Великий Змей - Серж Брюссоло

Анато и Нобуру решили отомстить Зигрид за ее бегство. Они отправились к Аха, приемной матери девушки с голубыми волосами, и предстали перед ней, совершив тысячу поклонов. Старая женщина оказалась вынуждена пригласить их на ужин. Пока они жевали скупую порцию риса с рыбой, Нобуру кратко описал положение вещей.

— Сумимасен. Мне стыдно говорить с тобой об этом, — сказал он, с жестом раскаяния по направлению к Ахе. — Но Зигрид предала наш клан. Она спелась с самым отъявленным из хулиганов, неким Такедой, и стала игрушкой в его руках. С ним она множит операции саботажа, словно совсем потеряла разум. В эту самую минуту она вместе со своим сообщником захватила растрескавшуюся зону и грабит покинутые дома. Мы все видели. Это большой позор для нашей деревни. Я хотел лично рассказать тебе об этом, пока ты не узнала из уст кого-нибудь другого.

— Я думаю, что она стала кичигай, сумасшедшей, — прошипела Анато, поднимая перевязанную руку. — Несколько недель назад она без причины изуродовала мне руку во время подводного погружения, когда я как раз пыталась прийти ей на помощь.

— Может быть, всему причиной подводное давление? — попыталась спросить старая женщина, стараясь сохранять достоинство. — Такое случается, когда долго остаешься под водой. Капилляры в мозгу лопаются, и подводник сходит с ума.

— Я не знаю, — сказал Нобуру, поджав губы. — Вероятно, она завидовала способностям подводницы Анато. В любом случае, для нас всех это большой позор. Но, главным образом, это бесчестит твой дом.

Аха постаралась оставаться невозмутимой. Она видела, что Анато разглядывает ее. Злобная радость горела в глазах бывшей подводницы. Аха не знала, что и подумать. Унижение парализовало ее способность к мышлению. Так, значит, ее дочь опозорила их семью и запятнала имя своего отца…

— Положение ужасное, — стал объяснять Нобуру. — Половина острова покрылась трещинами. И все это снова из-за Зигрид. Именно она подсказала мне использовать паруса ее отца, чтобы превратить деревья в мачты. Такая мысль пугала меня, но я не моряк, и в конце концов сдался под напором этой демонической девушки. Я виноват, признаю. А потом, когда я попытался отправиться в лес, чтобы разрезать паруса, Такеда попытался убить меня. Анато тому свидетельница.

— Это самая настоящая правда, — сказала девушка с покалеченной рукой. — Бедная Зигрид находится под влиянием Такеды. Ее невозможно вразумить.

— Я не воин, — стал утверждать Нобуру. — Я боюсь за свою жизнь, днем и ночью я чувствую угрозу от этих двух сумасшедших. Вот почему я создал группу молодых людей для своей защиты.

— Я думаю, что будет правильнее всего убить двух предателей, — проговорила Анато. — Из уважения к твоему почтенному дому, мы просим у тебя разрешения схватить Зигрид и заставить ее сделать харакири. Если же она окажется трусихой, мы привяжем ее, и я сама перережу ей горло, как положено по этой церемонии.

Старая женщина опустила голову. Ее губы дрожали. Какое-то время она сидела молча, погруженная в свои мысли.

— Да, да, — вздохнула она наконец. — Другого выхода нет. Она опозорила меня. Вы слишком добры, господин Нобуру, что собираетесь возложить на себя эту неприятную обязанность. Убейте ее, чтобы смыть позор, которым она запятнала честь моего дома.

Анато поклонилась, чтобы скрыть торжествующую улыбку.

— Я сама займусь этим, благородная госпожа, — сказала она. — Пусть мое сердце и разрывается, ведь Зигрид была моей лучшей подругой, почти что сестрой.

— Ты очень добрая, — сказала Аха. — Живы ли твои родители? А то я могла бы удочерить тебя. Что ты об этом думаешь? Я не люблю жить в одиночестве.

— Это было бы слишком большой честью для меня, — ответила ныряльщица. — Ведь я и вправду сирота.

Глава 11

Вне закона

Зигрид и Такеда прятались в одном из заброшенных домов растрескавшейся части острова. Ночью они слышали, что трещины в земле увеличивались сантиметр за сантиметром. Они боялись пошевелиться.

— Надо покинуть Амото, пока земля не искрошилась под нашими ногами, — решила Зигрид. — Мы не можем вечно оставаться здесь.

— Почему же нет? — возразил Такеда.

— Потому что остальные не потерпят, чтобы мы безнаказанно разгуливали прямо под их носом. Нобуру назначит цены за наши головы.

— Никто не осмелится прийти сюда за нами, — засмеялся юноша с лисьим лицом. — Они все трусы!

— Возможно, но хороший лучник легко может подстрелить нас, стоя на границе, — объяснила Зигрид. — Я смогла бы сделать это, даже не ступая ногой на истрескавшуюся землю равнины. А если смогла бы я, то и они смогут.

Такеда нахмурился. По всей видимости, он не подумал об этом.

— И что ты предлагаешь? До шитара ии десу ка? — проворчал он, поскольку не любил, чтобы какая-то девчонка говорила ему, что делать. Даже если правда и была на ее стороне.

— Три месяца назад, незадолго до кораблекрушения, — начала Зигрид, — вместе с экипажем «Голубого осьминога» мы побывали на очень гостеприимном острове, Икенава. Там произошли странные вещи, заставившие меня о многом задуматься.

И она рассказала своему товарищу о появлении дракона, и о катастрофе, причиной которой был огненный самурай, вышедший из пасти чудовища. Такеда слушал ее с ужасом и изумлением.

— И ты хочешь вернуться туда? — прокричал молодой человек с лисьим лицом. — Ты с ума сошла!

— Нет, — стала объяснять Зигрид. — Но я думаю, что у нас есть возможность больше узнать о драконе… Мне постоянно снится голова мертвого чудища, лежащего с раскрытой пастью на песчаном берегу. Я вижу этого воина в доспехах, выбирающегося из пасти, словно из люка. Я слышу гул его шагов, когда он поднимался по бесконечной лестнице. И я думаю, что вас обманули. Вас обманывали с самого начала…

Такеда застонал. Хотя он и был мятежником, но никогда не слышал столь обличительных слов.

— Аната ва нетсу га аримасу ка? — поспешно пробормотал он, автоматически переходя на наполовину забытое древнее наречие. — Да, у тебя жар, иначе бы ты не стала говорить такие вещи.

— Нет, — стала ругаться Зигрид. — Я знаю то, что видела. И повторю, что надо искать ответы на вопросы там, где прячут правду. В чреве чудовища.

Такеда покачал головой. Минуту он молчал, а когда заговорил, в его глазах появилось понимание.

— Если ты не сошла с ума, то твои доводы похожи на правду, — прошептал он. — Решительно настроенный человек может получить большую выгоду от такой экспедиции. Как знать, не находятся ли в чреве дракона несметные богатства… или невиданное оружие. Это история про пылающую броню кажется очень странной. Если бы мы могли раздобыть такие доспехи, нам больше нечего бы было бояться такого маленького тирана, как Нобуру.

Он говорил «мы», но подразумевал «я».

— Я знаю, я чужестранка, — сказала Зигрид. — Тебе может казаться, что мои идеи кощунственны, но я не думаю, что драконы были живыми. Здесь дело в другом.

— Так в чем же? — прошипел Такеда, глаза его блестели от возбуждения.

— Не знаю точно, — ответил девушка. — Ну может, например, в особом… механизме. В механизме, установленном таким образом, чтобы напугать вас. Я думаю, что… кто-то вот уже больше века пытается обманывать вас. С какой целью? Не знаю, но очень хочу узнать.

— Неглупо, — заметил Такеда.

— Я предлагаю раздобыть где-нибудь большую рыбацкую лодку, нагрузить ее съестными припасами, какие только мы сможем раздобыть, и сбежать, — заявила Зигрид. — Хотя мне и очень стыдно покидать приемную мать. Она очень помогла мне.

— Бака![19] Ты же не можешь пойти и разыскать ее, — отрезал Такеда. — Если ты выйдешь из необитаемой части острова, то солдаты Нобуру тотчас же набросятся на тебя. А мы сейчас слабые и без оружия. Поплывем же взглянуть на этого мертвого дракона, может, мы и найдем там что-то, что позволит нам заставить Нобуру прислушаться к голосу рассудка. И в таком случае мы вернемся сюда полновластными хозяевами.

Зигрид опустила голову. В характере Такеды была какая-то воинственность, которая ей не нравилась. Кроме того, он день ото дня становился все более властным. Но что в этом было удивительного? Разве не был он выходцем с острова, затерянного в той части света, где женщина считалась низшей расой? Независимость чужестранки с голубыми волосами наверняка раздражала его.

«Если следовать архаическим законам его клана, моя жизнь принадлежит ему, поскольку он меня спас, — подумала девушка с некоторым беспокойством. — Следовательно, я должна подчиняться ему, как рабыня, пока не отплачу ему сполна. Я вновь обрету свободу, лишь если спасу его от смертельной опасности. А если такого случая не представится, я должна буду оставаться его служанкой, пока не надоем ему, и он не прогонит меня».