек с небольшой курчавой бородкой, и хозяйке пришлось их знакомить.

— Ваш земляк Сергей Мануйлов с уникальной профессией «спасатель», жених одной моей прелестной знакомой! А это — Матвей Смирнофф, известный нью-йоркский адвокат!

— Александр Позин, политолог! — как-то снисходительно представился тот.