Снежная Принцесса - Светлана Зорина

— Тебе очень нравился Таддеуш Бельски? — с улыбкой спросила королева.

— Да.

— А мне, если честно, не очень. Наверное, потому, что я постоянно чувствовала его острую неприязнь к Гаю. Со стороны они казались друзьями, но я видела, что маленький граф ненавидит моего сына. Меня это не удивляло — я же знала, что Таддеуш растёт под влиянием матери. Он был ещё слишком юн, чтобы хорошо разбираться в людях.

— Я уверена, что, знай он о вас правду, он бы относился к вам по-другому. А его величество… Он знал, что Гай не был его сыном?

Илана смутилась, запоздало сообразив, что её вопрос несколько бестактен. Да, она знала тайну королевы, теперь действительно знала, но есть ли у неё право задавать взрослому человеку подобные вопросы?

— Я уверена, что он догадывался, — ответила Изабелла, ничем не выказав ни недовольства, ни возмущения. Возможно, вызвав собеседницу на откровенность, она считала, что тав праве требовать от неё того же. — И не только он. Джулиано Сантарелли был моим другом. Он официально заявил, что наследник родился преждевременно, восьмимесячным. Никто не решился оспаривать мнение королевского врача, к тому же Гай родился очень маленьким, но, думаю, многие догадывались, что принц не был недоноском и совсем по другой причине появился на свет через восемь месяцев после свадьбы. Сходство Гая с родным отцом не бросалось в глаза, но, приглядевшись, его можно было заметить, и, по-моему, с годами это сходство становилось всё более заметным. Георг знал Джорджа… Конечно, он догадывался. Но поднимать этот вопрос не собирался. Он любил Гая и любил меня. Я не могла ответить ему тем же. Я так и не смогла сделать его счастливым. После их гибели я много думала… Винила себя. А потом поняла, что, если не избавлюсь от чувства вины, то просто сойду с ума. Судьба иногда играет с нами очень жестокие шутки. Нельзя быть во всём виноватым, как нельзя и быть во всём правым. Я нашла в себе силы жить дальше. А может, не нашла в себе сил уйти… Не знаю. Хочется верить, что во всём происходящем есть какой-то смысл.

Илане казалось, что Изабелла не столько разговаривает с ней, сколько старается в чём-то убедить саму себя. Она так и не избавилась от чувства вины. Она до сих пор не оправилась от потери. И не смирилась с ней. А год назад она потеряла ещё одного любимого человека. Илана вспомнила, как побледнела королева, увидев его в магическом шаре.

— Я чувствую себя полной идиоткой, — хмуро сказала девочка. — Ложь иногда выглядит такой убедительной, и любое совпадение можно принять за доказательство. А графиня Анна… Она казалась мне человеком, который выше сплетен и никогда не скажет лишнего. Вообще-то лишнее о вас болтают не только в доме Бельски. Наверное, это судьба всех коронованных особ и звёзд экрана. Некоторые даже колдуньей вас считают.

— Ну, это они мне льстят, — усмехнулась королева и, немного помолчав, спросила:

— И ты решила, что в твоём лице я ищу что-то вроде ассистентки? Да я бы к тебе даже в помощницы не попросилась. Мои способности к магии равны нулю. До меня уже не раз доносились слухи, будто бы я пытаюсь при помощи колдовства оживить своего сына. Что ж… Если бы это действительно было мне под силу…

Она снова замолчала и долго сидела, глядя на подобие язычков пламени в искусственном камине.

— Если бы это было мне под силу, я бы вам помогла, — сказала Илана. — Я бы их всех вернула — Гая, Тэда, бабушку… Одна моя знакомая увлекается магией и оккультизмом. Она как-то сказала, что магия, оживляющая мёртвых, существует, да вот только она очень опасна, и лучше не возвращать мёртвых в этот мир, но… Иногда мне кажется, что… некоторые умирают не насовсем. Видишь, как человека хоронят, и всё равно не веришь в его смерть… Подслушивать некрасиво, но раз уж я всё-таки подслушала… Я вспомнила этот разговор, когда хоронили Таддеуша. Я до сих пор не могу убедить себя в том, что он мёртв. Кажется, что он просто где-то далеко и его можно вернуть.

— Я живу с этим уже шесть лет, — печально улыбнулась королева. — Смерти всё равно, веришь в неё или нет. А любимые люди, которых мы потеряли, живы, пока мы о них думаем. Будем считать, что и твой прекрасный принц, и мой просто где-то далеко. В общем-то так оно и есть.

— "У Бога нет мёртвых, — тихо произнесла Илана. — у Бога все живые". Подслушивать отвратительно, но это был самый прекрасный разговор, какой я когда-либо слышала. А Блок теперь мой самый любимый поэт. В наших школах его не изучают. А зря.

— В лебронских тоже. В университетскую программу для филологов он, наверное, входит, но я училась в балетной студии при Академии искусств. Со стихами Блока я познакомилась в Монте-Ледо. В том охотничьем домике… Он принадлежал моему деду по матери. Монте-Ледо — что-то вроде нейтральной территории. Там много недорогих горнолыжных курортов, на которых любят отдыхать и лебронцы, и германарцы. В ту зиму я решила немного пожить в охотничьем домике. Хотелось побыть одной, обдумать предложение Георга. Молодой король предложил мне руку и сердце. Мне это льстило, Георг мне в общем-то нравился, но я сомневалась, что хочу быть его женой. И тем более королевой. Сама понимаешь, это ко многому обязывает. По завещанию деда, охотничий домик принадлежал нам с братом, но я там никогда не была. Дед пару раз брал Стэфа с собой на охоту, когда тому было лет девять-десять. Осенью в Монте-Ледо хорошая охота на горных коз. Я никогда с ними не просилась. Во-первых, терпеть не могу охоту, а во-вторых, я всегда чувствовала, что дед меня не любит. Так же, как и моего отца, на которого я очень похожа. Стефан был похож на мать — единственную, любимую дочь деда. Стэф разбился на моторелле в возрасте четырнадцати лет. Для деда это было таким ударом, что он сразу слёг и месяца через два умер. А спустя полтора года я переехала в Гаммель и подумывала о том, чтобы продать охотничий домик. Естественно, сначала надо было на него взглянуть. В ту зиму, почти шестнадцать лет назад, я впервые переступила порог этого домика. И сразу в него влюбилась. Дед был большим поклонником старины. Он и мебель любил старинную — причём из настоящего дерева, и книги читал только настоящие, напечатанные на бумаге. В домике был резной шкаф из тёмного дерева, забитый книгами в кожаных переплётах. В основном поэты. Большая, кстати, ценность. Сейчас все эти книги в моей дворцовой библиотеке. Я побоялась оставить ценные издания в этом доме — охранная система там уже давно устарела. Даже странно, что никто до меня там не похозяйничал. Наверное, потому что охотничий домик почти не видно. Он в ущелье, да ещё и деревьями окружён. Хорошее место…

— Джордж тогда тоже решил побыть один, — продолжала королева, немного помолчав. — Он заблудился, когда шёл в заброшенную обитель на горе святого Петра. Когда-то там был элианский монастырь, где жили двенадцать аскетов. Потом его разрушили ортодоксы, но пара относительно целых келий осталась. Во всяком случае, крыша там цела. Есть камин и даже дрова всегда имеются. Каждый элианский священник, пожив в этой обители, оставляет там связку хорошо просушенных дров — для следующего затворника. Лес совсем рядом, есть где дров нарубить… В эту обитель обычно отправляются те священники, которые начинают сомневаться в своём призвании. Пожив там неделю-другую, человек должен решить окончательно, вернуться ему к мирской жизни или остаться служителем Бога. Джордж сбился с пути и оказался в моём охотничьем доме…