Дурак космического масштаба - Кристиан Бэд

— А как?

— Мама в детстве говорила — не ешь с ножа, придёт вашуг и уведёт с собой душу. Часть правды в этом есть, видимо. Мне попалась потом старинная история про то, что посредником духу зверя служит именно холодное железо. Вот это мы с тобой сейчас и проверим.

Странный звук прошелестел во внезапной тишине.

Энрихе заставляет себя смотреть, но видит лишь спину генерала Абэлиса и тёмные глаза Дарайи — материнские, тёплые.

— Какой красавец, хоть и однолезвийный, — удивляется комкрыла. — А у нас больше в ходу кинжалы.

— У нас тоже, но кинжалом неудобно бриться, — вроде как шутит лендслер.

— И что, парня надо совсем зарезать? Или обойдётся кровопусканием? — комкрыла тоже пытается шутить, ему не по себе. А вот Дарайя весьма спокойно наблюдает за происходящим. Крови она не боится.

— Спирт есть?

— "Акватика". 72 градуса. Подойдёт?

— Дашь ему запить. Если просто кровью напоим — может открыться рвота.

— Чьей кровью?

— Его собственной. С ножа.

— Мракобесие какое-то… — Дайего передёрнул плечами, но бутылку принёс и в стакан чего надо налил.

— Теперь держи его: дёрнется не к месту, а нож острый.

— Может, позвать кого?

— Лучше без лишних глаз. Не бойся, удержишь.

Энрихе вскрикнул, и по его телу прошла судорога. Но той, сумасшедшей звериной силы в нём уже действительно не было.

— Всё, — сказал Колин, вытирая окровавленные руки о вышитое полотенце. — А ты боялся. Сейчас очнётся и полетим. Спасибо, что помог. Да… — он оглянулся на Дарайю. — Проводящую нужно отвести на Кьясну.

— Я бы ещё погостила на этом удивительном корабле, — улыбнулась эйнитка, превращаясь из статуи в женщину.

— Это может быть опасно для тебя, — нахмурился Колин.

— А может быть и НЕ опасно. И в таком случае вам трудно будет обойтись без меня, — она расправила юбки и улыбнулась. — После.

— Лучше не рисковать, — покачал головой лендслер. — И без того рискуем без меры.

— Как знаешь, Носящий зверя, — Дарайя встала. — Я передам Айяне, что ты помнишь. И думаешь о ней. Да и мальчишку вашего возьмём, если что. Взяли бы и этого, — она кивнула на безвольное тело в кресле, — но отец не отдаст. Вот тут уже ни при каком раскладе, как у вас говорят. Торопись, лендслер. Паутина неспокойна. Если ты не полетишь…

— Я знаю, — нахмурился Колин.

— Тогда — удачи тебе. Хотя вряд ли в этом мире есть слепая и глухонемая удача.

Эйнитка тенью выскользнула из каюты. Лендслер тоже поднялся, наклонился к Энрихе, похлопал его по щекам, приводя в чувство.

Комкрыла генерал Абэлис окинул тоскливым взглядом дефлорированную капитанскую и поднял с пола испачканное полотенце.

— Знаешь, почему я выбрал когда-то армаду? — спросил он то ли соседнюю стену, то ли пульт. — Я хотел более простой жизни. Безо всей этой мистики, которой забиты мозги в наших Сороднениях. Мне казалось, что хоть где-то можно жить сообразно законом человеческой мысли, а не биться в невидимых сетях. Как я ошибался…

— Тебе уже перевалило за сто, не пора наплевать на утраченные иллюзии? — повёл плечами Колин. — Мир таков, каков он есть. И полагать, что люди определяют его законы может только щенок, которому хозяин впервые налил в миску молока и тычет туда мордой. Ты не слепой и не глухой, это заметил ещё лорд Адам.

Дайего вздохнул. Меньше всего он сейчас был похож на умудрённого опытом столетнего капитана.

Уже в шлюпке Энрихе ощутил вдруг холод и сосущее одиночество. Силы возвращались к нему постепенно. Зверь всего лишь дремал: мышцы наливались энергией по первому зову. Но что-то родное его душе удалилось, и он начал тосковать по утраченной части самого себя.

Иннеркрайта трясло, и кто-то из пилотов накинул ему на плечи куртку. Куртка пахла чужим молодым телом, хранила чужое тепло. Он пригрелся, начал дремать. И ему всё ещё продолжало что-то сниться, как снилось совсем недавно наяву.

Нужно добавить, что внутренним зрением Энрихе видел в капитанской каюте "Гойи" совершенно иное. Он видел, как горы вырастали на лезвии грантского клинка, и солнце садилось сквозь солнечное сплетение. А вот стороннему наблюдателю, как ты убедился уже, происходящее показалось бы весьма обыденным и банальным. Этим, в общем-то, и отличается настоящий обряд от дешевого спектакля.

Скорость после выхода из прокола была такой, что мимо Тэрры пришлось проскочить. Потому, развернувшись, мы и успели засечь самое начало сражения. Когда корабль-брандер отцепился от своего массивного "пуза", и один из сторожевых кораблей Содружества обратился в плазму.

Дальше я не знаю, что было. Мы стремительно гасили скорость и приближались к Тэрре, чтобы выпасть на неё рассветным дождём. "Персефона" выскочила прямо из-за солнца, когда радары ослепли на один долгий миг. А через секунду системе ПВО уже было проблематично подсчитать, сколько маленьких пчёл движется к планете. Потому что она была атакована другими нашими кораблями.

А мы уже вошли в тропосферу. И системные ПВО были нам до лампочки.

А вот эскеперам мы всё ещё были по зубам. Только таковых что-то не наблюдалось. Наглость в нашем случае оказалась лучшим оружием, и шлюпки с "Персефоны" проскочили непосредственно в воздушное пространство планеты практически все. Я услышал в наушнике приглушённый мат, нас прикрыли сбоку, но это уже были наземные ПВО, гораздо менее эффективные, чем те, что болтаются в термосфере планеты.

Мы всё быстрее шли вниз. Мне казалось, что слышу, как тяжело дышит Дерен. Или это в ушах сопело и чавкало? Я смотрел на карту подземелий, она буквально притягивала мой взгляд, и мы, словно бы, неслись под землю.

— Дерен, эбит рэ, ни Хэда не видишь! — раздался в наушниках голос Роса, и мы тут же вильнули в сторону.

Ну, наконец-то. Я уж думал, никто за нами и не погонится. Не хорошо, право, так клювики разевать. Это не мама летит птенцов кормить.

Справа полыхнуло так, что наши навигационные системы ослепли на пару мгновений. Кусаемся, да? Бывает…

Наша шлюпка утробно рявкнула в ответ.

— Дерен, хэммэт тэ мае! Не стрелять! Выполнять основную задачу!

— Рука дрогнула, господин капитан.

— У меня сейчас тоже дрогнет кое-что! На тридцать градусов уходи, вест к надиру!

— Есть, тридцать.

— И отдай всё напряжение на щит, чтобы соблазна не было. Стрелок, блин…

Хотелось ругаться дальше, и я замолчал. Понял, что это нервы.

Вторым пилотом я посадил Эмора. В воспитательных целях. Ему тоже без меры хотелось пострелять. Со мной в шлюпке были Келли, Дейс и один из наших техников Ико Лемель. Проблемка у него имелась — на стандарте плохо говорил, но мы понадеялись, что математика одна для всех. Больше места в шлюпке не было — Дейс и Лемель и так сидели на полу.

— Капитан, "сетка".

— Уходи по дуге! Эмор — мордой в экран. Первая брешь — наша.

Тряхнуло. Следующие за нами тяжёлые шлюпки тупо пошли тараном на головное здание наземной системы ПВО. Даже если защитное поле они не пройдут, взрыв антивещества даст такую температуру, что компьютерные мозги потекут и за периметром. А на грунте поймут, что у нас самые серьёзные намерения, к чему они здесь, в тылу, совсем не привыкли.

— 24/44 — завихрение поля!

Завихрение — это такая воронка в электромагнитной сетке защиты. Не 100 %, но может и проскочим. Учитывая, что температура будет только расти — лучше сейчас.

— Давай, — сказал я.

Дерен что-то насвистывал себе под нос — события развивались веселее некуда. Нас кидало так, что адреналина хватало и без стрельбы.

Завертело, подбросило… Проскочим или нет? Хэд! Хорошие компьютеры на Тэрре.

Я думал Дерен заложит вираж, но он перевернулся пузом вверх и снова вошёл в воронку, но не вертикально, а под углом градусов в сорок. Шлюпку провернуло, как в гигантской мясорубке и выплюнуло. И мы понеслись вниз, не снижая скорости.

— Капитан, можно? — прошептал Дерен.

Я понял, о чём он.

— Стреляй уже, Хэд с тобой, — сжалился я.

Под нами вырастало головное здание компьютерного центра, с жабрами вентиляционных шахт от спрятанных под землёй электронных мозгов. Трудно первому прорвавшемуся не всадить светочастотный в прямо в жабры такому отличному монстру.

Да, нас не ждали внизу…

Миновав выжженную шлюпками зону, мы сели, подавив огнём минимальное сопротивление. Следом на Альдиивар посыпался десант с "Персефоны" и других кораблей.

Земля взбрыкивала от акустических ударов тяжёлых шлюпок, а я метался по полуразрушенному поместью кровавого эрцога, собирая своих, потому что вниз нужно было идти хоть и небольшой, но группой. Я предусмотрел несколько вариантов, потому что не все шлюпки долетают, обычно, до грунта. Но человек двести нужно было собрать, как ни крути.