Изгнанники - Михаил Михеев

Соответственно, отставшие на Земле, швейцарцы и в космосе отстали. Новая Швейцария представляла из себя достаточно рыхлый конгломерат пяти планет, каждая из которых имела собственную конституцию и свое правительство, а центральная власть была понятием относительным. Тем не менее, они имели неплохой для такого маленького государства флот, основу которого составляли пять линкоров, линейный крейсер и два авианосца. Линкоры, насколько было известно Соломину, были в основном финского производства и представляли из себя хорошо бронированные и вооруженные, но тихоходные корабли. Устаревшие, конечно, но и у Нового Амстердама флот сейчас был укомплектован не русскими броненосными громадами, а достаточно скромными и весьма устаревшими кораблями. Они, правда, были на поколение моложе, чем у Новой Швейцарии, но все же являлись кораблями, имеющими характеристики вполне сопоставимыми со швейцарскими.

Со стороны Нового Амстердама, если не считать укомплектованной русскими ударной эскадры, выступали двадцать линейных кораблей трех разных типов, имеющих сходные характеристики, а также четыре авианосца с экипажами смешанного состава. В смысле, экипажи самих авианосцев состояли из амстердамцев, а авиагруппы были укомплектованы пилотами, прошедшими обучение в Российской империи. Проще говоря, русскими – голландцев на обучение в империю не посылали, их подготовку планировали развернуть на месте, только чуть позже. Бьянку, кстати, Соломин планировал оставить именно в таком, только создаваемом сейчас центре инструктором, но она сумела уговорить адмирала взять ее в рейд. А все потому, что убедила его – от инструктора без реального боевого опыта толку будет немного. Соломин взял ее с неохотой, обещав, что переведет ее в инструкторы сразу по возвращении, тем более что с техникой пилотирования у девушки было все в порядке, а сейчас, к собственному удивлению, волновался за нее – при штурме планет боты часто оказывались на острие удара, и потери среди пилотов, несмотря на высокий класс машин, были очень вероятны.

Еще четыре линкора – три старых и один захваченный у французов (при восстановлении которого был безжалостно разобран на запчасти его более поврежденный собрат) оставались на Новом Амстердаме, и задачей их была оборона планеты в случае, если кто-нибудь захочет на нее позариться во время отсутствия основных сил. Их усиливали трофейный авианосец, на который смогли наскрести местных пилотов, и вернувшийся с ремонта и модернизации, укомплектованный русским экипажем "Идзумо". Такая группировка была не по зубам никому из задиристых местных государств-карликов, а у тех, кто покрупнее, перед глазами был пример наглецов-французов. Притом, что Франции еще повезло. Обрати Российская империя внимание на возникшие у ее доминиона проблемы – и французам пришлось бы не сладко. Просто у империи были пока другие цели, и избиение Франции в их число не входило, хотя Соломин точно знал, что были тогда в окружении императора люди, требовавшие наказать, покарать, и вообще сделать показательный пример! Однако император Радислав Первый четко придерживался избранной стратегии, да и вообще он был из тех, кто правит сам, и у которого советники – это только советники. Насколько знал Соломин, серых кардиналов при императоре не было. Так что Франция, несмотря на свое хамство, сохранилась, как государство. Пока, во всяком случае. Русские никогда и ничего не забывали – как показывает практика, злопамятность весьма полезна с точки зрения выживания. Наверняка те события у Нового Амстердама французам, а возможно, и не только им, аукнутся еще не раз, просто случится это в тот момент, когда империи будет выгодно прийти и сказать: "А вы помните, как тогда-то и тогда-то... Нет? Ну, так мы вам сейчас напомним.".

Больше всего удивляло Соломина наличие у Новой Швейцарии линейного крейсера. С линкорами все понятно, для обороны такие корабли очень полезны, но линейный крейсер – корабль ударный! Его задача – резать вражеские коммуникации, перехватывая транспорта и расстреливая крейсера и эсминцы, а от линкоров, случись нужда, уходить, пользуясь преимуществом в скорости. Это – корабль страны, которая готовится вести активную, наступательную войну, а не обороняться, для обороны у него слишком слабое бронирование. Зачем он Швейцарии, которая на большую войну не способна физически, Соломин понять не мог. К тому же, один линейный крейсер погоды не делает, таких кораблей нужна как минимум эскадра. Единственное, что приходило на ум, это то, что крейсер этот пошел в довесок, например, к линкорам или еще чему-нибудь. Расклад сил, правда, причина появления у Швейцарии такого корабля не меняла, так что ломать зря голову Соломин не стал – и без того забот хватало.

Теоретически, флот Нового Амстердама более чем втрое превосходил швейцарский по количеству линейных кораблей и в четыре с половиной раза по огневой мощи. Двукратный перевес в авианосцах обеспечивал двойное же преимущество в ботах, бывших, к тому же, намного современнее швейцарского барахла. С крейсерами и эсминцами было немножко похуже, там был примерный паритет в силах, но в линейных сражениях и при штурме планет с использованием такого количества линкоров более легкие корабли серьезной роли не играли. Теоретически, эта армада должна была просто раздавить швейцарский флот. Кроме того, на стороне атакующих был эффект внезапности – уходя в бросок, флот активно маневрировал, несколько раз меняя курс, чтобы стряхнуть со следа наблюдателей в том маловероятном случае, если таковые найдутся. Вроде бы, все сделали, как надо, и сложностей не ожидалось. Однако на деле все было отнюдь не так радужно.

Швейцарский флот был флотом. Его создали уже давно, не одно поколение назад, и денег на него государство не жалело. Это был единый, спаянный организм, который любовно пестовали и готовили. Уровень подготовки амстердамцев им, мягко говоря, уступал. Все тренировки по совместному маневрированию, которые непрерывно проводили во время полета, не могли сравниться с тем, чем швейцарцы занимались долгие годы, причем в куда более спокойной обстановке.

Правда, есть еще такая вещь, как боевой опыт. С ним у швейцарцев дело было не ахти – их флот ни разу всерьез не воевал, разве что крейсера периодически пиратов гоняли. Тут люди Соломина выглядели предпочтительнее – те же амстердамцы уже дрались против превосходящих сил противника и победили. Они знали и что такое умирать, и что такое побеждать, но, опять же, на уровне отдельных кораблей, а не флота. Хотя, конечно, офицерский состав, который был в реальном бою и не струсил, значит многое. Однако при всем при том работать им приходилось от обороны, в наступлении многое меняется. Да и мотивация разная – защитить свой дом или ограбить соседа задачи, которые воспринимаются людьми совсем по-разному.