Война и честь (Война Хонор) - Дэвид Вебер

— И что, он просто так взял и заявился в одиночку к нам в Саксонию?

— Насколько может судить служба слежения — да, — подтвердил Изенхоффер, и Рабенштранге нахмурился.

Пассивные сенсорные платформы Саксонии, возможно, и уступали по чувствительности тем, что обеспечивали безопасность Нового Берлина, но и они, безусловно, засекли бы след выхода из гиперпространства любых кораблей, которые могли бы сопровождать “Трубадура”.

— А сообщил ли этот корабль что-то еще, кроме своего имени? — осведомился адмирал.

— Вообще-то да, герр герцог, — ответил Изенхоффер.

— Ну так не заставляйте меня вытягивать из вас каждое слово клещами! — съязвил Рабенштранге.

— Прошу прощения, сэр, — пробормотал Изенхоффер. — Дело в том, что это кажется столь абсурдным... — Он остановился и перевел дух. — Сэр, — сказал он наконец, — по сообщению с “Трубадура”, на борту находится герцогиня Харрингтон. Она обратилась с официальной просьбой о встрече с вами.

— Со мной? — переспросил Рабенштранге. — Герцогиня Харрингтон?

— Так передали с “Трубадура”, сэр, — подтвердил Изенхоффер.

— Понятно.

— При всем моем уважении, сэр, — сказал начальник штаба, — я бы не советовал разрешать “Трубадуру” углубляться в систему. — Герцог взглянул на него вопросительно, и начальник штаба пожал плечами. — Просьба герцогини Харрингтон смехотворна, даже если она говорила всерьез. Один командующий всегда имеет возможность вступить в контакт с другим, используя общепринятые каналы.

— И как вы думаете, почему она не воспользовалась этими каналами?

— Мне кажется, герцогиня решилась на драматический ход в надежде найти какой-то способ разрядить напряженность, имеющую место между вашими и её силами, — осторожно предположил Изенхоффер.

Как начальник штаба Рабенштранге, он знал, что герцог категорически не согласен с политикой Империи в Силезии. Он в подробностях знал о выволочке, которую устроил новый командующий подвергшемуся опале и отправленному домой Штернхафену. И — что ещё более важно — Изенхоффер знал, с каким уважением относится его командир к Хонор Харрингтон.

— Судя по вашему тону, — заметил герцог, — вы находите это хотя и возможным, но не слишком вероятным.

— Откровенно говоря, нет, сэр, — признал Изенхоффер. — При всем моем уважении, герцогиня должна понимать, что это запоздалый шаг.

— Не припоминаю, чтобы я отдавал приказ о нападении на базу “Сайдмор”, — произнес Рабенштранге с внезапным холодком в голосе.

— Разумеется, сэр, не отдавали! — быстро поправился Изенхоффер, но в его тоне сквозило упрямство. Герцог подбирал себе начальника штаба не по принципу “чего изволите” и не слабака. — Я этого не говорил. Но после всего случившегося герцогиня должна была составить представление о твердом намерении его императорского величества обеспечить стратегические интересы Империи в Силезии. Ясно ведь, что в сложившейся ситуации разрядить напряженность может только её согласие уступить нашим территориальным притязаниям. Однако пойти на подобную уступку герцогиня вправе лишь по указанию своего правительства, а в таком случае ничто не мешало бы ей воспользоваться обычными каналами.

— Что возвращает нас к вопросу, почему она этого не сделала. Так? — спросил Рабенштранге, и Изенхоффер кивнул. — Но если, по вашему мнению, она не собирается предложить нам дипломатическое решение, зачем она вообще сюда явилась?

— Могу назвать две причины, сэр. Во-первых, я бы не удивился, узнав, что здесь она по собственной инициативе, пытаясь отсрочить неизбежное. Она может предложить соглашение о временном замораживании ситуации до прихода дополнительных указаний от её правительства. Однако такое предложение подозрительно. Отсрочка позволит Звездному Королевству перебросить к Сайдмору дополнительные подкрепления. Во-вторых, мне трудно придумать лучший способ получить точное представление о численном и качественном составе наших сил, чем сканировать систему бортовыми сенсорами новейшего корабля стены. Не стану утверждать, что это её главная цель, но это объективно станет неизбежным следствием допуска её корабля вглубь системы.

— Допустим, — сказал Рабенштранге после непродолжительного молчания. — С другой стороны, я, в отличие от вас, с этой леди знаком. Если она хочет что-то сказать, стоит потратить время, чтобы её выслушать. Чего она никогда не делает — уж во всяком случае не умеет делать хорошо — это не лжёт. А то, что сенсоры “Трубадура” позволят ей узнать больше о наших силах, меня не волнует. Более того, в определенном смысле я как раз предпочел бы разрешить ей составить объективное представление о нашем потенциале. “Ошибки”, которые преследовали нас с тех пор, как этот идиот Гортц позволил угробить себя в Зороастре, весьма опасны, Чженьтин. И не только тем, что из-за них уже погибли люди. Император полон решимости защитить наши рубежи, ради чего не остановится даже перед войной со Звездным Королевством, но это не значит, что он не предпочел бы добиться тех же целей без кровопролития. Да и я, со своей стороны, тоже не хочу нести ответственность за гибель людей, которой вполне можно было избежать. Коль скоро леди прибыла, пусть сообщит мне то, что считает нужным. И пусть увидит нашу мощь. Если есть какой-то способ предотвратить новые жертвы, мы, без сомнения, должны им воспользоваться. И если реальное представление о потенциале нашего флота заставит её быть осмотрительнее или посоветовать своему руководству пойти навстречу требованиям императора, тем лучше.

— Но, герр герцог, — возразил Изенхоффер, — она грейсонский землевладелец и на любую встречу может явиться только в сопровождении телохранителей. А вы знаете, как относится к подобным вещам император, особенно после случая с Хофшульте.

— Знаю. — Рабенштранге нахмурился, потом пожал плечами. — Чженьтин, объясните ей суть требований его величества. Если они её не устроят, нам придется ограничиться разговором по коммуникатору.

— Мне это не нравится, миледи, — упрямо повторил Лафолле.

— Боюсь я не помню, чтобы спрашивала, нравится тебе это или нет, — ответила Хонор с необычной резкостью.

— Но особенно сейчас, — начал Лафолле, — когда нервы у всех на пределе...

— Особенно сейчас, — неумолимо сказала Хонор, — прежде всего важно, чтобы никаких инцидентов не было. Равно как и намеков, будто я не доверяю герцогу фон Рабенштранге. Все, Эндрю, этот вопрос обсуждению не подлежит.

Лафолле открыл было рот, но тут же его закрыл. На лице отражалось нечто среднее между упрямством и крайним неодобрением, но он смирился. Дискуссия окончена. Переглянувшись со Спенсером Хауком, он снова повернулся к Хонор и вздохнул.

— Хорошо, миледи. Будь по-вашему.

— По-моему и будет, — невозмутимо ответила она.

Фрегаттен-капитан, встретивший Хонор на шлюпочной палубе “Кампенхаузена”, держался исключительно любезно, но явно скрывал свое истинное отношение к происходящему. Тот факт, что кобуры у всех трех прибывших с адмиралом телохранителей были пусты, в какой-то мере успокоил офицера, но, судя по тому, как он посмотрел на Нимица, репутация кота намного превышала скромные кошачьи размеры. Фрегаттен-капитан явно не был слишком уверен, не стоит ли счесть кота оружием, вроде пульсеров телохранителей, однако затронуть эту тему по собственной инициативе не посмел.

Корабельный лифт доставил Хонор и её спутников на площадку перед главным конференц-залом “Кампенхаузена”, у дверей которого стояли два андерманских морских пехотинца и капитан дер штерне с аксельбантом штабного офицера.

— Я имею удовольствие видеть герцогиню Харрингтон? — осведомился он на безупречном межзвездном английском, с легким официальным поклоном.

— Да, — ответила Хонор. — С кем имею честь?

— Капитан дер штерне Чженьтин Изенхоффер, начальник штаба герцога Рабенштранге. Рад возможности познакомиться с вами, миледи.

— Взаимно, капитан.

Изенхоффер бросил взгляд на её телохранителей, отметил про себя выражение их лиц, и в его глазах промелькнула искорка.

— Ваша милость, — сказал он, снова обратившись к гостье, — приношу извинения за непреднамеренное оскорбление, которое, возможно, нанесено вам отказом допустить ваших гвардейцев на встречу с герцогом вооруженными. Это требование выдвинуто не гросс-адмиралом. Он исполняет волю императора, после инцидента с Хофшульте высказавшегося на этот счет весьма определенно. Боюсь, указания его величества не подлежат обсуждению.

Хонор понимающе кивнула, задумчиво разглядывая собеседника. Густав Андерман вообще не отличался излишней доверчивостью, но в данном случае она бы не стала судить его строго. Грегор Хофшульте, подполковник андерманской морской пехоты, почти тридцать стандартных лет верно служивший своему императору, внезапно, без предупреждения, открыл огонь по принцу Хуану, младшему брату монарха и членам его семьи. Принц с супругой выжили, а вот один из детей погиб.