Фанфик Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления - Less Wrong

Гарри смотрел на змею. Он не был уверен, дышит та или нет.

(Истекали последние секунды.)

Он повернулся к аврору, который видел Мальчика-Который-Выжил, который знал.

Осознание всего масштаба бедствия тысячей тонн обрушилось на Гарри. Он сумел усыпить аврора, но больше ничего нельзя было сделать и исправить, миссия провалена, всё провалено, он проиграл.

От потрясения, волнения и отчаяния он совершенно не думал о самом важном, не видел очевидного, не помнил, откуда берётся это отчаяние, не понимал, что ему нужно вновь вызвать Истинную форму патронуса.

(А затем уже стало слишком поздно.)

* * *

Аврор Ли и аврор МакКаскер расставляли стулья вокруг стола, поэтому они одновременно увидели, как снаружи к окну подлетел нагой, скелетоподобный ужас и завис в воздухе. Одного этого зрелища было достаточно, чтобы у обоих заболела голова.

Голос, который они услышали, мог бы принадлежать давно разложившемуся трупу. И сами слова, казалось, давно уже состарились и умерли.

Речь дементора резала слух:

— Беллатриса Блэк не в камере.

Секунда потрясённой тишины, а затем Ли сорвался с кресла и бросился к коммуникатору, чтобы вызвать подкрепление из Министерства. МакКаскер же схватил своё зеркало и лихорадочно начал вызывать трёх авроров, что были в патруле.

Глава 55. Стэнфордский тюремный эксперимент. Часть 5

В коридоре, стены которого несли следы недавней магической битвы, под тусклым светом газовых ламп мальчик мелкими шажками продвигался вперёд, вытянув руку к неподвижной змее — телу его учителя.

Приблизившись на расстояние метра, он наконец ощутил на краешке сознания знакомый зуд.

Пусть и очень слабое, но всё то же предчувствие катастрофы...

Значит, профессор Квиррелл жив.

Но вместо радости эта мысль принесла лишь какое-то опустошение и отчаяние.

Его всё равно скоро поймают, и неважно, какие оправдания он придумает, это всё равно будет выглядеть плохо. Больше никто и никогда не поверит ему, ещё один Тёмный Лорд — вот кем он станет для всех, и никто не придёт ему на помощь, когда наступит время сражаться с Лордом Волдемортом. Гермиона разочаруется в нём, и даже Дамблдор, наверное, захочет поискать героя получше...

...возможно, его просто отправят домой, к родителям.

Он проиграл.

Гарри посмотрел на бесчувственное тело полицейского, которого он усыпил, на уже начавшие подсыхать следы крови от лёгких ран и порезов, на выжженные прорехи в причудливо расшитой красной мантии.

Он сглупил. Не стоило нападать на полицейского, надо было просто придерживаться изначальной версии, что его похитил профессор Квиррелл...

Ещё не поздно, — зашептал внутренний голос. — Твою ошибку всё ещё можно исправить. Тебя видел аврор, он помнит, что ты его усыпил... но если он умрёт, если умрут профессор Квиррелл и Беллатриса Блэк, некому будет опровергнуть твою версию.

Рука Гарри начала медленно подниматься, направляя палочку на полицейского и... замерла.

У него появилось чувство, что он совершает нечто нехарактерное для себя. Как будто он что-то забыл, что-то важное. Но он никак не мог вспомнить, что именно он забыл.

О. Точно. Он же верил в ценность человеческой жизни.

Вместе с этой мыслью пришло замешательство. Гарри совсем не мог вспомнить, почему он считал ценными жизни других людей...

Хорошо, — сказала его логическая составляющая. — Почему в моём сознании произошли изменения?

Потому что он в Азкабане...

И он забыл заново вызвать патронуса...

Любое действие почему-то требовало огромных усилий, и даже мысль о действии казалась слишком тяжёлой. Но идея вызвать патронуса была довольно привлекательной, поскольку страх перед дементорами никуда не исчез. И хотя он не мог вспомнить, как это — быть счастливым, он знал, что сейчас он точно не счастлив.

Гарри поднял руку, удерживая палочку перед собой, пальцы сложились в начальную позицию заклинания.

И остановился.

Он не мог... не мог точно вспомнить... что же он использовал в качестве счастливой мысли.

Странно, ведь это было что-то важное, то, что он точно должен помнить... что-то, имеющее отношение к смерти? Но в мыслях о ней нет ничего радостного...

Его пробрала дрожь. До этого Азкабан не казался таким холодным, и чувствовалось, что с каждой секундой становится всё холоднее и холоднее. Уже слишком поздно что-то делать, его уже затянуло слишком глубоко, и он уже никогда не сможет вызвать патронуса...

Возможно, эти мысли вызваны воздействием дементоров и не являются точной оценкой происходящего, — предположила его логическая часть по привычке, отработанной до уровня безусловного рефлекса. Этой части не требовалось никакой энергии, чтобы включиться. — Думай о воздействии дементоров как о когнитивном искажении и попробуй перебороть его тем же способом, каким обычно борешься с другими когнитивными искажениями. Испытываемое тобой чувство безысходности, возможно, не означает, что ситуация действительно безнадёжна, может быть, оно просто показывает, что поблизости находятся дементоры. Все негативные эмоции и пессимистичные оценки должны сейчас рассматриваться как сомнительные и неверные, пока не будет доказано обратное.

(Если бы кто-то мог видеть мальчика во время его размышлений, то он бы заметил, как детское лицо под очками и шрамом-молнией нахмурилось в отвлечённой и безэмоциональной озадаченности. Рука Гарри так и застыла в начальной позиции заклинания Патронуса и более не двигалась.)

Присутствие дементоров влияет на ту часть тебя, которая отвечает за счастье. Если ты не можешь вызвать радостную мысль через мнемоническую ассоциацию со словом «счастье», то, возможно, ты сможешь добраться до неё каким-нибудь другим путём. Когда ты в последний раз разговаривал с кем-нибудь о заклинании Патронуса?

Этого Гарри тоже вспомнить не смог.

Сокрушительная волна отчаяния обрушилась на него и тут же была отвергнута его логической частью, как нечто не заслуживающее доверия, внешнее, не свойственное ему. Статичный вес этой волны продолжал давить, но процесс мышления не остановился, для него не требовалось особых усилий...

Когда ты в последний раз разговаривал с кем-нибудь о дементорах?

Профессор Квиррелл сказал, что он уже ощущает присутствие дементоров, и Гарри посоветовал... он сказал профессору Квирреллу...

...думать о звёздах, о бестелесном падении сквозь космос, окутать этой мыслью всё сознание, словно барьером окклюмента.

Его второй урок Защиты, пятница, именно тогда профессор Квиррелл показал ему звёзды, а затем ещё раз, на Рождество.

Было нетрудно вспомнить их, эти обжигающие белые точки на фоне абсолютной черноты.

Гарри вспомнил огромный водоворот Млечного пути.

Вспомнил чувство умиротворённости.

И холод, охвативший его конечности, казалось, слегка отступил.

И в его памяти всплыли слова, которые он громко произнёс в тот день, когда впервые вызвал патронуса. Его разум смог вспомнить их звучание и смысл, хотя ощущение от них оставалось чем-то далёким...

...Я думал о своём категорическом неприятии смерти как естественного порядка вещей.

Чтобы вызвать Истинную форму патронуса, нужно думать о ценности человеческой жизни.

...Но есть другие жизни, которые всё ещё здесь, за которые стоит бороться. Твоя жизнь и моя жизнь, жизнь Гермионы Грейнджер, каждая жизнь на Земле и за её пределами, которую стоит защищать и охранять.

Идея убить всех... на самом деле принадлежала не ему, это следствие воздействия дементоров...

Отчаяние — тоже воздействие дементоров.

Там, где есть жизнь, есть и надежда. Аврор всё ещё жив. Профессор Квиррелл всё ещё жив. И Беллатриса всё ещё жива. Я жив. Ещё вообще никто не умер...

Теперь Гарри смог представить Землю, сине-белый шар в окружении звёзд.

...и я не позволю им умереть!

— Экспекто Патронум!

Слова прозвучали немного нерешительно, но человеческая фигура появилась вновь — довольно тусклая поначалу, белая, а не серебряная, светящаяся лунным светом, а не солнечным.

Но постепенно, с каждым размеренным вдохом приходящего в себя Гарри, она обретала прежнюю силу. Гарри позволил свету вытеснить тьму из своего разума. Вспомнил почти забытое и направил эти мысли обратно к патронусу, подпитывая его сияющую фигуру.

Но даже когда патронус опять стал серебряным, засверкал в полную силу — гораздо ярче газовых ламп — и прогнал холод, у Гарри всё равно дрожали руки. Ещё бы чуть-чуть...

Он сделал глубокий вдох. Ладно. А теперь, когда дементоры больше не влияют на его мысли, нужно обдумать текущую ситуацию ещё раз.

Гарри оценил ситуацию.

...Она и в самом деле выглядела довольно безнадёжной.

Гарри хоть и не ощущал прежнего сокрушительного отчаяния, но всё равно чувствовал себя, мягко говоря, неуверенно. И он не осмеливался использовать свою тёмную сторону, которая была способна решать задачи такого уровня на лету. Это она могла презрительно усмехнуться, услышав предложение сдаться, когда он всего-навсего потерял профессора Квиррелла, застрял в глубинах Азкабана и был опознан полицейским. Обычный Гарри сходу справляться с такими задачами не умел.