Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе (СИ) - Гамильтон Эдмонд Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мильнер вздохнул:
— Разрушенный город в джунглях не был санаторием, но здесь еще хуже.
— Не каркай, — осадил его Чейн. — Лучше гляди в оба.
И все же он не мог не признать — Мильнер прав. Ему никогда не приходилось бывать в столь гнетущем месте. Этот чертов колодец, словно вампир, высасывал человеческие души, превращая полные жизни тела в обмякшие куклы… Отвратительная штука!
Через несколько часов, которые, казалось, тянулись вечность, их сменили зевающие Боллард и Дженсен. Чейн со вздохом облегчения забрался в свой спальный мешок и попытался уснуть. Это удалось ему не сразу. И тогда случилось нечто странное и непривычное — во сне он увидел один кошмар за другим.
От одного из них Чейн и очнулся. Некоторое время он лежал с открытыми глазами, пытаясь прийти в себя, а затем услышал шорох.
Вскочив, Чейн огляделся и увидел, что Вреи нет на месте. Она спокойно шла к прозрачной платформе по одной из металлических дорожек.
Со сдавленным криком Чейн бросился вслед за ней. С ловкостью пантеры он побежал по узкому трапу, даже не думая о пропасти, зиявшей рядом.
Врея услышала шум его шагов, обернулась и с воплем ненависти бросилась к платформе. Чейн успел схватить ее за руку, но он недооценил силу девушки. Она рванулась и добралась до платформы, буквально таща за собой Чейна.
Он отшатнулся, но было поздно. Чейн почувствовал, что его мозг словно бы взорвался, и он провалился в небытие.
Глава 15
Это не было похоже на падение. Казалось, чья-то огромная рука схватила его и выбросила к звездам, и он, оглушенный и беспомощный, стремительно помчался через пустоту и мрак.
Он растворился в небытии, никто — в ничем.
Он был бесплотным духом, клубком обнаженных электрических импульсов, мчавшихся через галактику. Его тело осталось где-то позади и в прошлом, и он ощущал себя собственной тенью, потерявшейся в бесконечности ночи.
Он был испуган. И вне себя от ярости из-за того, что вынужден терпеть такое насилие.
Он беззвучно завыл, словно загнанный волк, бросая вызов всему космосу. И этот вой был услышан.
«Не бойся, Чейн. И не сердись. Посмотри вокруг себя, посмотри…»
Врея. Ну конечно же, это Врея. Он не одинок. Врея…
«Посмотри, Чейн. Посмотри на звезды. Посмотри на Вселенную».
Она не произнесла ни слова — в этом ужасном безмолвии не было места звукам. Однако он воспринимал ее мысли, словно знал тайный язык звездных лучей.
«Мы свободны, Чейн! Свободны!»
Он попытался разглядеть ее, понять, где она находится, а вместо этого впервые по-настоящему увидел Вселенную: миллиарды галактик, серебристые облака спиральных туманностей, алмазные искры блуждающих звезд, черные вуали космической пустоты… Небытие не было безмолвным, оно пело, и звуками этого фантастического оркестра являлись бесчисленные виды движений: солнц, миров, лун, комет, космических теней, пылевых облаков — словом, всего сущего, от атомов до галактик. Одного лишь не было во Вселенной — покоя, ибо он означал Смерть и потому был запрещен. Вселенная жила, развивалась, и пульс ее ощущался в каждой пылинке…
И он являлся частью этого непрестанного движения, ее крошечной броуновской частичкой, подхваченной вихрем космического танца. Память подсказала ему — нечто подобное он уже ощущал, когда плавал в океане, слившись с его пульсом жизни, с его дыханием.
«Врея, — беззвучно позвал он. — Врея, возвращайся вместе со мной!»
Она молчала, и на него нахлынула паника. Внезапно он вспомнил, что был не галактическим призраком, а живым человеком по имени Морган Чейн. Мысленно повернув «голову» назад, он увидел в бесконечной дали свое тело, распростертое на прозрачной платформе рядом с Аштоном, Саттархом, Раулем и Вреей, Все они выглядели мертвецами с провалившимися ртами, остекленевшими глазами, неестественными позами… Но он не хотел оставаться мертвецом!
«Врея, иди сюда!»
Теперь она плыла рядом — крошечное пятнышко искрящихся пылинок.
«Ты струсил, — с презрением отозвалась она. — Ну что ж, возвращайся в свою тленную оболочку, в эту жалкую телесную тюрьму».
«Врея!»
«Целую жизнь я ждала… мечтала… и вот наконец обрела подлинную свободу. Я хочу жить среди звезд, гоняться за кометами, играть в прятки с метеорами, нестись через бездны, подчиняясь прихотливым порывам солнечного ветра. Вся Вселенная распахнута передо мной, и я не променяю ее на свое тело, ничтожный комочек, в который ты почти влюбился в той, прошлой жизни».
«Врея!»
Он ринулся к искрящимся пылинкам и почувствовал, что она беззаботно смеется.
«Нет, теперь ты не сможешь меня удержать. Не сможешь!..»
Она резко ушла в сторону и мгновенно растворилась среди звездных россыпей Рукава Персея. Но она была где-то рядом, словно чего-то ожидая.
Чейн закружился в немыслимой спирали, обуреваемый сомнениями. Он мог вернуться на Арку, вдохнуть жизнь в свою уродливую мягкую раковину, а затем навсегда захлопнуть ее створки перед истиной бытия. Это сделает его снова человеком, но он навсегда потеряет Врею. Она настолько опьянена Свободным Странствием, что наверняка не захочет заботиться о своем теле и тогда погибнет без пищи и воды. Он никогда не простит себе, если такое случится! Врею надо немедленно найти, он обязан заботиться о ней…
«В самом деле? — с иронией спросил Чейн сам себя. — С каких это пор Звездный Волк стал благородным и сентиментальным? Л не хочет ли он просто найти повод, чтобы еще хоть ненадолго остаться среди звезд?»
Внезапно россыпи солнц ринулись на него, словно желая поглотить эту жалкую дрожащую пылинку. Или… или он сам рванулся с немыслимой скоростью к Рукаву Персея? Но почему?
До него донесся тихий, переливчатый смех Вреи.
«Сюда, Чейн! Это так легко, только перестань бороться. Разве ты не ощущаешь космических течений? Сюда, сюда…»
Он прекрасно ощущал течения. Они струились между звездами и между галактиками, связывая все воедино словно кружево. Нырнув в одно из них, можно было за миг преодолеть расстояние, на которое даже самому быстроходному кораблю варганцев понадобились бы месяцы. Чейн представил, как он в погоне за Вреей блуждает от солнца к солнцу. Вот они дружно ныряют в пылающую корону зеленой звезды, играют в прятки среди гигантских протуберанцев, а затем уходят в небольшие потоки, омывающие местные миры. Врея со смехом падает в атмосферу одной из планет и медленно парит над океанами и континентами, над старинными городами с причудливыми обитателями, и ее восторженные крики манят его, Чейна, словно любовный призыв.
И он продолжает преследование, моля Врею о сострадании, но она уже уходит в соседнюю туманность, где среди темных пылевых облаков плавают холодные, остывшие солнца и их мертвые миры, не знавшие прикосновения даже простейшей жизни. Здесь так мрачно и безмолвно, что ему на миг кажется: Врея готова прислушаться к его мольбам и возвратиться на Альбейн. Но она лишь уходит в один из множества космических потоков и, выйдя из туманности, как молния мчится к скоплению янтарных солнц, которые, словно ласковые дедушки, нянчатся с целым выводком чудесных маленьких планет.
Проходит время — дни? недели? месяцы? — и он понимает, что Врея права: не стоит беспокоиться о телах, оставшихся в шахте на Арку, потому что Свободное Странствие превыше всего. Что по сравнению с ним гибель бренного тела, которому и так вскоре предстоит умереть? Чего стоит счастье быть Звездным Волком? Варганцы только кажутся свободными, а на самом деле они такие же рабы, как и все остальные люди. Они могут жить лишь на планетах и в космических кораблях. Куда бы они ни летели, им нужно брать с собой воздух, воду и пищу, иначе они просто погибнут. Скорость их звездолетов смехотворна, а дальность полетов может внушить лишь жалость. Теперь он, Чейн, стал иным. Слабая, уязвимая плоть больше не сковывает его движений, а железная скорлупа корабля — его воображение. Пространство перестало быть препятствием, а время — узами, и отныне он может направляться куда угодно.
