Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

XIV

Пораженный внезапным исчезновением токандейра, муравьед еще больше удивился, увидя, что какое-то чудовище, в десять раз больше его, направляется к тому дереву, на котором он лежит. Необыкновенное существо это было темно-бронзового цвета, туловище было вытянутое, руки длинные, ноги еще длиннее. Круглая голова его была покрыта черными волосами, доходившими до плеч. В первый раз в жизни, вероятно, пришлось муравьеду встретиться с человеком, можно себе представить его испуг и удивление. Человек, так неожиданно появившийся перед отдыхавшим животным, был не кто иной, как Мундруку. Пора было уже позаботиться об обеде, и индеец, решив, что из муравьеда выйдет прекрасное жаркое, отправился за ним. С ловкостью обезьяны он прыгал с ветки на ветку, цепляясь за лианы. Ричард Треваньов следовал за ним. Надо было загнать животное на самый край полуострова и отрезать ему путь к лесу, где оно легко могло бы спрятаться.

Охотники думали, что поймать муравьеда очень легко, но они жестоко ошиблись. Видя, что ему больше некуда деваться, животное бросилось на самую верхушку дерева. Мундруку не отставал от него и наконец схватил его за задние лапы. Однако оказалось, что таммандуа обладает необыкновенной силой.

Напрасно индеец изо всех сил старался отцепить его от ветки, за которую оно держалось и хвостом, и лапами. Особенно трудно было отцепить хвост, и Мундруку пришлось рассечь ножом этот гордиев узел. Справившись, наконец, со зверем, индеец обмотал вокруг тела уцелевший остаток хвоста, размахнулся и изо всех сил ударил его о дерево. Убив животное, индеец и Ричард бросились в воду и поплыли к монгубе. Оттуда они позвали товарищей, которые тотчас же последовали их примеру.

На монгубе теперь не было ни одного муравья. Взобравшись на нее, путешественники первым делом легли спать; возможность вытянуться на горизонтальной плоскости была так соблазнительна, что они поспешили воспользоваться ею. Дерево было очень толстое, так что места хватило всем.

Однако индеец не последовал примеру товарищей. Он занимался деревом, обработка которого требовала много терпения. В одном месте ствола, где кора была совершенно сухая, он нашел круглое отверстие. Собрав сухие листья и ветки, упавшие с соседнего дерева, он встал на колени перед этим отверстием и прикрыл его своею грудью. Между ладонями он держал прямую гладкую палочку из крепкого дерева и быстро вертел ее в горизонтальном направлении. Минут через десять из отверстия, в дно которого упирался один конец вертящейся палочки, показался дымок. Почти следом за ним оттуда вылетели появившиеся от трения искры. Количество их все увеличивалось, и наконец загорелся слабый огонек. Тогда, бросив палочку, индеец быстро набросал в отверстие сухих листьев и веток и стал раздувать огонь. Обрадованный тем, что костер вышел у него на славу, он принялся за приготовление обеда. Повар он был очень нетерпеливый, а потому стал жарить «дичь», не выпотрошив ее и даже не сняв с нее шкуры.

Однако нужно было позаботиться о том, чтобы пламя не распространялось дальше. Вокруг того места, где он развел костер, дерево было очень сухое. Сняв с себя рубашку из бумажной ткани, он несколько раз обмакнул ее в воду. Когда она насквозь промокла, он скрутил ее и обложил ею костер. Теперь нечего было опасаться пожара, и он спокойно сидел на корточках перед своей печкой и наблюдал за жарким.

Приготовив обед, он разбудил товарищей. В воздухе так вкусно пахло жареным, что индейцу нс пришлось повторять приглашения. Все охотно принялись за еду, и через несколько минут от муравьеда остались только кости, и те были начисто обглоданы.

Солнце уже заходило, когда путешественники кончили обедать; они решили ничего не предпринимать до следующего дня и хорошенько отдохнуть. Хотя они и поспали немножко, пока Мундруку занимался кулинарным искусством, но все-таки они чувствовали еще потребность отдохнуть. Итак, решено было лечь спать.

Из ствола засохшего дерева необходимо было сделать лодку, чтобы на ней переплыть лагуну.

Но как сделать весла? Этот вопрос беспокоил всех. Мундруку уверял, что это вовсе не так трудно, и завтра же обещал приняться за это дело.

Путешественники не проспали и часа, как вдруг их разбудил страшный крик коаиты. Животное дрожало всем телом и прижималось к Типперари Тому, который лежал около него.

— Что с тобой? — спросил Том свою любимицу. Обезьяна ничего не ответила, конечно, но не переставала дрожать.

Опершись на локоть, ирландец смотрел во все стороны в надежде найти причину испуга коаиты. Но на гладкой блестящей поверхности воды ничего не было. В лесу тоже, казалось, не было ничего такого, что могло бы вызвать крик ужаса у обезьяны.

— Но что же с тобой? — снова спросил он коаиту, которая как будто хотела сказать: «Вон там», — так пристально смотрела она в одну сторону. Том пошел туда и нагнулся над водой. — Ах, вот что тебя беспокоит, — сказал он, заметив легкое волнение на воде; походило на то, как будто кто-то барахтался в водорослях. «Что бы это могло быть? — думал он. — Может быть, это рыба или страшный аллигатор? Боже мой, а вдруг это та самая огромная змея, о которой индеец говорил, что она в десять раз больше человека и может проглотить целую корову, не давая себе труда разжевать ее? Надо разбудить товарищей».

Ирландец в нерешительности смотрел на волновавшуюся воду, и скоро для него уже не оставалось сомнения в том, что действительно какое-то чудовище направилось прямо к засохшему дереву. Вот оно приблизилось настолько, что легко можно было рассмотреть его. Хотя это не был ни аллигатор, ни змея, тем не менее вид этого животного привел ирландца в ужас. Оно походило на тюленя, только было гораздо больше. Длина его туловища достигала десяти футов, толщина соответствовала длине. Головою животное это походило на вола или на корову с очень широкой мордой, у него были толстые обвислые губы и очень маленькие глаза. Вместо ушей у него были два круглых отверстия на верхней части головы. Туловище его заканчивалось широким плоским хвостом, расположенным горизонтально, как у птиц. Кожа его была гладкая, совсем без шерсти, только вокруг рта и около ноздрей виднелись щетинки. Оно было свинцового цвета, грудь и живот были беловатые. Прежде всего