От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ) - Евгений Стригин

Эта же версия как будь-то подтверждается другой информацией. «Так, по данным председателя Комитета Верховного Совета по делам инвалидов, ветеранов войны и руда, социальной защите военнослужащих и членов их семей Александра Коровникова, 27 июля в 11 часов утра Виктор Баранников сделал доклад Президенту о фактах коррупции в высших органах государственной власти и прежде всего — в правительстве. Сразу же после доклада Б. Ельцин подписал Указ об освобождении министра от должности». («Российская газета», 31.07.93, с.2).

Срочное и плохо мотивированное увольнение министра безопасности слишком похоже на то, как в 1996 году уволили А. Коржакова. Сходство поражает. А ведь оба отставника занимались практически одним и тем же. Неужели докладывать начальнику о проступках его подчиненных бывает так опасно?

338

«Записки Президента» вышли в свет в 1994 году, когда актуальным стал вопрос о новых выборах Президента РФ.

339

Уже 28 июля с его подачи сообщалось: «По словам Руцкого, смещение Баранникова связано с делом Дмитрия Якубовского. «23 июля в нарушение закона о пересечении границы РФ Якубовский был ввезен на территорию России самолетом спецавиаотряда, обслуживающего высших должностных лиц, через Внуково-2», — сказал вице-президент. По его словам, «пограничники попытались задержать Якубовского, но его встречала «Альфа» Главного управления охраны Президента, и Якубовский был доставлен на один из объектов этого управления.

По версии Руцкого, Баранников в понедельник доложил Президенту, что получил ордер на задержание Якубовского за нарушение закона о пролете границы, выданный Генеральным прокурором РФ. «Я не знаю, каким образом это было воспринято Президентом, но в итоге вышел Указ о снятии Баранникова с должности, — сказал вице-президент». («Свой голос», N 25, 1993, с.3).

340

Галина Старовойтова, например, сказала: «Я полагаю, что на Ельцина было давление с разных сторон: и со стороны демократов, и со стороны антиреформаторских сил по поводу фигуры Баранникова». («Советская Россия», 03.08.93, с.1).

341

Если верить тому же Игорю Буничу, Голушко «умело вел интригу против «мента» Баранникова, стуча на него своему старому кемеровскому другу Виктору Черномырдину, а через него — президенту.

Растроганный Ельцин, выгнав Баранникова, назначил именно Галушко исполняющим обязанности министра безопасности, хотя сам очень хотел видеть на этом посту своего очередного фаворита — Степашина… Но Черномырдин убедил президента, что Степашин «дела еще не знает», а Галушко — профессионал». (Бунич Т.Л., «Кейс и меч», Санкт-Петербург», «Шанс», 1994, с.192).

342

Игорь Бунич писал: «…Галушко не следовало забывать, что перед утверждением его на столь высоком, фактически на самом высоком российском посту, Ельцин позвонил Савостьянову и спрашивал его мнение. А то на месте Галушко мог оказаться кто угодно: и сам Савостьянов, и Степашин, и даже Галина Старовойтова». (Бунич И.Л., «Кейс и меч», Санкт-Петербург, «Шанс», 1994, с. 264–265).

343

Сведения, которые являлись государственной тайной в свое время были установлены Постановлением Совета Министров СССР от 28 апреля 1956 года «Об установлении перечня сведений, составляющих государственную тайну, разглашение которых карается по закону». Кстати сказать, простой логический анализ названия перечня говорить о том, что могут быть еще и сведения, не караемые по закону, но государственной тайной все равно являющихся. Этот нормативный документ был в принципе доступен для рядового гражданина, но его последующий вариант образца 1980 года уже был закрытым.

Установленный Постановлением Совета Министров перечень состоял из двух разделов: сведения военного и сведения экономического характера.

Под военной тайной понимались как сведения, перечисленные в этом Постановлении, так и военные сведения, не подлежащие оглашению, но не являющиеся государственной тайной (пункт «г» статьи 259 УК РСФСР образца 1960 года).

Затем перечень сведений, которые составляю военную тайну, был установлен Постановлением Совета Министров СССР от 3 декабря 1980 года N 1121-387 (гриф «совершенно секретно»). Названное Постановление Совета Министров СССР было впоследствии отменено Постановлением Правительства РФ от 18 сентября 1992 года N 733-55 (гриф «секретно»).

344

В феврале 1986 года на XXVII съезде КПСС руководитель партии назвал вопрос о расширении гласности принципиальным и политическим. Тогда в «эпоху» гласности было принято критиковать режим секретности, существовавший в стране. Это стало модным и даже выгодным (с точки зрения создания собственной популярности) делом, чем и занялись многие бывшие защитники того же самого режима. Разумеется, проблемы реформирования экономики были гораздо более заметны, но и реформирование режима секретности тоже вызывало определенный общественный интерес.

Правда, следует отметить, что режим секретности считали несовершенным многие, даже те кого никак нельзя было упрекнуть в карьеристских побуждениях в связи с этим. В 1991 году в отставку ушел первый заместитель председателя КГБ СССР Ф.Д. Бобков, который через несколько лет в своей книге скажет: «…Государственная тайна распространялась слишком широко. Соответственно расширялись и рамки специальной проверки, усложнялся процесс допуска к секретной работе. Охрана государственных тайн принимал гипертрофированные формы и в конце концов перешла все границы». (Бобров Ф.Д., «КГБ и власть», «Ветеран МП», 1995, с.232), Так, что ругать (читай — критиковать) было что.

Как и в экономической сфере в законодательстве о секретах реформирование началось сверху. В начале 1988 года была создана межведомственная комиссия по программе «Секрет». Специалистам Министерства обороны, МВД, КГБ, МИД, Прокуратуры, Минюста, Главлита, АН СССР предстояло разобраться в системе защиты секретов. Работа шла до конца 1989 года. Был подготовлен соответствующий законопроект.

А пока критики излишней засекреченности шла полным ходом во многих средствах массовой информации. Делались ссылки на зарубежные источники, что было очень модно в то время. Еженедельник «За рубежом», (N 4, 1989) опубликовал статью бывшего директора ЦРУ США Стэнсфильда Тэрнера, который с ученым видом преподнес довольно банальный вывод о том, что излишняя секретность также вредна как и излишняя открытость. Вся ценность этой мысли заключалась в должности человека, который ее изрек.

Всякая открытость перед иностранными державами постепенно стала рассматриваться как большой прогресс. Вот, например, образец такого отношения: «Недавно в целях укрепления взаимного доверия советская сторона передала американскому министру обороны самые подробные сведения о составе наших стратегических сил, и среди них — данные о крылатых ракетах морского базирования. Только что, во время визита в СССР, министру обороны США Ф. Карлуччи по его просьбе была предоставлена возможность осмотреть новейшую боевую технику…». («Гласность: мнения, поиски, политика», М., «Юридическая литература», 1989, с. 176). Автор этих строк видимо даже не подумал, а что же американская сторона сделала «в целях укрепления взаимного доверия»? Односторонняя раскрытость уже стала рассматриваться как обычная практика.

Такая массированная атака на секретность стала приносить свои плоды на государственном уровне. В резолюции XIX Всесоюзной конференции КПСС «О гласности» было отмечено: «Конференция видит неотложную задачу партии в том, чтобы всемерно способствовать утверждению и развитию основных принципов гласности: неотъемлемого права каждого гражданина на получение по любому вопросу общественной жизни полной и достоверной информации, не составляющей государственной и военной тайны; права на открытое и свободное обсуждение любого общественно значимого вопроса».

Там же говорились на удивление «интересные вещи» о необходимости «четко определить пределы необходимой секретности, служебных тайн, установить ответственность за распространение сведений, составляющих государственную и военную тайну». Можно подумать, что в стране не существовало четко разработанной ответственности за такого рода деятельность. Это признавали даже критики существующей системы охраны секретов. Кандидат юридический наук Петр Никулин, например, отметил, что эта система, будучи направлена на обеспечение прежде всего военно-политических задач, достигла определенного совершенства». («Коммунист», N 9, 1989, с.71).

345

— о содержании стратегических и оперативных планов, документов боевого управления по подготовке и проведению операций, стратегическому, оперативному и мобилизационному развертыванию войск, об их боеспособности и мобилизационной готовности, о создании и использовании мобилизационных ресурсов;