Сценарист (СИ) - Син Айкава

Я попыталась отказать ему в совместной работе, но он, видимо, уловил это и перебил меня, сказав, что не просит ответ сразу. Он пообещал прийти ко мне следующей ночью, дабы узнать то, что я решу. Это показалось мне… странным и милым одновременно. На моей памяти не было случаев, чтобы кто-то предлагал мне работать в команде. Конечно, я не беру расчёт свой период в банде, ибо там команды были нужны, а не желанны. Я всегда считала, что лучше доверять только себе и не зависеть от других людей и, как показала практика, я была права в своём мнении. Но в данной ситуации я подумала, что может быть не так плохо иметь помощника. Ведь у меня есть свои цели, которые я хочу достичь, и я бы не отказалась от надёжной поддержки.

Когда я спросила о том, как его зовут, он представился мне Хранителем. Прозвище, кстати, было выдумано на ходу.

Странный парень, конечно, но и этот мир сам по себе такой, так что большое значение этому придавать я не стала.

В конце концов, у всех есть свои личные секреты.

Собственно, на следующий день я приняла его предложение.

Так началась наша совместная работа, во время которой мы оба боролись против моей бывшей банды. Я не стала делиться с ним своей историей, ибо всё ещё продолжала не доверять ему. Да, мы работали вместе, но в наших отношениях царила только выгода, так что на личное переходить с ним не особо хотелось, да и он, кажется, был не против этого. Я прекрасно понимаю, что под его маской скрывается то, что он не хочет показывать, то, что он таит от остального мира, так что стараюсь не интересоваться этой темой.

Каждый из нас понимает, что другому есть, что скрывать, и это мне чертовски нравится.

Мы штурмовали базу за базой, устраняя одни из главных аспектов бизнеса моей бывшей банды, но Вильям за всё время так и не показался. Более того, информации о нём у меня до сих пор не было. Вообще никакой. Либо он решил лучше скрываться, либо же я плохо ищу.

Чуть не забыла: после побега из больницы я начала принимать наркотики, дабы избавиться от той боли, что продолжала тревожить моё тело. Я не могла излечиться от всех полученных травм той ночью за такое короткое время, а обычные обезболивающие мне не сильно помогали, из-за чего пришлось прибегнуть к наркоте. К сожалению, я быстро стала зависимой от этих веществ, из-за чего не проходило и дня, чтобы я не воспользовалась новой дозой. Доставал я эти вещества различными путями: иногда удавалось взять из с очередной базы моей бывшей банды, а иногда приходилось раскулачивать местных барыг, которые постоянно грозили мне расправой. Я не стала рассказывать об этом Хранителю, ибо из-за этого он мог посчитать меня слабой и никчёмной, а этого мне нельзя было допустить.

Дело в том, что за всё то время, что мы работаем с ним, я немного привязалась к нему. Да, я продолжала относиться к нему с осторожностью, но я стала ему больше верить. Он уже не раз успел спасти мне жизнь и прикрыть спину, что я, безусловно, ценила, хоть и не подавала виду. Мне было приятно его доброе и позитивное отношение ко мне, хоть я и не совсем достойна подобного.

Но, несмотря на все его заботы, я чувствовала, что он не понимает меня полностью. Он не знал обо всём, что происходило со мной, и я не могла рассказать ему об этом. Вместо этого я продолжала скрывать свою зависимость от наркотиков, совершая все новые и новые грязные дела. Мои мысли становились всё более туманными и мрачными. Я уже не знала, кто я такая и как я здесь оказалась. Вся моя жизнь казалась мне безнадежно испорченной, а я сама — неудачницей и неспособной на что-то более высокое. Я понимала, что такой образ жизни не может длиться вечно, но не знала, как из этого выйти. Каждый новый день становился для меня испытанием, и я боялась, что в любой момент всё может закончиться. Но в то же время я не могла остановиться. Я продолжала катиться вниз по спирали, и мне казалось, что я больше никогда не смогу выбраться из этой ямы.

Во время последнего штурма мы с ним разделились. В тот день у меня закончилась последняя доза, так что мне нужно было получить новую. Я прекрасно знала, что на той базе должно быть достаточно наркоты, которая обеспечит меня на целый месяц. Пока Хранитель расправлялся со всеми, кто был в одной комнате, я взломала дверь другой, после чего проникла на склад, где тут же увидела нужные мне пакетики, лежащие на одной из многочисленных полок. Разумеется, я не стала себя сдерживать и стала распихивать наркоту по всем имеющимся у меня карманам. Неприятно было от того, что я испытывала при этом радость и наслаждение. Видимо, я всё-таки действительно докатилась до жалкого состояния, когда я испытываю радость от получения новой дозы.

И тут случилось то, чего я так не желала: Хранитель заметил пустые места на полках и посмотрел на меня так, будто бы обо всём догадался. В тот момент мне стало невероятно стыдно и больно. Я не хотела, чтобы он увидел меня в таком свете. Только не сейчас! Только не сегодня! Но всё уже случилось. Он попытался поговорить со мной, но я не могла… не могла что-либо сказать в свою защиту. Вместо этого я начала кричать о том, что это моё личное дело, после чего попросила его не лезть в мою жизнь. Из глаз начали струиться слёзы, с которыми я и убежала с той базы, оставив своего напарника позади.

Я… я ненавижу себя. Каждую клеточку своего тела. Каждую клеточку своей души. Мне стыдно за свои поступки, за мою зависимость, за мою слабость. Я ненавижу себя за то, что не могу справиться с этой проклятой наркотой. За то, что я снова и снова возвращаюсь к ней, несмотря на все обещания и клятвы. Я предатель. Я жалкая и ничтожная тварь, которая не заслуживает ничего, кроме презрения и отвращения. Я одинокая и беспомощная, и никто не может мне помочь. Я знаю, что все видят во мне неудачницу, и я таковой являюсь. Я не знаю, как жить дальше, как дышать, как двигаться вперед. Я погрязла во лжи и дерьме, что сама сотворила, и никогда не смогу выбраться оттуда.

Добравшись до своей квартиры, я упала на кровать и начала рыдать. Сильно рыдать. Из моих уст начали слышаться крики. Я не хочу жить таким образом. Я не заслуживаю ничего хорошего. Я хочу умереть, чтобы боль больше не мучила меня. Я не могу больше терпеть эту ненависть к себе и ощущение полной безнадежности. Я не могу простить себя за все то, что сделала и потеряла. Я знаю, что я никогда не смогу стать лучше и сделать что-то значимое в своей жизни. Я проклята, и никак не могу избавиться от этого проклятия.

Достав из карманов несколько небольших колбочек с нужным химикатом, я влила их в шприц, что нашла под кроватью, и воткнула иглу в вену на своей руке, начав заполнять свою кровь наркотой. Шприц был полным — явно больше безопасной дозы. Но мне плевать. Я просто… я ничего не хочу.

Когда дело было сделано, я отбросила шприц в сторону и легла на кровать. Боль начала нарастать по всему моему телу. Голова закружилась, и тошнота медленно подходила к горлу. Мне было очень плохо. Сердце начало колоть. В голове начали слышаться странные и страшные звуки, которых быть не должно. Я начала слышать стук своего сердца, который становился всё громче и громче, но при этом удары стали слышаться всё реже и реже.

Моя рука начала трястись, а мозг стал отказывать мне в обработке информации. Я чувствовала себя как на грани жизни и смерти, как будто всё внутри меня схлопнулось и исчезло. Я стала бояться, что не выберусь из этого состояния, что это конец для меня. Я была полностью одинокой в своём страдании, и никто не мог помочь мне. Внутри меня была только пустота и отчаяние.

Глаза начали медленно закрываться, как и сознание в тихом темпе покидало моё тело. Почему-то от этого мне становилось… хорошо. Некое облегчение засело в районе груди, от чего я даже слегка улыбнулась. В голове начали слышаться голоса матери и отца, которые звали меня к себе. От этого было… радостно.

Похоже, так и закончится моя жизнь, моя повесть.

Повесть о Кошке, что потеряла всё и уничтожила саму себя.

Повесть о дикой кошке.