Портреты святых. тома 1-6 - Антонио Сикари

Издано по лицензии издательства «Яка Бук» (Милан), которому принадлежат все издательские права

Перевод с итальянского — Марина Платонова

На обложке:

мозаика А. Корноухова «Небесный Иерусалим»

(капелла «Redemptoris Mater», Ватикан, 90-е годы XX в.) © 2006, для русского издания: издательство «Христианская Россия» 24068, Italy, Seriate (Bergamo), v. Tasca, 36

Москва, ул. Покровка, д. 27, стр. 1 (станция метро «Чистые пруды») тел. (495) 223-58-20

Издание осуществлено при поддержке Епархии г. Тренто (Италия)

Введение

Сопричастность святых — это, в некотором смысле, прямое общение со стороны нас, христиан, со всеми святыми всех веков… и вместе с тем, возвышенным образом — с Иисусом через молитву и таинства, а также благодатью и заслугами Иисуса Христа и святых; это непосредственное, немедленное, выходящее за пределы времени, вечное обладание.

(…)

Никто больше так не сведущ по части христианства, как грешник. Никто, кроме святого. И в принципе, это все тот же человек… Грешник протягивает руку святому, подает ее святому, так как святой подает руку грешнику. И вместе этот и тот, увлекая за собой друг друга, составляют цепочку, которая восходит ко Христу, цепочку из накрепко преплетенных пальцев.

(…)

Человек является христианином не оттого, что он достиг какого-то морального, интеллектуального и, может быть, духовного уровня. Человек является христианином оттого, что он принадлежит к некоему восходящему роду, к некоему мистическому роду, к некоему духовному и телесному роду, — временному и вечному, — к неким кровным узам.

БЛАЖЕННЫЙ АВГУСТИН

(354–430 гг.)

Он получил крещение в возрасте почти тридцати трех лет, после долгого и многотрудного поиска Истины, которая есть Христос; поиска, который привел его с берегов Африки, где он родился, в Рим, а затем в Милан.

Он уже достиг известности, благодаря своему гениальному уму, чарующему красноречию, широкой научной деятельности: он даже составлял нечто вроде энциклопедии всех свободных искусств того времени (грамматика, диалектика, риторика, музыка, арифметика, геометрия, философия).

И вот теперь, когда он был крещен уже четыре года, он думал, что все науки, взятые сами по себе, — это всего лишь «ребячество», поэтому он основал со своими друзьями нечто вроде «светского монастыря», где можно было бы посвятить себя философским и богословским размышлениям, изучению Священного Писания, глубоким просвещенным беседам и молитве: как бы там ни было, книги были его страстью; самой неотложной задачей для него было — писать и вести беседы для углубления той веры, против которой он когда-то боролся и которая теперь полностью завладела им.

Именно тогда его и буквально заставили стать священником.

Был один из воскресных дней 391 года: престарелый епископ Иппоны — приморского города античной Нумидии — объяснял верующим в соборе, что ему нужен священник, который бы ему помогал; в одиночку он не может противостоять все еще агрессивным язычникам и еретикам, которые создавали против него мощные антикатолические общины.

Народ был взбудоражен, и волнение в храме росло. В толпе находился Августин, молодой человек тридцати семи лет, который пришел в этот город случайно, лишь для того, чтобы повидаться с другом. Но его известность предшествовала ему.

Внезапно его буквально схватили стоящие рядом люди.

Античный биограф рассказывает: «Его схватили и привели к епископу, чтобы тот его рукоположил: все выразили единодушное согласие и желание, чтобы он поступил так; многократно, с великой горячностью и с громкими возгласами. Августин плакал навзрыд… Но в конце концов их желание было исполнено».

«Меня взяли силой и сделали священником», — рассказывал после Августин, добавляя следующую яркую подробность: он плакал, оттого что считал себя недостойным этой обязанности, которая свалилась на него столь внезапно; а его «захватчики» думали, будто он плачет от разочарования, что его делают всего лишь простым священником; поэтому они утешали его, говоря, что путь от священника до епископа недалек, тем более, что их пастырь, Валерий, уже так стар!

«Тогда был такой обычай», — комментирует биограф; и действительно, подобные приключения выпали на долю и других христиан, сделавшихся впоследствии «Отцами Церкви». И Амвросий стал епископом Милана таким же образом.

Возможно, подобный метод принуждения сегодня может показаться не слишком уважительным по отношению к свободе «призванного», но он служит по крайней мере для того, чтобы подчеркнуть, что призвание — это не смутное субъективное ощущение, а также и необходимость Церкви, возвышающая свой голос.

Конечно же, и в то время решение должен был принимать епископ — а не община! — но народ Божий умел в случае необходимости повлиять на своих чад с тем, чтобы они «предложили свои услуги»; и эти чада, принужденные таким образом к святому рукоположению, очень часто становились Отцами, наставниками, святыми.

Они отвечали тем же воодушевлением, которое призвало их, так как чувствовали себя избранными Богом и Церковью не в силу эмоциональных размышлений о себе самих, а в силу очевидности событий.

Как бы там ни было, первой реакцией Августина была подавленность. С одной стороны ему казалось, что его монашеские планы полностью рухнули, а с другой стороны он чувствовал себя неспособным к этой миссии, которую он считал «трудной, тяжкой и опасной», даже если и знал, как всякий добрый христианин, что это «состояние — наиболее угодное в очах Божьих».

Не пройдет и четырех лет, как он будет избран епископом города и сделается известен во всей Церкви того времени и всех времен.

И станет Августин из Иппоны одним из самых великих Святых и Наставников христианского народа.

Но сейчас мы должны вернуться к повествованию о тех первых тридцати трех годах жизни, в течение которых Бог долго готовил его для Себя.

Августин родился в Тагасте, в Нумидии (нынешний Алжир) в 354 году нашей эры. Он был африканец по происхождению и римлянин по культуре; он принадлежал к семейству среднего сословия, уважаемому, но небогатому.

Его отец, Патриций, член муниципального совета и мелкий собственник, имел доброе сердце, хотя и был пылок и скор на гнев. Он не был христианином, и его супружеская мораль в изрядной степени оставляла желать лучшего.

С другой стороны, большие города тех мест были в основном языческими. И культ богам являл себя в формах, близких к самым разнузданным вакханалиям.

Хотя христианство и было принято императорами и пользовалось их защитой, язычество мощно передавалось через школы, книги, памятники, на сценах, в амфитеатрах, на аренах как и во всех жизненных понятиях.

И уже (именно в годы детства Августина) начиналось последнее гонение — гонение Юлиана Отступника, который попытался возродить античную религию и подорвать христианство с помощью различных форм экономической и культурной агрессии.