Проект «Украина». Три войны России с Украиной - Антон Антонов-Овсеенко

В январе 1918 г. силы Крымского штаба были разбиты под Севастополем, и на полуострове началось «победное шествие» советской власти: военные корабли под красными флагами подходили на расстояние орудийного выстрела к прибрежным городам, обстреливали их, а затем высаживали на берег «революционный» десант, который при помощи местных пролетариев (а зачастую просто пьяного люмпена) отлавливал «контрреволюционеров» — буржуев и офицеров флота. Несчастных свозили на корабли, где на глазах у стоявших на берегу жен и детей расстреливали, а некоторых связывали и живыми сбрасывали в воду. Таким зверским способом, например, только в Евпатории в течение 15–17 января 1918 г. были уничтожены около 300 человек[106]. Расправы над инакомыслящими продолжились и в феврале 1918 г.: за два дня 23–24 февраля только в Севастополе были расстреляны около 600 офицеров и обеспеченных горожан[107].

Буржуев и офицеров флота свозили на корабли, где на глазах у стоявших на берегу жен и детей расстреливали, а некоторых связывали и живыми сбрасывали в воду.

Правда, что убийства эти во многом были стихийными: даже и беспартийные матросы без всяких указаний со стороны большевиков принимали охотное участие в грабежах и убийствах.

Правда и то, что Севастопольский совет и Военно-революционный комитет пытались остановить бесчинства. Так же точно Ленин за год до этих событий потребовал расследовать зверский расстрел на больничной койке двух бывших министров Временного правительства, депутатов последней Государственной думы Андрея Шингарева и Федора Кокошкина.

Правда и то, что указание расстрелять царскую семью в июле 1918 г. в подвале Ипатьевского дома под Екатеринбургом поступило не от Ленина, который менее всего был заинтересован в том, чтобы до такой степени пятнать облик советской власти в глазах международного сообщества.

Но правда и то, что Июльское восстание в Петрограде в 1917 г., когда под перекрестным огнем озверевшей от разбоя солдатни погибли две сотни казаков, когда деятелей Петроградского совета и Временного правительства грабили и избивали в их собственных домах, стало результатом именно большевистской пропаганды и агитации.

Все остальное, что случилось потом, было лишь делом времени: однажды спровоцировав анархию, нельзя ее тотчас остановить; начавшийся в ночь на 25 октября 1917 г. разбой продолжился во времени и в пространстве, и у командующих в Петрограде уже не было ни сил, ни возможностей направлять энергию масс в мирное русло. Да большевистское руководство, строго говоря, и не собиралось продолжать революцию мирным путем: Ленин с самого начала ставил задачу превращения войны империалистической в войну гражданскую, ведомую пролетариатом против своих национальных правительств. Пролетариат и повел эту войну: озверевшая матросня в Крыму также грабила и убивала под предлогом защиты «идеалов революции», и остановить этот разбой, казавшийся даже большевикам «чрезмерным», уже не представлялось возможным.

Ленин с самого начала ставил задачу превращения войны империалистической в войну гражданскую, ведомую пролетариатом против своих национальных правительств.

В результате на состоявшихся в начале апреля 1918 г. выборах в Севастопольский совет большевики и левые эсеры вчистую проиграли правым эсерам и меньшевикам — как и за год до того на выборах в городскую думу здесь же: в то время в Крыму выборы проходили еще в более-менее демократических условиях. Но так же, как и в деле с Учредительным собранием, в котором большевики оказались в меньшинстве, после чего, не долго думая, разогнали силой оружия само собрание и демонстрации в его поддержку, дело свободного Севастопольского совета было обречено.

Напомним, что по условиям заключенного 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске мирного договора территория Украины отходила в оккупационную зону германско-австрийских войск. Во исполнение договора эти войска, заняв Украину, продолжали двигаться на юг. Над Крымом также нависла угроза оккупации, и в этих условиях была провозглашена Таврическая советская социалистическая республика в составе Советской России. С одной стороны, «республика» эта не должна была нарушать условия Брест-Литовского договора, но, едва создавшись, заявила о принадлежности ей Черноморского военного флота: для этого, собственно, она и создавалась в качестве отдельного субъекта международного права; Ленин с самого начала рассчитывал на то, что условия договора могут быть какими угодно кабальными, а жизнь затем исправит ситуацию в нужном для большевиков направлении. И так оно во многом потом и происходило. Но не в случае с Тавридой: объявленная здесь мобилизация во имя противостояния германским войскам вызвала такие протесты, что ее пришлось отложить. Кроме того, на южном берегу полуострова в апреле началось новое восстание крымских татар, сделавших своим штабом Алушту и разоруживших здесь красногвардейское командование. Восставшие тогда заняли, помимо Алушты, Феодосию, Судак, Старый Крым, Карасубазар, и, между прочим, в ответ на происходившие ранее на их глазах по всему полуострову расправы, сами ответили тем же: расстреляли командиров, после чего остальная «гвардия» разбежалась[108].

В это же самое время, 18–19 апреля 1918 г., на территорию полуострова с другой стороны, со стороны Перекопа, заходили совместно германские и украинские войска. Советским учреждениям, во главе с местным Совнаркомом, пришлось срочно эвакуироваться, часть из членов этого «правительства» по ошибке попала в Алушту, где их так же, как ранее командиров местной «гвардии», расстреляли. Расправы без суда и следствия над всеми, кто ранее поддержал Советы и содействовал экзекуциям над офицерами и местными жителями, продолжались и в дальнейшем. Татары, кроме того, припомнили грекам их содействие красногвардейцам, и вскоре репрессии восставших перекинулись с политических на религиозные: мусульмане начали убивать в Крыму христиан. Так отверстая большевиками кровь породила еще большую кровь, убийства — еще более массовые убийства.

Репрессии перекинулись с политических на религиозные: мусульмане начали убивать в Крыму христиан. Так отверстая большевиками кровь породила еще большую кровь и убийства.

Советский Севастополь сопротивлялся еще некоторое время уже после занятия большей части территории Крыма германскими и украинскими войсками. Более того: делегация, которую местные советы направили в Симферополь для переговоров с германским командованием, уверяла, что над частью флота и так развеваются украинские флаги, и, стало быть, незачем оккупировать город. Но немцев эти аргументы не убедили, и в ночь на 30 апреля часть флота вместе с населением ушла в Новороссийск, а в город вошли германские войска. Крым частью настороженно, другой частью радостно встречал оккупантов: крымские татары заговорили в открытую о своих правах на полуостров; крымские немцы (а проживали здесь и такие с глубоко царских времен), разумеется, с еще большим воодушевлением восприняли появление своих соотечественников.

Вопреки большинству мифов, распространяемых о германской оккупации Крыма и всей Украины, жесткость немецкого командования в отношении как к местным жителям, так и в том числе к попавшим в плен красногвардейцам и большевикам, не шла ни в какое сравнение с тем, как обращались со своими пленными сами большевики. Первые содержали пленных в неплохих условиях, казнили только в случаях вооруженного сопротивления или диверсий на производстве и в полях[109]. Прекрасным примером терпимого отношения немцев к большевикам служит случай с появившимся в Крыму высокопоставленным деятелем, членом первого Совнаркома Павлом Дыбенко. Летом 1918 г. его специально направили в Украину для организации подрывной работы. Высадившись в июле в Одессе, он затем перебрался в Крым. Здесь он был вскоре арестован (тот еще «разведчик»), приговорен военно-полевым судом к смертной казни, но вскоре же, в августе 1918 г., обменян на пленных немецких офицеров.

Более того: во времена немецкой оккупации в Крыму совершенно невозбранно проживал младший брат Ленина — Дмитрий Ульянов вместе с супругой[110]. Можно ли было ожидать такого же отношения к своим врагам со стороны большевиков? Вряд ли, ведь сами они, как известно, во многих случаях расстреливали пленных на месте.

Красные войска впоследствии еще дважды захватывали Крымский полуостров — в 1919 и 1920 гг. И всякий раз «освобождение» полуострова заканчивалось массовыми репрессиями, изъятиями имущества, реквизициями хлеба и других запасов у населения. Особенно массовыми были расстрелы офицеров армии Врангеля и зажиточных жителей полуострова осенью 1920 г., в которых вместе с Белой Куном и другими видными большевиками отличилась секретарь Крымского обкома РКП(б) Розалия Землячка.