Танец на Глубине (СИ) - Eliseeva / Елисеева Yadviga / Ядвига

— Пакостное создание. Мне было не до неё.

— Да-да…

Не меняя выражения лица, Васко допил чай и, завидев гвардейца-провожатого, встал.

Селин поспешила за ним. Едва они оставили холл, капитан крепко взял её за локоть и отвёл в сторону.

— О, насыпать мне столько соли в чай — гениальная идея, достойная эмиссара! Взять бы вас и… и заставить палубу драить месяц за такое! Вы внезапно поглупели или что? Как это понимать, Селин?

Как же он был красив, когда злился! Казалось, ещё мгновение, и он вцепится ей в горло.

— Если вы меня немедленно не отпустите, я закричу, — сквозь улыбку сообщила она. — Спокойнее, капитан, а то на нас начинают оглядываться…

Он отпустил её руку и сердито взбежал по лестнице.

От бессчётного количества дверей кружилась голова. Кабинеты были похожи один на другой, а рука начала уставать от постоянных заметок и обрывочных замечаний капитана под запись.

К вечеру они наконец вышли из Адмиралтейства. Васко со вздохом сунул ей конверт, снял треуголку и провёл ладонью по лицу.

— Это по вашей части.

Селин пробежалась по листу.

— Тут на навтском.

— А. В общем, сегодня вечером мне, как и всему офицерскому составу Гильдии, следует быть здесь при параде. Заключение очередного Соглашения по Гаканской акватории… Н-да.

— То есть?

— Бал, — кисло проговорил капитан и полез в карман за кисетом.

Реквизиция прошла в рабочем порядке. Экипажу простили списанные камзолы и прочую мелочь. Состояние картин и драгоценностей, прошедших абордаж, было одобрено. Всё шло как по маслу. Его смутно тревожило, что вопреки обыкновению, ремонт затягивался. Как назло, в доках то заканчивалась древесина, то портились пилы. Неделя подходила к концу, а из плановых работ не сделано не было практически ничего. Задержка, даже по факту форс-мажора, по карману особенно его не ударит, но репутация, как перевозчика, подвергнется сомнению. Он уже подумывал отправить пассажиров на Тир-Фради на «Лентяе».

Сдав добычу и получив все необходимые выписки, Васко намеревался провести оставшееся время в опиумной за альбомом, однако долбаный вызов в Адмиралтейство, да ещё на статусное мероприятие, где ему станет тесно от надутых щёк и парадных мундиров, отъест драгоценные часы наедине с его наработками.

С минуту он разглядывал Селин и переводил взгляд то на неё, то на башню, полностью состоящую из циферблатов, показывающих разное время.

— Сейчас мы кое-куда зайдём и — сюда. Как раз успеем обернуться.

Он поймал за ухо мальчугана в огромных начищенных очках с потрескавшимися ремешками, что-то шепнул и вручил монету. Пацан деловито попробовал её на зуб и помчался, гремя многочисленными пряжками, в сторону порта.

========== МИЛЫЙ ДОМ ==========

Свернув в западную часть города, они вышли в район особняков.

За коваными завитками — кто бы мог подумать, изображающими морскую живность — изящных ворот виднелись идеальные газоны с аккуратно подстриженными кустами и деревьями.

На светлых фасадах кое-где красовались сдержанная лепнина, утопающая в зелени вьющихся садов. Вытянутые шпили венчали флаги, судя по геральдике, фамильные, и фантастические фигуры.

Васко остановился у ничем не примечательных ворот и что-то нажал.

Створки беззвучно распахнулись и открыли путь к двухэтажному особняку через поросший тёмно-зелёной травой и кустарниками двор с фонтаном посередине.

В фонтане плавали разноцветные рыбки, а статуя в центре, отливающая жёлтым металлом, напоминала невиданное механическое животное.

Окна особняка, с которых кое-где свисали цветущие вьющиеся глицинии, были невероятно огромными по меркам Серены. Некоторые высились от первого этажа до второго, демонстрируя атриумное пространство внутри.

Мелодичный перезвон завершился строгим дамским лицом в проёме приоткрытой двери. Гостей смерили цепким взглядом, и…

— Капитан Васко! Дорогой вы наш! Я уже и не чаяла! — что-то щёлкнуло, и двери медленно поползли настежь. — Кто это прелестное создание? Где Флавия? Какая худенькая! Капитан, девочкам нужно хорошо кушать! Он всё время забывает о еде! Поди весь экипаж — кожа да кости! Жак с Жаном вот только отбыли, ах, какие пирожки с огурцами делает их маменька!

— Сел… Дора, знакомься, Адель, моя экономка.

Семеня следом, Адель сделала самый неуклюжий книксен из возможных, и продолжала ворковать.

— Я вам сейчас супу согрею. Вы надолго? С каперсами, как вы любите. И пирожки остались, отменные пирожки, вы нигде больше таких не откушаете!

— Не надо каперсов. Как твоя рука? Привёз тебе мазь, принесут к вечеру. Не ожидал оказаться здесь в этот приезд.

— Вот же негодник, — сражаясь с одышкой, умилялась экономка. — Поди совсем забегался! Навещал этот твой, который жуткий, принёс уже!..

— Маркиз, — подсказала развеселившаяся Селин. Определённо, капитан нравился её всё сильнее. Ей и в голову…

— Да-да, он самый! Кошмарный тип! Вы им пиратов пугаете?

— Естественно. Как завидят его, тотчас же вывешивают белый флаг и сдаются, — пробормотал Васко, ковыряя ключом замок строгой, но роскошной, двери.

— Что же я болтаю! — Всплеснула руками Адель. — Десять минут, и идёмте кушать!

— Да-да. Не спеши.

В полумраке просторная комната Васко напоминала музей диковин.

Селин так и замерла, прикрыв рот. Элегантно обойдя конструкцию, отдалённо напоминающую усложнённую астролябию, Васко раздёрнул шторы и открыл высокое окно. Спёртый запах помещения, в котором давно не бывали, мгновенно наполнился ароматом сирени и прибоя. Солнце заиграло глянцем на поверхностях обстановки.

Стены, обитые тканью с малахитовым рисунком, были увешаны картами морских путей неизвестных акваторий, перемежающихся альбомными листами, тонко расчерченными неведомыми механизмами из шестерней и трубок. Анатомические штудии человеческих конечностей висели рядом со штудиями странных костных систем. Кое-где их бумагу прорывали написанные с нажимом восклицательные знаки. Селин сделала вид, что не заметила пару слов «дебил!!!» и даже кое-какие похлеще. Пёстрые чучела неизвестных полуживотных-полуптиц были частично разобраны и демонстрировали архитектуру сочленений крыла. По углам, — только видимых она насчитала около шести, — стояли статуи, в одной из которых померещилась рука известного мастера.

— Это Бернини? — тихо спросила Селин, глядя, как на солнце мрамор становится полупрозрачным, и кажется, будто накрытая каменной вуалью головка бюста вот-вот вздохнёт.

— Мнэээ… скажем, его ученик, и эм… точная копия. Я не готов тратиться на подлинники мастеров подобного класса.

Голос капитана раздавался совсем рядом, но самого его не было видно.

Захваченная чудесами, Селин брела вдоль бесконечной стены и рассматривала рисунки. Особенно её увлекла обнаруженная закономерность: рядом с проработкой конечностей животных обязательно находился чертёж подобной же конструкции с шестернями, пружинами и коленными валами.

Поворота в соседнее помещение она не заметила.

— Попрошу вас выйти.

Она вздрогнула.

Капитан стоял перед ней в одних штанах, с обнажённым торсом. На локтях повисла недоснятая нижняя рубашка из тонкой белёной саржи. По его смуглой шее бежали изящные изгибы татуировок, распадающиеся на извилистые линии, что уходили за сильные плечи и разбегались по гладкой рельефной груди. Бледные полоски редких шрамов, рассекающие орнаменты на груди и плечах, были отреставрированы с тем, чтобы рисунок не прерывался. На смуглой груди капитана что-то блеснуло. Вглядевшись, Селин увидела аккуратные украшения, продетые в его соски.

Она с трудом отвела взгляд.

— Я… Да, конечно.

Выбежав к астролябии и часто дыша, Селин чувствовала, какие горячие у неё щёки и уши, благо их чуть прикрывала тугая косынка.

Она свесилась в окно. От избытка впечатлений бедная её голова шла кругом. Чтобы взять себя в руки, ей пришлось начать повторять склонения в прошедшем времени на ненавистном Хикметском.

Спустя несколько минут и два из трёх прошедших времён Хикметского Васко вышел.