Просроченный долг - Йожеф Лендел

не умалчивает (об этом и речи нет), «Непсабадшаг» публикует новость. Только «скромно», в нижнем уголке 7 страницы. Вот так:

«Шведская Академия в четверг присудила Нобелевскую премию по литературе 1970 года А. И. Солженицыну» (Подклеена короткая (2 строки) информация из газеты.).

Потом 10 октября заявление Союза советских писателей. Будет ли комментарий?

* * *

Комментария до сих пор не читал (28.Х).

15-28 октября 1970 г.

Правда то, что говорит Энгельс: «Angriff ist die beste Verteidigung?» Или: Angriff ist die schlechteste Verteidigung? (Наступление — лучшая защита, наступление — худшая защита (нем.).)

К сожалению, даже это неправда.

Но плохи и плохо используемые — то есть используемые в ложных целях — «умные» фразы. Это точно!

1 ноября 1970 г.

Вчера «Чародей» по телевизору. Неадекватно? Неправда. Может быть, чуть причесано. Посмотрело 1–2 миллиона (может, даже 3 миллиона) человек. Больше, чем кто-либо когда-нибудь прочтет.

Моя гордость — внешность героев. То есть я описал их так, что режиссер и актер сделали точно, Миша, Евсей, и даже председатель, и экстерьер лошади. И собака, и Чародей, хотя его я даже не видел так точно.

Позвонила О. С. и сказала: «Глаза Чародея были такими, как нужно». И это доказательство. И она, кто знает, где происходит действие, сказала: «Не тайга, но всё же стан 3-й бригады».

Режиссер, который это так хорошо видит и передает, Миклош Синетар — великолепный режиссер. Не видеть этого, не признать было бы глупым снобизмом. Я хотел бы, чтобы он и дальше работал с моими вещами.

7 ноября 1970 г.

В телевидении — особенность не в том (хотя «мудрецы» много пишут об этом), что его люди смотрят дома и в шлепанцах. Гомера тоже (в наши дни) читают дома и в шлепанцах, и Гердерлина.

Особенность в том, что телевизионные постановки (сейчас речь идет об этом) смотрит исключительно премьерная публика, а критик «стреляет» уже после — или молчит.

24 ноября 1970 г.

Фактические обстоятельства, состояние, в котором я, Йожеф Лендел, сейчас нахожусь, следующее. Не могу писать, потому что мозг затуманен принятым на ночь снотворным.

Спать, по крайней мере, заснуть, я могу и без снотворного. Но через 2–3 часа просыпаюсь в ужасном страхе. Из 1000 снов 999 — преследование, приведение в исполнение ордера на арест, бегство и бессмысленность бегства и то, что новая тюрьма — это скорая смерть — я не выдерживаю волнения.

Сейчас — вот уже три дня — я засыпаю с валерианой. Записная книжка показывает: это лучше.

15 декабря 1970 г.

Общее собрание ПЕН-клуба

Я напал на Ласло Кери (Ласло Кери (1930–1992) — литературовед, критик, переводчик, с 1959 г. генеральный секретарь Венгерского ПЕН-клуба.), а именно, подчеркнул, что венгерская пресса, очевидно, следуя хорошо обдуманным указаниям, весьма осторожно сообщала о деле Солженицына, ограничившись немногословным изложением новостей. По моему мнению, принимая во внимание положение в политике и в литературной политике страны, в данной ситуации это было для нас единственно приемлемым выходом.

Но вдруг на плывущем по бурному морю корабле освободилась от цепей пушка (см. рассказ Виктора Гюго, Гюго не указал калибр пушки) — это Кери в Эдинбурге (На заседании Международного (ПЕН-клуба) в Эдинбурге Л. Кери от имени венгерской секции заявил протест против предложения выбрать Солженицына почетным членом этой организации.), и разворотила палубу корабля. Он представлял венгерскую культурную политику? Нет. Кого он представлял? Зачем выступил?

Я упрекаю его не в том, что он не защитил Солженицына. Это — не задача «разъезжающего посла» и commis-voyageur’а. Я не желаю, чтобы он представлял мнение Арагона, или Мстислава Ростроповича, или мое, в основном совпадающие с их. Только чтобы промолчал, схоронился, приболел, сказал, что живот прихватило.

На это могут возразить, что он не мог промолчать. Как же не мог! Если он промолчал в 1964 году в Реймсе, когда речь шла об одном венгерском писателе, Йожефе Ленделе (свидетели Габор Турзо и Миклош Хубаи), то и сейчас мог бы промолчать.

Резюме: если Кери по уже розданным бюллетеням для голосования будет избран генеральным секретарем — я выйду из ПЕН-клуба.

После этого — множество уговоров: Болдижар (Иван Болдижар (1912–1988) — журналист, писатель. Председатель венгерского (1970) и международного ПЕН-клуба.), Керестури (Дежё Керестури (1904–1996) — писатель, историк литературы, критик, переводчик.), Отто Майор, а потом Кери сказал, что вопрос о С. даже не был включен в повестку дня, но в то же время что это было прямое указание исполнительного комитета (Майор и это опроверг), и поскольку о реймском деле никто даже слышать не хотел — Болдижар: «Кери там и не было» и Хубаи, которого я попросил подтвердить, в своей речи ни слова не сказал об этом — а ведь в 1964 году он сам рассказал мне об этом деле.

Последовал подсчет голосов: Кери получил 80 из 91 действительного голоса.

Сегодня напишу заявление о своем выходе, в одном предложении.

16 декабря 1970 г.

Здесь был Йожеф Нирё из «Кошута», признал, что до сих пор они саботировали, но сослался также на двусмысленные указания Ацела. Теперь же — после того как Ацел им приказал — он пообещал, что в первом квартале 1971 года издание (закрытое) «Лицом к лицу» выйдет.

18 декабря 1970 г.

17. Х11. Новый выпад «Правды» против Солженицына. А я сегодня — удачно приурочено — отправил свое датированное 16 декабря заявление (без объяснений) ПЕН-клубу.

25 января, в первый день Рождества, по телевизору снова покажут «Чародея».

19 декабря 1970 г.

18. ХII — грубое, плохо рассчитанное, но самое главное — глупое письмо в связи с вышеуказанным делом от Мозеша Каханы (М. Кахана (1897–1974) — венгерский и молдавский писатель, называет Лендела врагом СССР и коммунистической партии и обещает, что больше не подаст ему руки.).

Я не сделаю ему такого одолжения, чтобы ответить.

Но это только lappalia! (Мелочь (лат.).)Поразительно, что никто, просто-таки никто не думает о том, что защищает плохое дело. Более того, будто сторона, на которую совершается нападение, — не свобода, а СССР — который нужно любой ценой защищать от нападок злостных интриганов.

Конечно, даже не подумали — ведь думали только о собственной выгоде в данный момент — что подобная «защита» во вред СССР. И сейчас я больше друг СССР, чем его защитники. Мне больно от его ошибок.

30 декабря 1970 г.

Ацел звонил Рите, также по поводу ПЕН-клуба. Хотят заставить отступить? Ладно, однако отступать будет поздно. <Приписка: Письмо от Болдижара: не принимает к сведению мой выход. Ответ: пользуюсь modus vivendi — принимаю к сведению, что он не принял к сведению. 4.1.71. >

3 февраля 1971 г.

Распад великой