Неподдающиеся - Иосиф Прут

��Год двадцать четвертый. Мне � семнадцать. Первое стихотворение � называлось оно �В кузне� � было напечатано журналом �Ленинградский металлист�. После этого стал писать довольно регулярно для других журналов и газет моего великого города. В том же году, например, было напечатано еще несколько моих стихотворений в отделе фабрик и заводов нашей �Красной газеты�.

��Скажи мне, сынок, твоими первыми шагами кто-нибудь руководил? По-моему, тогда уже существовала литературная консультация при ФОСПе, да и РАППовцы учили молодых.

��Вот именно, молодых. А я был уже не молодым.

С детства считал себя поэтом. Но своими некоторыми успехами на этом сложном � новом для меня � литературном поприще, а в известной мере и моральными качествами писателя, достойного называться советским, я, несомненно, обязан одному из старейших поэтов � Илье Ивановичу Садофьеву. Это он в то время руководил занятиями начинающих писателей литературной рабочей группы �Резец�, механически входившей в Российскую Ассоциацию Пролетарских Писателей � РАПП.

На занятия я, конечно, не ходил. А вот когда они заканчивались, то оставался на какие-то минуты с мэтром и выслушивал � после прочтения мною ему стихов � его мудрые советы. Так, покончив с производством, я стал жить исключительно на литературные заработки.

��Голодал, наверное?

��Нет. Если помнишь, был довольно сытым и выглядел вполне прилично.

��Да уж, вида твоего тогдашнего забыть просто нельзя! Как сейчас у меня перед глазами появляется Володя Соловьев в ресторане гостиницы �Европейская�, где мы обычно обедали.

��А что? Произвел на вас впечатление?

��Огромное! Ну, рост, конечно, и по сегодняшний день не изменился. Но каково было оформление этого незначительного человеческого тела! Начнем сверху: прическа � чистый Александр Пушкин. Шея � обернута вместо галстука белоснежным шелковым фуляром, закрепленным на груди огромной шпилькой в виде стека наездника. Пиджак � темно-бирюзовый, рубаха � светло-розовая в тон галифе, покрою которых мог бы позавидовать любой французский генерал. Краги коричневые. И все это великолепие завершалось обувью, которая при микроразмере своем поражала элегантностью� Один из сидящих за столом не удержался: