Жестокое сердце - Нина Карноухова

Дальше Тутанхамон задумался и долго глядел на листок.

— А вот это я не пойму: «Кеннеди хочет назвать своего родившегося сына Джоном, но я инакомыслю, мне нравится Андрей Болконский»… Что бы это значило. Какой еще сын?

— Кейти ждала ребенка, — сказал Том.

По лицу Тутанхамона пробежала улыбка, но он еле нашел в себе силы сдержаться и не выдавать себя до поры до времени.

— Давно? — только спросил он.

— С февраля.

Теперь у него не оставалось сомнений, что это был его ребенок.

— Видимо, — продолжил рассуждения Тутанхамон, — у Кейти родился сын, и она хочет назвать его Андре, но при чем тут Кеннеди, не пойму никак.

— Похоже, Джеффри хочет назвать своего сына Джоном в честь президента, а Кейти больше нравится имя Андре, и у них на эту тему идет спор, — сделала свое смелое предположение Аннет.

— Ну конечно! — крикнул вдруг Тутанхамон и записал пару слов в своей книжке.

— Что ты узнал, — не терпелось узнать Тому.

— Я знаю фамилию Джеффри и город, где они живут.

— Но как? — спросил Том.

— Сначала проверю, а потом скажу.

— А конец, — спросил Ригодон.

— Да что конец, она пишет, что дала нам достаточно информации, но ей нужно дать на проверку письмо Джеффри, а потом побыстрее избавиться от него, иначе, ее ждет наказание. Она надеется, что мы поймем ее намеки.

— Но где, где она? — не терпелось узнать Тому.

— Мистер Уиндеграунд, — успокаивал его Тутанхамон, — всему свое время. Кейти теперь в надежных руках. Завтра, то бишь 22 ноября, Джеффри уже возьмут под стражу, а я привезу вам Кейти и все расскажу. Я суеверный, и, вообще, это мое первое серьезное дело.

— Но ведь ты рискуешь, мой мальчик.

— Не рискую, полиция мне поможет.

— Благословляю тебя, мой дорогой, — сказал Том и перекрестил Тутанхамона, — но мы может поможем тебе…

— Лишние лица не нужны, мистер Уиндеграунд, пусть лучше Ригодон расскажет вам довольно поучительную историю, произошедшую с Кейти год назад.

После этого, не сказав никому больше ни слова, Тутанхамон вышел. Все шло по заранее продуманному плану. Никто не поможет ему теперь, но судьба Кейти теперь в его руках. Кейти! Теперь она снова будет с ним. Это воодушевляло Тутанхамона при дороге к прокурору.

— Мисс Армонти, — сказал прокурору Тутанхамон, — Я знаю где Джеффри. Мне нужен компьютер, для подтверждения.

— И где же он, такой сякой.

— Простите, мисс Армонти, но я не уверен. Дайте я подтвержу предположение.

Кассандре пришлось подчиниться просьбе молодого полицейского, который в одночасье мог сделать ее великой.

— О да! — крикнул Тутанхамон после долгой работы с компьютером.

— Что?!

— Мисс Армонти, нужна операция. Отправьте самых лучших полицейских в Южный Аэропорт…

— Южный?!

— Да!

— А дальше?

— Пусть проверяют все самолеты, прилетающие из Далласа сегодня вечером и завтра до полудня. Я куплю ему билет на свое имя, так что большого труда схватить его вам не составит. Кроме того, скрываться под маской он не будет.

— Понятно, надеюсь все пройдет гладко.

— Я тоже, прощайте, Мисс Армонти, иду в тыл к врагу, в Даллас.

— Береги себя, мой мальчик.

— Спасибо, Касс, но я уверен, что Джеффри раскусит дело как минимум в самолете, — сказал Тутанхамон и вышел.

Теперь вся ответственность легла на Кассандру. Ее карьера, как она считала, была дана в ее собственные руки и она начала выполнять наказы Тутанхамона.

11. На грани

А между тем, жизнь Кейти в Далласе складывалась не лучшим образом. Мало того, что она сильно страдала по Тутанхамону, к этому еще добавился и эксплуататорский режим Джеффри: «Никуда не ходи!», «Никому не звони и не пиши!», — за все наказание, к счастью, не избиение. Джеффри запирал Кейти в отдельную комнату на сутки. Странно еще, что Кейти разрешалось свободно дышать и принимать пищу.

И вот однажды несчастной девушке пришел в голову план избывления от гнета Джеффри: она села за стол и начала писать что-то. Джеффри, как и следовало ожидать, заинтересовался.

— Что это? — спросил он.

— Тезисы в университет, — заискивающе ответила Кейти, — я хочу написать работу и поступить в университет.

Джеффри прочитал темы и с недовольством, посчитав их заумными, отложил их. И так Кейти не раз садилась писать темы по истории, литература или юриспруденции, и вскоре весь стол был завален листками с подписями типа: «Список тем для поступления» или «Список тем для диссертации».

Конечно, это были совсем не темы, а попытки Кейти удачно и понятно зашифровать письмо в Чикаго. И вот в один прекрасный день к Кейти пришел не подозревавший о заговоре Джеффри и сказал:

— Вот, Кейти тебе конверт, собери все самое лучшее и отправь, а остальную шелуху выброси, мне это все надоело… Мусор, понимаешь ли… Почта находится за углом, пошли и возвращайся домой. Я тебе уже доверяю.

Джеффри не знал, что он успешно проглотил наживку и был пойман самым что ни есть дурацким способом, но его наивные детские мозги и не подозревали об этом.

Да и Кейти совсем не показывала никакой радости в ответ на разрешение Джеффри послать письмо. Она просто положила нужный список в конверт, одела маленького Андре, называемого Джеффри Джоном, и совсем не Ра-Хорахте, как было записано в свидетельстве, и пошла первый раз на улицу. Казалось, что перед Джеффри она была с чистой совестью.

Кейти не стала указывать в письме обратный адрес, т. к. побоялась, что делом ее займутся не родные, а полиция, а раз дело зайдет о полиции, то Джеффри способен и ее, и Андре убить, а ей сейчас почему-то так хотелось жить, жить не ради себя, а ради маленького Андре, не защищенного от всех зол этого мира.

И вот, с этого дня, как Кейти отправила письмо, для нее начались тревожные дни. Она сожгла все, что ей удалось придумать и написать за последние месяцы, стала меньше говорить с Джеффри, дабы снизить возможность проболтаться, а Джеффри, каждый раз заговаривая с Кейти, все спрашивал, когда придет ответ из университета, а Кейти старалась уклончиво сбежать от ответа, оставляя Джеффри не получившим ответа и неудовлетворенным.

Кейти сильно изменилась за эти полгода: из милой открытой девушки с честной душой она превратилась в отвратительную лгунью и предательницу. При всей своей красоте и очаровании, это была уже не та девушка, идущая по улицам большого города под руку с Тутанхамоном и радостно болтающая, а самая настоящая бука, скрытная и затуманенная, не способная никому сказать ни слова, пожалеть, приласкать. Некоторые, встретив Кейти с Джеффри в ресторане или кино, считали ее немой и даже немного сумасшедшей. Об этом, конечно, немало говорил и взгляд Кейти. От тех больших голубых, полных любви и радости глаз, похожих на два лазурных озера, не осталось и следа. Конечно, глаза остались синими и большими, но весь свет жизни давно потух в них. В глазах Кейти теперь никто больше не видел столько любви и понимания, сколько в них было этого раньше. Грусть, тоска и меланхолия были постоянными жителями этих молодых еще женских глаз. Кейти смотрела на всех так, что все думали, что она вот-вот заплачет, но она не плакала, она терпела. И на самом деле, как только Кейти оставалась одна на один со своей душой, она падала на кровать и громко-громко рыдала. Странно еще, как у такой маленькой хрупкой девочки находились силы, чтобы не сорваться и не попасть в больницу для душевнобольных.

Но Кейти уже была на грани. Еще один шаг, и она окажется в одной палате рядом с Вашингтоном, Ньютоном или Памперсом. Но она еще держалась, точнее, что-то еще держало ее, но сил становилось все меньше и меньше, и вот-вот она могла попасть туда, откуда выбраться будет очень сложно. Она боялась лишь за Андре, что Джеффри даст ему тюремное образование, а Библией назовет книгу про заговоры Освальда, да и сына Джеффри назвал бы Джоном. Это пугало Кейти и она держалась за эту соломинку.

Кейти экстренно нужна была помощь, и ей недолго, к счастью, осталось терпеть.

Тутанхамон ни на момент не забывал о своей милой Кейти, маленькой Кейти, которая была без поддержки выброшена в море жестокой безликой жизни. Он не мог ходить, шевелить руками, даже говорить, но думать о Кейти он мог, и очень радовался, что Бог не забрал у него эту возможность.

И вот Тутанхамон знает, где она живет, знает улицу и дом, которые отдаляют его от счастья. Самолет летел из Чикаго в Даллас на огромной скорости, но Тутанхамону казалось, что он ползет еле-еле. У Тутанхамона выросли крылья и он хотел лететь в Даллас в сто раз быстрее всяких самолетов и ракет, только бы успеть, только бы не опоздать. Но серый железный корпус самолета не давал человеку такого шанса, он был во власти индустрии и душа была вколочена в железный корпус самолета. Летела она медленно-медленно. Никто: ни пилоты, ни стюардесса, ни один из пассажиров не хотели лететь так быстро, как хотел этого Тутанхамон. Они все были забиты в железный чехол индустрии. Пилот управлял самолетом, чтобы получить деньги, а не чтобы доставить кого-нибудь куда-нибудь, стюардесса в намазанными губами подхалимничала и выпендривалась для этого же, а пассажиры сидели с железными лицами, все это было для них так естественно. Да, никто и никогда не прислушается к зову души маленького человечка РаХорахте, да и кто он? Частичка огромного целого. Да и кто из пассажиров услышит его душу? Никто! Тутанхамон, успокойся, твоя душа уже там, с Кейти, она знает уже все, вернее чувствует. Успокойся, ты ей нужен…