Любимицы королевы - Виктория Холт

Слушая Эбигейл, Анна заснула.

Девушка встала, поглядела на нее и на цыпочках вышла.

Она рассказала Сэмюэлу Мэшему о своих отношениях с принцессой. Молодой человек принял близко к сердцу рассказ девушки, в сущности, его интересовало все, касающееся Эбигейл. Она тоже интересовалась им, их многое роднило. Сэмюэл столько знал о происходящем, но никто об этом не догадывался.

Эбигейл и Сэм часто гуляли вдвоем в парке или по берегу реки. Девушка была довольна, что они одеты неброско и никому не известны. Это давало им возможность делать то, чего не могли себе позволить известные люди. Даже гулять по улицам, не привлекая к себе внимания, на что мало кто из служивших при дворе мог надеяться. Однажды у них на глазах схватили и потащили окунать в сточную канаву карманника. Это было распространенное наказание. Окунали проституток, если те досаждали соседям на респектабельных улицах, и ворчливых жен. Самодовольных мужей заставляли исполнять серенады на кастрюлях, сковородках и чайниках; бейлифов [2], всеобщих врагов, попавшихся на взятках, вели к канаве и заставляли пить, пока им не становилось дурно. На улицах царил закон толпы; и поразительно, до чего люди были уверены в своей правоте, осуждая чужие провинности. Такая сторона жизни, которую Эбигейл и Сэм могли наблюдать, была неизвестна людям вроде Сары Черчилл, потому что они бывали только при дворе да в своих загородных домах.

Однажды девушка и молодой человек стали свидетелями того, какая участь постигла знахаря, чьи пилюли не оказали обещанного действия: его раздели, бросили в сточную канаву, а следом швырнули одежду. Когда они уходили, Сэмюэл заметил, что человеческой натуре присуще стремление к власти.

— Ты видела их лица? — спросил он. — Каждый радовался, что может быть судьей несчастному знахарю. Разница между этими людьми и теми, кто правит страной, очень невелика.

Эбигейл кивнула. У них были настолько общие взгляды, что слова им подчас не требовались.

— Я слышал, — продолжал Сэмюэл, — что дочь Мальборо Анна тайно обвенчалась с сыном графа Сандерленда Чарльзом Спенсером.

— Вот как? — сказала Эбигейл. — Я знала, что леди Мальборо стремится к этому союзу, но не думала, что граф согласится на него.

— Леди Мальборо, а не он, решает, что должно совершаться в этом доме… и не только в этом.

— Интересно, с охотой ли Анна пошла замуж. Она мягче своих сестер, но тем не менее с характером, и думаю, нелегко заставить ее сделать что-то вопреки своему желанию.

— Брак держится пока в тайне, однако говорят, граф Сандерленд очень стремился к союзу с Черчиллами и обещал быть наставником сына во всех делах.

— Но ведь Чарльз Спенсер уже не раз осуждал образ жизни отца. Так что, похоже, граф не очень преуспеет в наставничестве.

— Готов поклясться, что там, где граф Сандерленд окажется бессилен, преуспеет леди Мальборо. Только Спенсер — виг, а граф Мальборо — тори. Интересно, какие у них сложатся отношения. Но суть дела ясна. Они ждут, чтобы Вильгельм умер и корона досталась Анне. Тогда правителями станут Мальборо, Спенсеры и Годолфины.

— За этим очень интересно наблюдать… будто сидишь в театре.

— Мы тоже, Эбигейл, в определенном смысле актеры. Как бы там ни было, мы находимся на сцене.

— Роли очень незначительные… не влияющие на ход спектакля, — с улыбкой сказала девушка. — Я ведь даже толком не понимаю всех этих разговоров о тори и вигах.

— Надо знать людей, которые правят ими.

— По-моему, леди Мальборо склоняется к вигам, а граф — убежденный тори.

— Чарльз Спенсер тоже виг, и он породнился с Мальборо. Будет грызня, вот увидишь.

— Не понимаю, почему эти партии конфликтуют.

— Это естественно, взгляды у них противоположные. Виги стоят на стороне Вильгельма, так как видят в нем конституционного монарха; тори — за тот образ правления, что существовал при Стюартах, уверенных в божественном праве королей. К чему привела Карла Первого эта уверенность, мы видели. Карл Второй был гораздо умнее. Он делал все, что хотел, за спинами министров, но веры в свое божественное право не терял. Затем пришел Яков; он хотел навязать католичество народу, который не желал этого, и ты знаешь, что произошло с ним.

— Какой ты умный, Сэм.

— Эти факты всем хорошо известны.

— А Вильгельма с Марией называют правителями-вигами.

— Да, и Вильгельм постоянно помнит об этом. Потому-то и не чувствует себя в безопасности.

— Как думаешь, когда принцесса станет королевой, будет она такой же, как ее отец и дядя?

— Не знаю. Потому-то и надо наблюдать за вигами и тори. Думаю, многое будет зависеть от того, какая партия выиграет на выборах.

— Странно, что граф Мальборо поддерживает тори.

— Да, но супруга его склоняется к вигам. Она не желает абсолютной монархии. Ей нужен правитель, которым станут руководить не парламент, а Черчиллы. Нам придется пристально следить за ее игрой.

Нам придется пристально следить! Значит, у них с Сэмом небольшой заговор? Актеры играют, а они смотрят из-за кулис. Где-то в глубине сознания у Эбигейл таилась мысль о том, что когда-нибудь она и Сэмюэл выйдут на эту сцену. Но их ролей зрители не оценят; они останутся в тени; хотя, возможно, будут от этого не менее влиятельны.

Что за мысли для горничной! Однако Эбигейл уже не считала себя заурядной горничной.

Ей захотелось побольше узнать о вигах и тори, чтобы стало понятно все, о чем говорит Сэмюэл.

— Тори? — произнес он. — Название, конечно, необычное. Это слово пришло из Ирландии. Появилось оно во времена Кромвеля, обозначало людей, которые оставались бесправными на своей земле, но не эмигрировали в Коннаут, как им было приказано. Наши тори, разумеется, не имеют с ними ничего общего. Это просто название партии, которая противостоит отношению вигов к государству и церкви. Они стоят за старый порядок вещей, и многие из них, конечно же, якобиты.

— А виги? — спросила девушка.

— Так сперва называли жителей юго-западной Шотландии, боровшихся против Реставрации. Потом это название досталось тем, кто отстаивал Билль об изгнании, не позволяющий Якову Второму занимать трон и предотвращающий риск возвращения страны в католичество. Это партия коммерсантов и землевладельцев с либеральными взглядами, а тори стоят за старый образ жизни.

— Сэм, как много ты знаешь.

Они улыбнулись друг другу. Мэшем находил спокойную сосредоточенность Эбигейл, ее скромность, желание побольше узнать в высшей степени привлекательными. Она была такой же спокойной и рассудительной, как и он. Встречи обоим доставляли радость, и дружба их крепла.