Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

Но отнюдь не это мешало Гарри наслаждаться обедом.

…Дело в том, что, как выяснялось, постоянно жалея себя, он не замечал, что рядом есть кто-то в похожей, но значительно более печальной ситуации.

В какой-то момент доктор Лео Грейнджер спросил, правда ли, что эта славная учительница, профессор МакГонагалл, которой, видимо, понравилась Гермиона, присуждает ей уйму баллов в школе.

И Гермиона, с искренней на вид улыбкой, ответила «да».

Гарри стоило больших усилий сдержаться и не ответить ледяным тоном, что у профессора МакГонагалл нет любимчиков, и Гермиона получила много баллов потому, что заслужила их все до единого.

А несколько минут спустя Лео Грейнджер озвучил мнение, что, если бы не колдовские способности, такая умная девочка вполне могла бы пойти в медицинскую школу и стать дантистом.

Гермиона опять лишь улыбнулась, а её быстрый взгляд снова удержал Гарри от того, чтобы вставить что-нибудь резкое. Например, что она вполне может стать всемирно известным учёным. И пришла ли бы Грейнджерам эта мысль в голову, будь Гермиона их сыном, а не дочерью? Или их ребёнку в принципе запрещено добиваться в жизни большего, чем им?

Гарри быстро приближался к точке кипения.

И в то же время теперь он гораздо выше ценил то, что его отец всегда поощрял развитие способностей Гарри, всегда поддерживал его стремление к новым вершинам и никогда не умалял ни одно из его достижений, пусть одарённый ребёнок всё равно оставался для отца лишь ребёнком. Неужели Гарри пришлось бы жить в похожей обстановке, если бы его мама вышла замуж за Вернона Дурсля?

Он сдерживал себя, как только мог.

— И она действительно обошла тебя по всем предметам, за исключением уроков полётов на мётлах и трансфигурации? — поинтересовался профессор Майкл Веррес-Эванс.

— Да, — ответил Гарри с деланным спокойствием, отрезая себе ещё кусочек рождественской индейки, — и с приличным отрывом в большинстве случаев.

В других обстоятельствах ему было бы сложнее признать это, из-за чего он до сих пор и не нашёл времени рассказать об этом отцу.

— Гермиона всегда хорошо училась, — сказал доктор Лео Грейнджер довольным тоном.

— Но Гарри принимал участие в соревнованиях на национальном уровне! — возразил профессор Майкл Веррес-Эванс.

— Дорогой! — воскликнула Петуния.

Гермиона захихикала, что ничуть не сглаживало впечатление от её незавидной, в глазах Гарри, участи. Но эта несправедливость, похоже, совсем не беспокоила Гермиону, и это беспокоило Гарри.

— Я не стесняюсь того, что уступаю ей, пап, — сказал Гарри. Сейчас, по крайней мере, это было так. — Кстати, я упоминал, что она выучила наизусть все учебники первого курса ещё до начала занятий? И, да, я проверил.

— И это, э-э, нормально для неё? — спросил профессор Веррес-Эванс у Грейнджеров.

— О да, Гермиона всегда всё запоминает, — сказала доктор Роберта Грейнджер со счастливой улыбкой. — Она помнит наизусть все рецепты из моих кулинарных книг. Мне не хватает её каждый раз, когда я готовлю ужин.

Отец Гарри, судя по выражению его лица, начинал испытывать те же чувства, что и его сын.

— Не волнуйся, папа, — сказал Гарри. — Теперь она получает все продвинутые материалы, какие только может усвоить. Учителя в Хогвартсе ценят её ум, в отличие от её родителей!

На последних трёх словах он повысил голос, и когда все лица повернулись к нему, а Гермиона снова пнула его под столом, Гарри понял, что испортил ужин. Но терпеть происходящее было уже решительно невозможно.

— Ну конечно, мы ценим её ум, — возразил Лео Грейнджер, которого, похоже, начал раздражать ребёнок, бестактно повышающий голос за их обеденным столом.

— Вы не имеете о нём ни малейшего понятия, — в голосе Гарри засквозил холод. — Вы думаете: как мило, что она читает много книг, так ведь? Вы видите табель с идеальными оценками, и единственное, что приходит вам в голову — это как славно, что она хорошо учится. Ваша дочь — самая талантливая ведьма своего поколения, самая яркая звезда Хогвартса, и когда-нибудь, доктор и доктор Грейнджер, люди будут помнить ваши имена только потому, что вы были её родителями!

Гермиона тем временем спокойно встала из-за стола, обошла его вокруг и выбрала именно этот момент, чтобы ухватить Гарри за плечо и стащить со стула. Гарри не сопротивлялся, но и умолкать не желал. Ещё больше повысив голос, он продолжил:

— И вполне возможно, через тысячу лет люди будут помнить слово «стоматология», только потому что стоматологами были родители Гермионы Грейнджер!

Роберта смотрела вслед дочери, которая только что, с терпеливым выражением на юном лице, утащила из комнаты Мальчика-Который-Выжил.

— Я ужасно сожалею, — сказал профессор Веррес с беззаботной улыбкой. — Но, пожалуйста, не волнуйтесь, Гарри всегда выражается подобным образом. Кстати, они уже прямо вылитая супружеская пара.

И эти слова были пугающе похожи на правду.

Гарри ожидал весьма суровых упрёков.

Но, после того как Гермиона дотащила его до нижнего этажа и закрыла дверь, она повернулась...

…и улыбнулась. Очень искренне, насколько мог судить Гарри.

— Не надо, Гарри, пожалуйста, — мягко сказала она. — Это было очень мило с твоей стороны. Но всё в порядке.

Гарри уставился на неё, пытаясь понять....

— Как ты это выносишь? — спросил он. Гарри пытался говорить тихо, чтобы не услышали родители, но от напряжения его голос стал тоньше. — Как ты это выносишь?

Гермиона пожала плечами:

— Потому что именно такими и должны быть родители?

— Нет, — сказал Гарри, теперь уже тихо, но все ещё убеждённо, — это не так, мой отец никогда не умалял моих достижений... ну, иногда бывало, но никогда настолько...

Гермиона подняла палец, и Гарри замолчал, ожидая, пока она найдёт слова. Наконец, она произнесла:

— Гарри... Профессор МакГонагалл и профессор Флитвик любят меня, потому что я самая талантливая волшебница нашего поколения и лучшая ученица Хогвартса. Мама и папа этого не знают, и ты никогда не сможешь им это объяснить, но они всё равно меня любят. И это означает, что всё правильно, всё так, как должно быть, и в Хогвартсе, и дома. И поскольку это мои родители, мистер Поттер, у вас нет права голоса... — Она опять улыбнулась той же загадочной улыбкой, что и за обедом, и очень нежно посмотрела на Гарри. — Ясно, мистер Поттер?

Гарри сдержанно кивнул.

— Хорошо, — сказала Гермиона, наклонилась и поцеловала его в щёку.