Сага о Форсайтах - Джон Голсуорси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как-то в начале мая заехала Уинифрид и рассказала, что Вэл ранен в ногу пулей на излете и теперь выбыл из строя. За ним ухаживает его жена. Он будет чуть-чуть прихрамывать; но это даже не будет заметно. Он просит дедушку купить ему там участок земли и ферму, он хочет разводить лошадей. Отец Холли дает ей восемьсот фунтов в год, они будут жить вполне обеспеченно, потому что Вэлу дедушка обещал давать пятьсот; что же касается фермы, он заявил, что не знает, ничего не может сказать; он не хочет, чтобы Вэл бросал деньги на ветер.
– Ну вы посудите сами, – сказала Уинифрид, – должен же он что-нибудь делать.
Тетя Эстер высказала мнение, что дедушка рассуждает правильно, потому что если он ему не купит фермы, то, во всяком случае, это ничем дурным не кончится.
– Но Вэл любит лошадей, – сказала Уинифрид, – это было бы для него таким подходящим занятием.
Тетя Джули заметила, что лошади очень ненадежны, разве не испытал этого Монтегю?
– Вэл совсем другой, – возразила Уинифрид, – он весь в меня.
Тетя Джули высказала уверенность, что голубчик Вэл очень умный.
– Я всегда вспоминаю, – прибавила она, – как он однажды подал нищему фальшивую монетку. Дедушке это очень понравилось. Он сказал, что это доказывает большую находчивость. Я помню, он тогда говорил, что Вэла нужно отдать во флот.
Тетя Эстер поддержала ее: разве Уинифрид не согласна, что молодым людям лучше жить на верный доход и не пускаться ни в какие рискованные предприятия в таком возрасте?
– Все это так, – сказала Уинифрид, – может быть, это действительно верно, если бы они жили в Лондоне: в Лондоне приятно ничего не делать. Но там, конечно, это ему надоест до смерти.
Тетя Эстер согласилась, что, разумеется, было бы очень мило, если бы он нашел себе занятие, только такое, чтобы не было никакого риска. Конечно, если бы у них не было денег!.. Вот Тимоти тогда как хорошо поступил, что вышел из дела. Тетя Джули поинтересовалась, что говорит об этом Монтегю.
Уинифрид промолчала, потому что Монтегю только и сказал: «Подожди, пока умрет старик».
Как раз в эту минуту доложили о Фрэнси. Глаза ее так и сияли улыбкой.
– Ну, – сказала она, – что вы об этом думаете?
– О чем, дорогая?
– Да о том, что сегодня в «Таймс»?
– Мы ее еще не видели. Мы всегда читаем ее после обеда. А до тех пор она у Тимоти.
Фрэнси закатила глаза.
– А ты считаешь, что нам необходимо знать? Что же там такое было?
– У Ирэн родился сын в Робин-Хилле.
Тетя Джули чуть не задохнулась.
– Но ведь они только в марте поженились!
– Да, тетечка, правда, как интересно!
– Ну что ж, я очень рада, – сказала Уинифрид. – Мне было жаль Джолиона, что он потерял сына. Ведь это мог быть и Вэл.
Тетя Джули, казалось, о чем-то глубоко задумалась.
– Интересно, – прошептала она, – что думает об этом дорогой Сомс? Ему так всегда хотелось сына. Это я по секрету знаю.
– Ну, он его скоро и получит, если ничего не случится, – сказала Уинифрид.
Тетя Джули посмотрела на нее восхищенным взглядом.
– Какое счастье! – сказала она. – Когда же?
– В ноябре.
Такой счастливый месяц! Но ей бы хотелось, чтобы это было пораньше. А то Джемсу уж очень долго ждать в его возрасте!
Ждать! Им было страшно за Джемса, но сами они так к этому привыкли. По правде сказать, это было для них большое развлечение. Ждать «Таймс», когда можно будет ее прочесть; племянника или племянницу, которые зайдут навестить и развлечь их; известий о здоровье Николаса; о решении Кристофера, который собирается поступить на сцену; каких-нибудь новостей о рудниках племянника миссис Мак-Эндер; доктора к Эстер из-за того, что она очень рано просыпается; книг из библиотеки, которые всегда у кого-нибудь на руках; неизбежной простуды Тимоти; хорошего тихого дня, не очень жаркого только, чтобы им можно было погулять в Кенсингтонском саду. Ждать, сидя в гостиной, когда пробьют между ними часы на камине; в худых, узловатых, с синими прожилками руках мелькают спицы, волосы, подобно волнам Канута, укрощены и больше не меняют цвета. Ждать в своих черных шелковых или атласных платьях, когда придворный этикет позволит Эстер облачиться в темно-зеленое, а Джули в темно-коричневое, ждать – медленно пережевывать в старенькой памяти мелкие радости, и огорчения, и надежды крошечного семейного мирка, – так терпеливо жуют жвачку коровы на своем привычном лугу. А это новое событие, уж как его будет приятно ждать! Сомс всегда был их любимцем, он им дарил картины и чуть ли не каждую неделю навещал их, чего им теперь так не хватало, и он нуждался в их сочувствии из-за этого несчастного первого брака. Это новое событие – рождение наследника Сомса – ведь это так важно для него и для его дорогого батюшки, чтобы Джемсу не пришлось умереть, когда все так неопределенно впереди. Джемс терпеть не может всякой неопределенности, да и разве он может быть по-настоящему доволен, когда у него нет других внуков, кроме маленьких Дарти? В конце концов самое важное – это свое имя! И по мере того как приближался день девяностолетия Джемса, они все больше беспокоились о том, какие меры предосторожности соблюдает Джемс, чтобы сохранить свое здоровье. Он будет первым из Форсайтов, который достигнет этого возраста и установит, так сказать, новую норму долголетия. И это так важно для них в их годы – в восемьдесят семь и в восемьдесят пять лет, хотя вовсе и не хочется думать о себе, пока у них есть Тимоти, которому нет еще и восьмидесяти лет. Конечно, за гробом нас ждет лучший мир. «В доме Отца Моего обителей много» – это было любимое изречение тети Джули, оно всегда очень утешало ее, напоминая о тех домах, на покупке которых так разбогател дорогой Роджер. Библия, разумеется, была большим подспорьем, а по воскресеньям в очень хорошую погоду они отправлялись утром в церковь; а иногда Джули прокрадывалась в кабинет Тимоти, когда наверное знала, что его там нет, и клала ему на столик между книг раскрытое Евангелие – он, разумеется, очень любил читать, потому что ведь он когда-то был издателем. Но она заметила, что Тимоти потом всегда бывал очень сердит за обедом. А Смизер не раз говорила им, что ей случается подбирать книги с полу, когда она подметает его комнату. Ну, конечно, все-таки им казалось, что на небе вряд ли они будут чувствовать себя так уютно, как в этих комнатках, где они с Тимоти так давно живут ожиданием. В особенности тетя Эстер терпеть не могла думать о чем-нибудь утомительном. Всякая перемена
