Эпиляция, Гауф! - Зоя Анишкина

А потом посмотрела на Гауфа другими глазами. Нет, ну правда. Богатенький сыночек стоит в свинарнике, позади него байк, ездить на котором он боится и его укачивает.

Ну а что, походу, моя жизнь еще не так плоха, раз он меня в девушки зовет. Без секса. Да еще и целует у всех на виду, роняя репутацию. Конечно, я не замарашка, да и сама себе цену знаю. Но это я, а там…

– Я подумаю.

Он закатил глаза и уверенно взял меня за руку. Потащил из сарая. Потом вместе мы кое-как вытолкали байк. С досадой наблюдала как мы разворотили Иделевной порядок дяди Коли. Надо будет ему хоть сообщение чиркнуть.

И вот ночное небо, звезд на котором не видно. Конкретно возле сараев темно, но вокруг яркий и шумный город. А мне иногда так не хватает просто неба.

– Эмма, ну… Поехали?

Обернулась на него. Злой, взъерошенный, косится на байк, словно на змею ядовитую кислотно-зеленого цвета. Я прям злорадный кайф словила.

– В смысле поехали. Я домой, а ты давай, возвращай байк владельцу.

В голове возникла дерзкая мысль взять его на слабо. Не знаю, но после поцелуя что-то между нами изменилось. Теперь мы оба напоминали сварливых стариков в тридцатилетнем браке.

Его лицо вытянулось и стало еще возмущеннее. А я наслаждалась триумфом. Пусть вызывает эвакуатор. Думал каким местом, когда решил стащить байк друга?

– В смысле домой? А кто за рулем будет? Эмма, ты чего начинаешь? Не хочу я ехать на нем!

– А не слишком ли много просьб для одного дня? Ты давай определись, ты меня в девушки или в водители хочешь?

Злорадству моему не было предела. Еще недавно я от него гадости выслушивала. Гениталии эпилировала, а теперь он просит меня стать его девушкой, пусть и фиктивной, и отвезти домой. Кстати…

– Ты же не думаешь, что мы сможем сегодня вернуться на площадь? Короче, Гауф, выбирай. Или сам катись… на байке или меня в девушки зови. Что решаешь?

Непонимание в его взгляде, сжатые кулаки, а я наслаждалась триумфом. Что же выберет этот богатенький Буратино. Главное, чтобы ущерб от работы не забыл возместить.

Молчание затягивалось. Я с интересом смотрела за ним. Да вроде и не такой уж он и противный, когда получает то, что заслуживает. В целом, терпимо.

И вот наконец-то все сдвинулось с мертвой точки. Гауф зло блеснул глазами, демонстративно подошел к мотоциклу. Я наблюдала за ним словно в кино.

Если честно, даже зарделась немного. Несмотря на его страхи, байк ему шел просто на уровне инстинктов. Смотрелся он на нем круто. Только бы еще убрать это выражение ужаса, поселившееся глубоко в глазах.

Гауф демонстративно завел железного коня, оглашая округу утробным ревом мотора. Немного двинулся на нем, тормозя возле меня.

– Ну что, довольна? Домой, как и собиралась, пешком поедешь. Только теперь не отвертишься. Ты моя девушка на месяц. И телефон мой запиши, список пришлешь уже наконец.

В этот момент он так командовал, что неожиданно захотелось все тапки побросать и побежать исполнять. По крайней мере, к телефону рука уж точно потянулась.

Да как вообще можно быть таким? Боится же до жути, я вижу, а командует, словно в Египте на пирамидах прорабом работал. Тем не менее номер его все же записала, пригодится.

Как только я набрала и вызов ему пришел, он дал по газам и немного неумело погнал на байке дальше. Как в первый раз сидел, ей-богу. Шум спадал, я трясущимися пальцами отправила ему список.

А еще поняла, что, наверное, зря я так вспылила. Потому что теперь правда, походу, его девушка, а еще мне домой добираться через весь город одной.

Молодец, Рвач, настояла на своем. Проверила, что выберет? Довольна? А теперь топай ножками на трамвай и не ной, что не сможешь снова ощутить до одури приятный ветер от поездки на таком железном коне.

Глава 22. Гауф

Так, Сережа, ты серьезный парень. Что страшного в том, что надо сесть на этого монстра железного? И коза эта смотрит еще так, с вызовом. Вон как глазищи карие сверкают.

Тоже мне, любительница свиноматок. Так, надо просто собраться. А отомщу ей потом. Своей девушке. Пока в голове план укладывался не очень. Но я готов был думать о чем угодно, только не о предстоящей поездке.

Узнает кто, потом проблем не оберусь. А все она, эпиляторша! Коза выдирательная! Вот что ей стоило сесть на чертов байк?! А? Она гоняет, словно родилась на нем!

Демонстративно подошел к мотоциклу. Лишь бы не заметила, что я очконавт восьмидесятогоуровня. Вот перед ней опозориться будет верхом идиотизма.

Еще и телефон в кармане с ума сходил. Хорошо знаю, как на этой зверюге ездить. Что смотришь? Я как доберусь до твоей адреналиновой задницы. Не выдержал. Попытался уколоть:

– Ну что, довольна? Домой, как и собиралась,пешком пойдешь. Только теперь не отвертишься. Ты моя девушка на месяц. И телефон мой запиши, список пришлешь уже наконец.

Кажется, перестарался. Голос уж совсем командным вышел. Лишь бы не заметила, как мне стремно. Продиктовал ей номер. Пока она набирала, перечислял в голове тысячу и одну причину, почему я должен рисковать своим здоровьем.

Это же форменное безумие! Нет, кучерявого я понимал, но там любовь безумная, адреналин и все такое. Я же больше ста тридцати не гонял. Ибо законом запрещено.

Надо ж было связаться с такой девкой. На байке гоняет, акробатические этюды выполняет. Отец бы у виска покрутил.

Она набрала, прорвавшись через сто звонков Кутузова. Ничего, как только отъеду от нее, запаркуюсь во дворе и наберу ему. Друг, небось,поседел, пока нас не было.

Задрал подбородок вверх, да повыше. Твою ж мать, как стремно! Мужик я или кто! Хорошо хоть,яйца обросли. А то с эпилированными гениталиями я бы вообще далеко не уехал. Чисто на психологическом уровне.

Рванул от нее, мысленно молясь и перекрещиваясь. Зверь подо мной урчал, а я чувствовал, как белеют мои волосы. Так-то позади мягкого вкусно пахнущего женского тела было получше.

Да что ж нигде дворов-то нет?! Как эта полоумная откопала здесь дурацкую жилую зону?Со свинарником! Наконец-то судьба сжалилась, и я заехал к первой попавшейся многоэтажке.

Цивилизация! Достал телефон. Оценить состояние друга можно было по доброму десятку сообщений с такими цветастыми матами, что становилось и весело, и грустно.

Принял очередной вызов и услышал его:

– Дурак, разобьется же!