Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит

— Они делают то, что я говорю, и знают, что будет с ними в противном случае. — По привычке Хрим вытянул ногу и тряхнул ею, чтобы выпустить шпору, но тут же покраснел, вспомнив, что шпоры с него сняли при посадке на челнок. В глазах должарианца мелькнула тень насмешки. — Беру пример с вас, — добавил Хрим и с удовлетворением увидел, что насмешка пропала.

— Между нами нет ничего общего, — отрезал Ювяшжт.

— Тогда как объяснить, что мы вместе летим к Аватару на этом челноке? — Эту фразу он произнес с сарказмом, балансирующим на грани дозволенного. Уж эти должарские придурки с их аватарами и демонами — чего еще и ждать от нижнесторонних, чья планета никому больше даром не нужна.

Челюсть должарианца дернулась, и он молчал почти минуту, не сводя с Хрима глаз. Хрим стойко выдерживал его взгляд, гадая, что Ювяшжту от него нужно.

Потом до него дошло. Я ведь заключил сделку с Барродахом, а он остался в стороне. Эта мысль успокоила рифтера. Может, Ювяшжт хочет получить информацию об этом договоре не меньше, чем Хрим — информацию о Пожирателе Солнц.

Кювернат, почуяв, должно быть, окрепшую уверенность Хрима, слегка расслабился.

— Может, ты и прав... до некоторой степени. — Эти слова дались Ювяшжту нелегко, и произнес он их без улыбки. — У нас действительно есть нечто общее... в чьих намерениях мы не можем быть уверены.

Моя, значит, правда! Хрим молча пожал плечами. Молчание затянулось, и Ювяшжт снова помрачнел.

— Не испытывай моего терпения, Хрим Беспощадный. Твое положение не столь безопасно, как ты думаешь. — Он нажал кнопку у себя на столе, и Хрим удивленно вскрикнул: на стенном экране появился причальный отсек «Цветка Лит», наполненный должарскими солдатами. — Ты думал, мы оставим тебе работающие реакторы? Ты останешься здесь, пока с панархистами не будет покончено, как и все твои собратья. — Должарианец в свой черед вложил немало сарказма в последнее слово. Пораженный Хрим молчал. — В твоих же интересах проявить некоторую уступчивость. Ты ничего не знаешь о Пожирателе Солнц, об интригах бори и о борьбе, которая разворачивается там в это самое время.

— Да знаю я о вашей поганой Карушне... — огрызнулся Хрим.

— Я говорю не об этой борьбе. Есть много такого, что тебе нужно знать, — особенно одна вещь. Я согласен поделиться с тобой, но сначала ты расскажешь мне о своем сговоре с Барродахом.

Миг спустя Хрим кивнул. Выбора у него действительно не было — и не будет, пока огров не активируют. Но Ювяшжт остановил его, не дав заговорить:

— Можешь не делать секрета из нашего разговора. Я даже настаиваю, чтобы ты доложил о нем. Барродах знает, что я это сделаю непременно, поэтому он не поверит ни одному твоему слову и предпочтет следить за нашими действиями.

Хрим фыркнул, ободренный злостью в голосе Ювяшжта.

— Этот слизняк такой изворотливый, что способен заглянуть в собственную задницу.

Кювернат приподнял уголок рта в намеке на улыбку.

— Зрелище, должно быть, не из приятных.

Хрим прыснул со смеху, и они продолжили разговор — если не по-приятельски, то по крайней мере соглашаясь в том, что от их общей судьбы им хорошего ждать не приходится.

Но по поводу упомянутого им особо важного факта кювернат сказал только:

— Возможно, это самое главное из того, что тебе следует знать, поэтому я открою тебе то, что следует, в нужное время. — Он загадочно улыбнулся, и нетерпение Хрима еще более усилилось.

И наконец, при своей третьей встрече с Ювяшжтом, всего за несколько минут до высадки на Пожирателе Солнц, Хрим испытал на себе должарскую жестокость, проявляющуюся даже в исполнении обещаний.

На этот раз Хрим, снова вызванный Ювяшжтом, явился к нему в каюту без промедления. Кювернат, как и раньше, сидел за столом, теперь заваленным бумагами. Теперь они, очевидно, снова держали связь с «Кулаком Должара» в реальном времени, и Ювяшжт опять принял командование на себя.

Он выключил пульт, когда рифтер вошел, но Хрим, решив не давать ему спуску, заговорил сразу:

— У меня к тебе еще вопрос: почему ты до сих пор всего лишь капитан? Ведь «кювернат» соответствует этому званию, верно?

Ювяшжт посмотрел на него долгим взглядом, словно оценивая его умственные способности, и сказал:

— Ты все равно не поймешь. Отвечу тебе так: лучше быть капитаном корабля Аватара, чем адмиралом всякого сброда. — Он встал, и на лице у него снова прорезалась эта загадочная улыбка. — Я обещал сообщить тебе последний факт относительно Пожирателя Солнц.

Хриму не нравилась эта улыбка — в ней было слишком много предвкушения. В приливе несвойственной ему интуиции рифтер вдруг осознал, что у него такую улыбку видели многие, а вот он у других — редко.

Но должарианец, не оставляя ему времени на раздумья, уже включил стенной экран.

— Мы чуть-чуть отклонились от курса, чтобы ты мог посмотреть Трофейный Риф.

— Чего?

— На Должаре существует обычай брать в качестве трофеев головы врагов. На Пожирателе Солнц, как я уже говорил, головы умерших выбрасываются в космос, и график выброса таков, что они выходят на общую орбиту вокруг станции. — Что-то слабо стукнулось о корпус, и улыбка Ювяшжта стала еще шире. — Они, естественно, заморожены и были бы весьма опасны, будь наша скорость немного выше.

Но Хрим уже не обращал внимания на должарианца — он смотрел на экран. В адском зареве сращенного диска черной дыры, имеющего вид окровавленного клинка, медленно вращалась груда мелких круглых предметов, мерцающих кристаллами льда.

Один из них двигался в сторону, противоположную движению этой жуткой кучи — при посредстве буксирного луча, как сообразил Хрим; он подплывал все ближе, пока не ткнулся в имиджер в страшной пародии на поцелуй. Вакуум придал выпученным глазам видимость сексуального экстаза, который они так долго делили и о котором Хрим никогда не забывал до конца, несмотря на шестек. Норио.

Атмосфера в покоях Аватара была так напряжена, что Моррийон невольно сдерживал дыхание. Даже Ювяшжт и Чар-Мелликат это чувствовали. Только Анарис, занимавший одно из двух кресел, выглядел совершенно спокойным, между тем как у его отца челюсти так и ходили — Аватар сидел молча и быстро плел проклятия. Его гнев давил на Моррийона физически. Даже непробиваемый обычно Лисантер запинался, и его руки слегка дрожали, когда он жестикулировал.

У Барродаха щека прыгала так, словно какой-то мелкий зверек пытался прогрызть путь наружу, а рот был крепко стиснут в сардонической гримасе.

— Метка гиперволнового шума в высочайшей степени совпадает с сенсорными показателями, полученными, когда в урианском квантопласте пробили отверстие. Напрашивается вывод, что где-то был поврежден или уничтожен урианский аппарат.

— Но почему из этого вытекает, что у панархистов есть гиперрация? — спросил Барродах.

— Подобного звука мы никогда еще не слышали, — ответил Лисантер. — Отсюда следует, что гиперрация или гиперреле никогда не подвергались разрушению, даже при взрыве корабля.

— И боев в этот период не было, — добавил Ювяшжт.

— Не мог ли поврежденный корабль упасть на звезду? — настаивал Барродах.

— На звезду ничего не падает, — бросил адмирал. — Все обломки погибших кораблей, имевших на борту гипертехнику, находятся на гиперболических орбитах.

Барродах снова обратился к Лисантеру с триумфом человека, нашедшего способ отклонить от себя обвинение:

— Но вы говорили, что, по вашим расчетам, взрыв корабля должен уничтожить...

— Очевидно, мои расчеты оказались неверными, — близким к срыву голосом ответил Лисантер. Моррийон испытывал к нему сочувствие и даже восхищение: человек испуган так, что горло сжимают спазмы, но честность, присущая истинному исследователю, побуждает его говорить.

Однако для тех, кто служит Должару, честность — добродетель смертельно опасная.

— Какова вероятность того, что у врага имеется больше одной гиперрации? — низким спокойным голосом спросил Анарис. Моррийон почувствовал, как досадует Барродах из-за того, что наследник отвлек внимание от неудачи ученого. Легкая улыбка Анариса тоже была ему понятна: наследник первый понял истинную цель, которую преследовали панархисты в битве при Артелионе: захват гиперрации.

— Это не поддается вычислению, — ответил Лисантер.

— Есть ли возможность, что кто-то еще понял значение этого шума? — продолжал спрашивать Анарис.

— Прошу прощения, господин, — какое значение? Наличие у панархистов гиперрации? Нет. Они не имеют доступа к нашим записям.

Он имеет в виду Рифтхавен. Отдельные рифтерские корабли с гиперрациями в счет не идут.

— Вот-вот, — сказал Анарис, — В то время как панархисты знают, что мы знаем. Следует ожидать сначала шифрованного, а потом и открытого, пропагандистского вещания по гиперсвязи. Нельзя ли его заглушить?