Стальная опора (Трилогия) - Валерий Афанасьев

— Рад приветствовать гостей нашей земли, — проговорил предводитель.

Мы молчали. Предводитель помялся пару минут с ноги на ногу, не зная, как продолжить разговор.

— Довольны ли вы нашим гостеприимством? — наконец спросил он.

Ого! И это называется дипломатия? С такими талантами далеко не уедешь. Он бы еще спросил, не хотим ли мы вернуться обратно в ловушку.

Люди недовольно зашумели, я вскинул вверх руку, призывая к тишине.

— Ваша светлость, разрешите ответить? Не дело герцога разговаривать с каким-то мелким вождем, — обратился я к Фагуа.

— Разрешаю, — кивнул герцог.

Я обернулся к местному предводителю и ответил кратко:

— Нет.

Предводитель опять помялся и спросил:

— Чего вы хотите?

Чего мы хотим? Не знаю, как другие, а я хочу самую малость — спокойно вернуться к себе домой.

— Отдайте наши вещи, и мы уйдем.

Предводитель печально кивнул и что-то крикнул своим людям. Судя по тут же раздавшемуся за стеной топоту, не менее нескольких десятков аборигенов слушали наш разговор.

— Зачем вы вообще нас задерживали? — удивился я. — Зачем вам нужны несколько сотен дополнительных едоков?

— Вы нам не нужны. Мы боялись, — отозвался местный вождь.

— Боялись? Чего?

— Боялись, что вы всем расскажете о нашей благословенной долине, и сюда придет много-много людей. Все они останутся в этом лучшем на земле месте.

Я чуть не рассмеялся. Да, места здесь замечательные, и ручей целебный, но все же аборигены преувеличивают притягательность всего этого. А стоит вспомнить трудную дорогу, так вообще пять раз подумаешь, прежде чем сюда отправиться.

— Но мы же не захотели здесь остаться. Почему вы думаете, что захотят другие?

Предводитель пожал плечами. В общем-то я сочувствовал ему. В такой вот странной форме выразилась любовь этих людей к своей земле.

— Вот, здесь все.

На площади стояли наши фургоны, рядом было аккуратно сложено оружие. Неподалеку лежали седла и упряжь. Я запретил нашим людям подходить, пока процесс выдачи не завершился, дабы не мешать этому благотворному начинанию.

— Как все? А лошади?

— Их нет. Ушли.

Это известие чуть было не разрушило и без того шаткое перемирие. Аборигенов заподозрили в нежелании отдавать коней, но все оказалось проще — они отпустили коней на волю.

«Зачем мне лошадь? Ее кормить надо, заботиться», — говорил товарищ Сухов из «Белого солнца пустыни». Похоже, местные жители придерживались примерно таких же представлений.

— Зачем вы отпустили наших лошадей? — кричал Раста, размахивая руками. — Кто потащит повозки? Кто повезет нашу мастерскую?

Предводитель на это лишь виновато пожимал плечами.

— Как хотите, а я не уйду отсюда, пока фургоны не запрягут! — заявил гном и сел на землю, показывая, что намерен сидеть так сколь угодно долго.

Аборигены о чем-то зашептались. Минут через пять их предводитель известил нас:

— Мы покатим ваши повозки.

— Это лишнее.

Не пристало людям таскать фургоны. Видимо, придется оставить их здесь. Осталось лишь уговорить упрямого гнома.

— Сидишь?

— Сижу. И буду сидеть, пока мне не вернут лошадей, — отозвался Раста.

— То есть до зимы?

Раста бросил на меня взгляд и отвернулся, показывая, что аргумент не прошел.

— Между прочим, совершенно зря сидишь. Подумай сам, ну зачем нам фургоны?

— Как это зачем? — взвился гном.

— А так. Фургоны мы привезли на баржах?

— На баржах, — согласился Раста.

— Обратно ты их тоже на баржах собираешься везти? Подумай сам, всю дорогу нам придется плыть против течения. Тащить с собой баржи — совсем не лучший выход.

— Ну ладно, пусть фургоны остаются, — согласился гном. — Но инструменты я все равно заберу.

Гномы собрались в компанию и быстро разобрали один из фургонов, оставив от него лишь ось с колесами, приделали к оси легкую платформу и ручку впереди. Получилось что-то вроде легкой брички, которую при желании можно было тащить руками. Два-три гнома могли катить ее без труда даже по пересеченной местности.

Вот так и движется прогресс. Удивительно. Первая тележка для перевозки ручной клади появилась случайно.

— Отличная штука, мастер Раста, — похвалил я гнома.

— Правда, мастер Вик? — Раста удивленно оглянулся, сомневаясь, не шучу ли я.

Любители пошутить среди наемников нашлись, они весело обсуждали это изделие. Я же был абсолютно серьезен. Изобретение и в самом деле было полезное. Если колеса и ось сделать легче, то его может без труда катить и один гном (или человек).

Гномы, почувствовав одобрение, собрали и вторую такую же тележку. Все лишние вещи они сложили на эти легкие повозки.

Пора было трогаться в путь. Но оставался еще один немаловажный вопрос — тот самый коридор между скалами, где мы попадали без чувств.

Предводитель аборигенов шел впереди, я остановил отряд метров за пятьсот от злополучного места. Всю дорогу предводитель уверял, что они к факту нашего усыпления не имеют никакого отношения. Признаться, я так и не решил, можно ли до конца доверять этому утверждению.

— Это не мы. Это горы. Дыхание духа гор валит с ног каждого, кто подойдет к этому месту, — утверждал абориген.

— А как же мы потом оказались на дне долины? — удивился я.

— Когда наступает вечер, ветер дует с той стороны, — предводитель махнул рукой в сторону севера, — дыхание гор уносит в сторону.

Все понятно: хитрецы дождались подходящего ветра и достали нас из ущелья.

Подходящего ветра пришлось ждать до вечера. Не доверяя полностью аборигенам, мы предложили им самим прогуляться по ущелью. Лишь когда они безопасно миновали его, мы двинулись в путь. Не все сразу. Отряд в полсотни гномов ушел вперед, и лишь через полчаса, дождавшись сигнала трубы, двинулись в путь все остальные.

Стоянку мы разбили у того самого ручья, в который въехал наш велотанк. Благодатная долина осталась позади. Впереди нас ждал путь домой.

Глава 15

Обратный путь не был короток и не был легок, но все радовались, потому что мы направлялись домой. Дня три наемники подсмеивались над гномами, которые катили тележки, но вскоре эти смешки смолкли: гномы шли налегке, сложив на брички существенную часть поклажи, наемникам же все приходилось тащить на себе. Лишний груз в заплечном мешке поразительно действует на мировоззрение.

Гномы радовались удачному завершению посещения Румиланты. Гвардейцы были счастливы. Те из них, что пришли с нами, радовались исполненному долгу. Те, что провели в долине целый год, радовались неожиданному избавлению от не слишком тягостного, но все же плена. Настроения наемников были переменчивы. К их радости примешивалось недоумение. Они почему-то вбили себе в голову, что поход обязательно должен принести большую прибыль. С чего они это взяли? С того, что этот поход затеял именно я. Тоже мне, нашли талисман! И это при том, что я им ничего подобного не обещал. Ну да, мой поход к вольным городам реки Хат открыл много перспектив, в том числе и для абудагцев. Тысячи наемников получили работу в охране караванов. Основанная на острове среди реки фактория хотя и была смешанной, но тоже приносила Абудагу немалый доход. Все это так, но кто сказал, что так должен заканчиваться каждый поход, который я затеваю? Тогда я ставил задачи, которые потом осуществились с лихвой. Сейчас же моей задачей было освобождение герцога, только это, и ничего более. Не скажу, чтобы в этом не было выгоды, просто она была не такой прямой, чтобы наемники могли ее заметить. Не все могут представить развитие событий на несколько лет вперед, в основном из-за недостатка информации. Но даже и при наличии информации не все хотят сопоставить факты и сделать выводы, которые лежат почти на поверхности.

Освобождение герцога было выгодно всем. В первую очередь мне и, конечно, самому Фагуа. Но это далеко не все. Это было выгодно жителям герцогства, и не только герцогства, но и всей империи. Не на пользу империи курс, к которому ее подталкивает граф Остер, совсем не на пользу. Освобождение герцога было выгодно гномам — Фагуа гораздо лучше, чем большинство сановников, относится к развитию внешней торговли и к появлению на торговых рынках империи новинок, которые поставляли мастера из долины. Можно сказать, что он лучше относился к развитию технического прогресса, и вовсе не потому что он такой положительный, просто он более дальновиден. Любые изменения могут быть направлены как угодно, а мудрость правителя как раз и состоит в том, чтобы повернуть изменения на пользу себе и стране.