Мир клятв и королей - mikki host
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марселин сидела в ступоре всего несколько мгновений: потом она тихо зааплодировала и, взмахнув правой ладонью, поймала выпавшую из пустоты бутылку с чем-то зелёным. Марселин открутила крышечку, вылила половину содержимого в свой кофе и, поставив бутылку на стол, сделала глоток из чашки.
– Мне это понадобится, – пробормотала она, поморщившись.
– Что это? – с опаской уточнила Пайпер.
– Фейский отвар. Крепче вина, зато какой потрясающий вкус! Держу у себя в комнате на всякий случай. Иногда помогает усмирять пациентов.
Она даже кивнула на бутылку, при этом смотря на Пайпер, но девушка решительно замотала головой. Даже если этот фейский отвар помогал усмирять пациентов, Пайпер рассчитывала только на себя. Хватит и того, что на балу она с подачки Ровены решила выпить что-то светло-голубое, обжегшее горло.
– Ты действительно хочешь знать?
– Если тебе неприятно об этом говорить – ладно, я не стану настаивать. Просто продолжу муштровать книги в библиотеке и надеяться на редкое благословение с чьей-нибудь стороны.
– Как же с тобой сложно! – нервно рассмеявшись, заключила Марселин.
Она указала на кожаное кресло рядом, и Пайпер быстро села, решив не сбивать настрой мага. Вряд ли она имела право знать всю историю, особенно если учесть, что даже Гилберт, с которым Марселин была знакома дольше, не был посвящён в детали. Но раз уж Марселин, кажется, идёт навстречу, отказываться просто глупо.
– Почему ты так заинтересована в Предателе?
– Иногда вижу что-то, связанное с ним, – и, немного подумав, Пайпер на выдохе произнесла: – Сегодня видела его отражение вместо своего.
– Возможно, дело в печати. Нам так и не удалось понять, почему она исчезла, но Стефан предполагал, что…
Марселин остановилась, закрыла глаза и, едва шевеля губами, досчитала до пяти.
– Почему ты такая настойчивая? – неожиданно вспылила она, метнув на Пайпер раздражённый взгляд.
– Не хочешь говорить – не говори, – повторила Пайпер, пожав плечами.
Марселин рвано выдохнула и закрыла лицо руками. Она выглядела точь-в-точь как дядя Джон во время их разговора в картинной галерее: оба были потеряны, сбиты с толку и разочарованы то ли ею, то ли ситуацией в целом. Пайпер и сама была на пределе, отчего позволила себе вновь поддаться копящейся внутри злости.
– Ох, что бы ты без меня делала… – вздохнула Марселин, картинно прикладывая ладонь ко лбу.
– Искала ответы сама.
– Не перебивай, – строго пожурила Марселин, мгновенно став серьёзной. – Так вот, – она откинулась на спину стула и уставилась в потолок, убрав руку со лба. – У меня было два младших брата. Карлос и Рафаэль.
Пайпер удивлённо округлила глаза. Она и не представляла, что у Марселин были братья. Да что там: она даже не думала, что в состоянии определить что-то подобное с одного только взгляда или после недолго общения, но вопреки этим мыслям удивление было чересчур сильным.
– Но они не могли помочь отцу, который должен был продать часть своего товара на рынке возле Пальмы, потому что были неуправляемыми придурками. А я была девушкой, которая до сих пор не нашла себе мужа, и это, вообще-то, не играло мне на руку… – Марселин усмехнулась и покачала головой. – Понятия не имею, как, но мама уговорила отца взять меня с собой. Ты даже не представляешь, как я была рада!
Пайпер задумчиво почесала затылок. Место, которое назвала Марселин, ей ни о чём не говорило. Пайпер помнила, что Марселин – последний маг, которого выбрала Геирисандра, и это означало, что события, произошедшие с нею, были ещё до Вторжения. Более двухсот лет назад.
– В каком году это было? – всё же решилась спросить Пайпер.
– В тысяча семьсот восемьдесят третьем.
– Я не математик, – присвистнула Пайпер, – но, по-моему, это было очень давно.
Марселин, вновь усмехнувшись, глотнула кофе и продолжила:
– Я даже смогла прикупить подарки для Карлоса и Рафаэля, потому что знала, что они будут жаловаться, если мы ничего им не привезём, но… Мы так и не доехали до дома.
Марселин стала перекладывать записи на столе, будто это помогало ей отвлечься от неприятных воспоминаний. Пайпер в очередной раз пожалела, что вообще заговорила об этом.
– Не знаю, как, но тёмные создания нашли нас на пути в Картахену. Отца они убили даже быстрее, чем я успела что-либо понять. А потом принялись за меня.
«Почётное звание идиотки года достаётся тебе, Пайпер Сандерсон!»
– Тогда я ещё не понимала, почему, но демоны долго не могли добить меня. Я подумала, что попала в ад. Ну, знаешь, все эти разговорчики про ад, которыми пугали детей?
– О, да, – невесело поддакнула Пайпер, – знаю.
– На самом деле меня защищала магия. Демоны ломали меня, а магия восстанавливала. И так было до тех пор, пока меня не нашёл Стефан.
Пайпер невольно покосилась на дверь, ведущую в спальню.
– Он избавился от демонов и забрал меня, вот только куда – я не знала. Мне было так больно, что я едва могла оставаться в сознании. Я даже не думала о том, что моего отца уже нет в живых, что я не знаю, кто такой Стефан и почему он решил мне помочь. Да я бы и не смогла ему помешать, даже если бы очень захотела: помню, как он открыл какую-то дверь прямо в воздухе и прошёл через неё, унося меня от развернувшегося на дороге побоища. Потом-то я поняла, что это был портал, – опять усмехнулась Марселин, морща нос. – Стефан сам объяснил мне это, когда я поправилась.
– После того, как он погрузил тебя в сомнус, или до этого? – осторожно уточнила Пайпер.
– После, разумеется, после. Он использовал сомнус после того, как забрал меня к себе домой, где мог заняться моим лечением.
– Сколько ты спала?
Марселин замерла, смотря на потолок. Где-то в глубине спальни тикали часы. Пайпер терпеливо ждала, давила в себе любопытство даже после того, как ожидание перевалило за несколько минут. Марселин смотрела на потолок так, будто там были все ответы, но глаза её были пустыми.
– Тридцать лет, – наконец произнесла она совсем тихо. – Я уснула в тысяча семьсот восемьдесят третьем и проснулась спустя тридцать лет, в тысяча восемьсот тринадцатом. И я ничего не помнила о своей жизни.
Пайпер сжала
