Сага о Скэйте - Ли Брэкетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Старк пошел, молча и очень быстро, с Сангалейн из Джубара и Морном с круглыми глазами. Крики преследователей стали затихать по мере того, как они покинули Сады Удовольствий и пошли по переулкам, один из которых неожиданно вывел их на большой двор. Старк увидел карету и повозку с багажом и кучерами. Вооруженный эскорт существ вроде Морна ждал возле животных. Стало темнее: одна из Трех Леди закатилась.
— Как только придет послание, мы немедленно покинем Джер Дарод, — сказала Сангалейн. — Быстрее садитесь в экипаж, Старк.
— Нет. Я пришел, чтобы увидеть Педралона.
— Он уехал. Когда он узнал, что твои отряды взяли Юронну, он нашел средство бежать.
— Где он теперь?
— Не знаю. Но мне обещали отвезти тебя к нему. — В ее голосе появилась повелительная нотка. Она привыкла командовать и не допускала возражений, — Мы и так многим рискуем, чтобы спасти тебя, Старк. Садись, если не хочешь умереть в этом безумном городе…
Что-то печальное и далекое заговорило в его мозгу, как крик далекой морской птицы:
Она говорит правду, мы не можем больше ждать.
В руках Морна зашевелился тяжелый трезубец.
Карета была тяжеловесным экипажем, построенным для долгих путешествий. Она была из черного дерева, резного и полированного, с тонким кожаным верхом для защиты от солнца и дождя. Внутри — мягкая обивка и подушки на мягких сиденьях, чтобы женщины могли путешествовать с удобствами. В задней части кареты находилось отделение, где можно было повесить покрывало и одежду перед сном. Там также висела теплая одежда на случай холодов. Отделение было достаточно просторно, и Старк, повинуясь Сангалейн, свернулся там клубком. Она набросила на него покрывало, пристроила подушку и оперлась на нее.
Он чувствовал ее вес. Как только она устроилась, карета двинулась в путь. Тяжелые копыта грохотали по камню, скрипела сбруя. Других звуков не было слышно. Если Морн и его люди и имели язык, они им не пользовались.
Через минуту карета оказалась на улицах Джер Дарода.
В деревянном ящике звуки имели странный резонанс. Слышались голоса, иной раз неразличимые, иной раз тревожно-ясные.
— Ирнан! Надо взять Ирнан!
Говорили также о Темном Человеке. По карете стучали кулаками, она тряслась от толчков толпы, не обращающей внимания на вооруженных всадников. Двигались они очень медленно, но все-таки двигались. Старку показалось, что они приближаются к одним из ворот. Затем заговорила Сангалейн, сухо и достаточно громко, чтобы он слышал:
— Не шевелись. Бендсмены!
Карета остановилась. Старк услышал звучный голос, который сказал:
— Ты очень спешишь покинуть нас, госпожа Сангалейн.
Ответ был холоднее, чем волна, омывающая подножие айсберга:
— Я приехала просить помощи. Поскольку я ее не получила, мне незачем здесь задерживаться.
— Не благоразумнее ли подождать до утра?
— Если хочешь знать правду, Джел Берта, я нахожу твой голос отвратительным, а весь этот сброд омерзительным. Я хочу как можно скорее уехать подальше и от того и от другого…
— Ты очень строга, госпожа. Тебе объяснили, почему твоя просьба не может быть выполнена. Но ты не можешь не поверить Лордам Защитникам. Со временем все придет в норму.
— Со временем мы все умрем, и нам все будет безразлично. Будь добр, отойди, Джел Берта.
Экипаж снова загрохотал по дороге. Через какое-то время его ход стал легче, шум и толчки прекратились.
Старк впервые осмелился пошевелиться, чтобы облегчить боль в затекших ногах.
— Пока не шевелись, — сказала Сангалейн, — На дороге слишком много народа. — Немного позднее она добавила: — Скоро станет свободнее…
Когда последняя из Трех Леди заходит, настает непродолжительное время полной темноты. Старк не знал, куда они едут, не знал, кто такая госпожа Сангалейн и где находится Джубар. Он не мог быть уверен, что она сказала правду насчет Педралона, хотя это выглядело достаточно правдоподобно. Он был уверен только в одном: она спасла ему жизнь. И он решил удовлетвориться этим, а в остальном вооружиться терпением, забыть о том, как болит тело, и думать о звездных кораблях Скэга, о громе и пламени при их взлете, об Антоне и о себе, ставшем отныне пленником Скэйта…
Неожиданно для него карета сошла с мощеной дороги и медленно покатила по земле, трясясь и подскакивая. Затем она остановилась.
Сангалейн сняла подушки.
— Теперь ты в безопасности.
Он поблагодарил ее и вылез из своего убежища. Была ночь. Он различил ветви на фоне неба, стволы деревьев. Они были в роще. Эскорт спешился и занялся животными.
— Мы остерегались, чтобы никто не видел, как мы сошли с дороги, — сказала Сангалейн. — Здесь мы будем ждать Бендсмена…
Глава 22
Старк смотрел на бледное пятно ее лица, сожалея, что не видит ее глаз. Он очень тихо спросил:
— Какого Бендсмена?
Она засмеялась:
— Ох, как ты грозно спрашиваешь! Никакой опасности нет, Темный Человек. Если бы я собиралась тебя выдать, я могла бы спокойно сделать это в Джер Дароде.
— Какой Бендсмен?
— Его зовут Ландрик. Это тот самый, кто сообщил мне о Педралоне и сказал, что на дороге видели одного из иноземцев в черном плаще и решили, что это ты. Ландрик — друг Педралона.
— Ты в этом уверена?
— Да. Морну нельзя солгать.
— Морн присутствовал при этом разговоре?
— В таких случаях Морн всегда присутствует. Без Морна я не могла бы править Джубаром.
В голове Старка снова зазвучал отдаленный печальный голос, как эхо бури в морских пещерах:
Она говорит правду. Никто и не помышляет об измене.
Напряжение Старка улеглось.
— У Педралона еще есть доступ к передатчику?
— Мне говорили, что да. Это, кажется, такая штука, с помощью которой можно говорить на расстоянии и почти так же быстро, как сусминги.
Сусминги… Слово прокатилось, как волна по камешкам, и Старк понял, что речь идет о народе Морна.
— Где этот передатчик?
— Там же, где и Педралон. Мы должны ждать.
«Терпеливо ждать, — подумал Старк, — а в это время Гильмар со своими фарерами подметает Скэг…»
Кучер экипажа принес вино в кожаном сосуде и две серебряные чаши. Ночь была теплой. Они выпили. Старк слышал только шум листвы и движения животных.
— Что привело тебя в Джер Дарод? Чего ты хотела от Бендсменов и не получила?
Ее отношение к Красному Бендсмену Джелу Берта было явно недружественным.
— То же самое, чего тщетно просили ирнанцы. Наша жизнь стала почти нестерпимой.
